Большой отряд, человек, наверное, в тысячу, остановился на постой в вешке от города, и сын Рыски был прав: молодежь, ещё не достигшая призывного возраста была в тсетском лагере не редкостью, — мало того, Альк и его товарищи, кажется, были здесь даже не самыми юными.
— Ты это видишь? — риторически спросила Рыска мужа.
— Да вижу, вижу, — со вздохом ответил тот.
— Кошмар, — покачав головой, тихо произнесла путница.
— Времена такие, — философски заметил её муж. Он тоже беспокоился за дальнейшую судьбу сына, но во-первых, теперь точно видел, что в ближайшем будущем ничего непоправимого парню не грозит, а во-вторых, просто мыслил трезвее и логичнее чем Рыска, ставшая в последнее время отчего-то сама не своя. Да и поступок своего отпрыска, а значит и всех юных патриотов, он скорее одобрял.
— Неужели всё так плохо? — снова спросила она.
Альк ничего не успел ответить ей, потому что как раз в этот момент они и дошли.
Сын откинул полог одного из небольших тсецких шатров, сшитых из простого, грубого серого полотна и кивнул матери и отцу, приглашая их войти.
Шатёр, подобных которому вдоль самой дороги стояло великое множество, был рассчитан на десять человек, но в этом было только четверо: трое играли в карты при трепетном свете самодельной свечи, а четвёртый… Четвёртый метался в бреду на своем лежаке. Кто-то заботливо прикрыл парня ещё двумя покрывалами, кроме его собственного, но… это не могло уже помочь.
— Привет, ребята, где вы были? — проговорил, поднимаясь, один из картёжников. — Вы на ужин опоздали, — сообщил он, — Но мы для вас поесть взяли!
— Как он? — коротко спросил сын. При товарищах голос Алька-младшего звучал совсем иначе, чем перед родителями. Это был тон предводителя, лидера, главного здесь человека.
— Да так же, — махнул рукой в ответ парень. И тут заметил гостей, так же, как и остальные присутствующие, мигом бросившие карты и тоже вскочившие.
Судя по выражению их лиц, Рыска была права: не только её сын не справил ещё шестнадцатилетие, и теперь мальчишки (да, именно мальчишки!) испуганно переглядывались между собой.
— Да не бойтесь, это не за вами, — заметив их замешательство, бросил друзьям Альк-младший, — это мои родители. В кормильне встретились… Они могут помочь Даньке. Только выйдите, пожалуйста, а то будете мешать.
Испуг на лицах юных тсецов сменился удивлением, и Рыска подавила усмешку. Видимо, рассказы её сына здесь тоже слышали. Только теперь, скорее всего, в этих рассказах главных героев двое. Даже песню сочинил, ишь ты… И чего напустилась на парня? Молодец он, да другим и быть не мог.
Когда все, кто мог помешать, вышли, сын склонился над другом.
— Вот, мам… Со вчера без памяти, — пояснил он печально. — Командир сказал, завтра утром в поход, а Данька нам обузой станет… Надо здесь его оставлять. — сын немного помолчал. — Но не можем же мы его просто в снег бросить, это ведь мой друг!.. А времени нет, на север надо идти, и остаться никто не может.
— А в город, в лазарет? — не веря ушам, спросил сына отец.
Альк-младший шмыгнул носом, отвернувшись:
— Там сказали, забесплатно безнадёжного не возьмут… Помрёт ведь, как пить дать, я чувствую. Охота им, что ли, потом его ещё и хоронить? А денег нет ни у кого… — сын снова умолк.
— Потому и в кормильню пошли? — снова задал Альк-старший вопрос сыну.
— Да… — уронил парень, — раздобыл гитару у ребят, взял Ганьку с собой и пошёл… И хорошо, люди попались щедрые, хоть немного денег подбросили… Теперь, если вы ничего не сможете, хоть есть чем в лазарете заплатить. — он ещё помолчал, хмурясь, отчего показался Рыске гораздо взрослее своих лет. — Так вы поможете? Попробуете?.. — спросил он наконец.
— Давно заболел? — спросила Рыска у сына, словно не слыша его вопроса.
— Позавчера, — ответил тот, — да, позавчера. Мы одну ночь здесь переночевали, а наутро у него жар начался. К вечеру вчерашнему ослаб совсем, слёг, бредить стал…
— Почему лекаря сразу не позвали? — перебила путница.
— Да приходил лекарь из города, — устало махнул рукой юноша, — и в отряде ещё один есть, тоже его посмотрел… Сказали, не жилец. Только я уже и без них это знаю, но… помогите, пожалуйста!.. Это же Данька… мы ж с детства с ним дружим! Он мне как брат!
