19 мая 1643 года произошла битва при Рокруа – важнейшее сражение франко-испанского этапа Тридцатилетней войны.
Эту битву называют началом заката Испанской империи Габсбургов.
Вполне логично, так как всего