Рыска быстро переглянулась с мужем.
Парень метался в бреду, периодически кашляя; губы его были перепачканы в крови. Скоротечная чахотка, промелькнуло в голове у Рыски, никто бы уже не смог ему помочь — бессильны были любые средства. Дорогу при такой вероятности (полтысячи к одному), не взялся бы менять ни за каие деньги ни один путник. И даже при их с Альком сильнейшей связке это было бы почти невозможно!.. Раньше.
А теперь она это могла, одна, да только Альк об этом ещё не знал…
Всё прошедшие с их последней встречи время Рыска успешно скрывала от мужа то, что её дар претерпел изменения, и признаваться в этом не собиралась никогда, а тем более, теперь, когда почувствовала так близко собственную смерть. Почему она не рассказала ему? Да всё было проще простого: она не хотела, чтобы он это знал и боялась, что при своём характере лидера, он может почувствовать себя из-за этого ущербным… А она не желала напоследок, перед смертью ещё и поругаться с Альком и омрачать свои последние дни на земных дорогах — не хотела.
Но она не могла и дать умереть мальчику, выросшему на её дворе, лучшему другу своего сына!
— Хочешь, давай попробуем, — проговорил за её спиной Альк. Она обернулась и уставилась на него.
— Мы не сможем… — неуверенно произнесла Рыска.
— Пойди погуляй, сынок, — вкрадчиво произнёс путник, пристально глядя на неё, — нам с мамой посоветоваться надо.
Как только они остались наедине, если не считать парня без сознания, Альк нахмурился.
— Ничего не хочешь мне рассказать, дорогая? — спросил он с горечью.
Рыска молчала.
— Или ты думала, что я не догадаюсь?
Она снова молчала.
— Я же просил ничего не скрывать от меня!
— Давно ты знаешь? — наконец спросила путница, отведя глаза.
— Всегда знал, — уронил Альк. — Я бы сдох тогда в Иргемаджине, если бы с тобой и твоим даром такое не произошло: не помогла бы и наша связка.
Рыска вздохнула — как оказалось, с облегчением.
— Что делать-то? — спросила она.
— Для начала — спасти ребёнка, как ты и хотела.
— А потом?
— А потом видно будет, — Альк сдвинул брови ещё ближе.
***
Хворого пришлось таки определить в лазарет: продолжать путь пришедший в себя Данька пока всё равно не мог, но это было уже совершенно другое дело, хотя и пришлось немного заплатить лекарям. Зато теперь можно было быть уверенными, что после небольшого отдыха парень поправится и догонит отряд, — хвала богам, пункт следования известен.
На пороге этого лазарета путники и простились со своим взрослым сыном…
Всем троим очень хотелось пообщаться ещё, но уже и так миновала добрая половина ночи, а нужно было хоть немного поспать, особенно парню: он и так провёл на ногах целый день, выискивая пути спасения товарища, а завтра, в отличие от родителей, у которых были скакуны, ему предстояло маршировать на север, так как войско было пешее.
— Ну всё, — с полуулыбкой взглянув на родителей, произнёс сын, когда они вышли за ограду. — Спасибо вам… правда, спасибо, — он опустил глаза.
Мальчик ещё совсем, подумала Рыска. И усталость его не берёт! Скорее всего, он думает сейчас о том, как вернётся в лагерь и какие восхищённые взгляды и слова его ждут. Сказки сказками, а подтверждение сказок — это уже серьёзно. Сослуживцы теперь от зависти умрут: и знатные у парня родители, и путники, и понимающие, раз ничего про его возраст не сказали и позволили служить.
Рыска успокоилась по поводу сына, и дело было не только в том, что подсказывал ей дар: она тоже гордилась им. Да и неправильно это — пресекать патриотизм! Если так делать, откуда же впредь будут браться рыцари без страха и упрёка и в кого будут влюбляться девушки? Конечно, естественно, Альк ещё очень молод, но он… готов служить, и сегодня вполне доказал, что уже взрослый. Многие ли могут этим похвастаться в таком юном возрасте?
— Ну и песню же ты сочинил! — попеняла ему Рыска, лишь бы нарушить молчание.
— Тебе не понравилось? — хитро улыбнулся парень.
— Почему же? Понравилось. Особенно про Сашия, — она улыбнулась в ответ. — И как тебе такое только в голову пришло?
— Это художественный вымысел! — пояснил Альк-младший. Помолчал и добавил: — Там, правда, раньше другой куплет был, но про Сашия всем больше понравилось!
— А многие её слышали?
— Пока только мой отряд… ну ещё люди в кормильне… А что?
— Да, ничего… Иди сюда, — она снова обняла сына. — И не поговорили толком… Ты береги себя, мой родной, — она вздохнула. — Помни, что мы любим тебя, что бы ни случилось, — поцеловав парня в лоб, она отошла, но продолжала на него смотреть, стоя поодаль и скрестив руки на груди.
Муж, всё ещё хмурясь, полез за пазуху и через щепку вложил в ладонь сына горсть монет.
— Не надо… — рассматривая деньги в неверном свете единственного уличного фонаря, растерянно произнёс парень. Он хотел бы вернуть их в ту же щепку, протянул было обратно, но отец его остановил, прихлопнув сверху своей ладонью сжатую ладонь парня.
— Бери, я сказал, — велел Альк, — не хватало, чтобы мой сын ещё пел по кормильням!
У Рыски зачесался было язык напомнить про один эпизод, но она вовремя его прикусила: не при ребёнке же!
— Вам за меня стыдно? — с вызовом глядя на отца, спросил Альк-младший.
Альк-старший пристально посмотрел на отпрыска и, как показалось Рыске, подавил усмешку.
— Мне было бы стыдно за труса, который бросил товарища умирать в лесу у дороги, — невозмутимо ответил он, — а так — нет, всё правильно, — помолчал и добавил: — Неправильно только одно: то, что у потомка древнего рода нет денег. Именно эту неправильность я и хочу устранить. И не называй меня на «Вы»!
— Простите, господин… — замялся Альк-младший.
— Ну ты что, издеваешься?..
Рыска, еле заметно улыбнувшись, решила отойти чуть в сторону, чтобы не смущать своим присутствием мужа и сына: ясно же, что без неё они быстрее разберутся.
Путница посмотрела на стоящего в стороне Ганьку. И как она могла перепутать их с братом? Данька всегда был хохотун, выдумщик, ни щепки не молчал, скорее всего, пошёл в отца, и, надо думать, таким навсегда и останется. Ганька же, напротив, всегда больше держал язык за зубами, как Янина.
— Ну? — кивнула ему Рыска. — Ты как? Выше нос! — попыталась она его подбодрить.
Он лишь плечами пожал по своему обыкновению.
— Ты не переживай за брата. Всё с ним теперь будет хорошо, — пообещала она.
— Спасибо, тётя Рыся, — кивнул он и всё же задал так мучивший его вопрос: — А Вы… мою маму не видели? — парень опустил глаза: видать, дошло теперь, что война-войной, но вот так сбегать из дому и оставлять мать одну-одинёшеньку тоже неверно… А как верно-то? Кто в такие времена это подскажет?
— Видела, — вздохнув, кивнула путница.
— Как она? — вскинулся Ганька.
— Жива-здорова. В Ринстане теперь живёт, с моей тётей и Вангелией. — О том, в каком состоянии была несчастная женщина, Рыска решила не рассказывать: с этим можно было разобраться и потом, а парню сейчас надо думать о других вещах.
— Как она туда попала?
— Я её отвезла, — ответила Рыска, — там и спокойнее, и безопаснее…
— Спасибо вам… Спасибо! — перебил путницу Ганька, — я как только вернусь, что угодно для Вас сделаю! — он бросился было целовать ей руки, но Рыска остановила его.
— Ты, главное, вернись, — вздохнула она. — Все трое — вернитесь. А уж тогда… — она махнула рукой и закрыла глаза: опять проклятые слёзы!
А потом путница обняла мальчика, так же, как и до этого своего сына, — за Янину, за себя, за всех матерей, что отпустили или не отпустили мальчишек, виденных ею сегодня в этом лагере и отправляющихся поутру на север.
…Всю дорогу до кормильни Рыска молчала. Какой её ждёт разговор, она представляла, но была к нему готова: зато мальчик теперь бы жив, да и за сына спокойнее стало.
Она вошла в их съёмную комнату первой, а Альк, шедший следом, закрыл дверь за собой, и оба в мгновенье ока оказались в темноте.
От неожиданности Рыска обернулась — и оказалась в объятиях мужа.
— Пожалуйста, прости, — прошептала она, — я просто боялась тебя расстроить…
Альк ничего не сказал — только подхватил жену на руки и понёс на кровать. Что времени у них всё меньше, он, как и Рыска, прекрасно понимал, и терять его или тратить на скандалы больше не собирался, — ни единой щепки!
Читать роман с начала ====== >>>>>>>>>>
>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>
Другое альтернативное продолжение дилогии "Год крысы" Ольги Громыко - фанфикшн-роман Неторная дорога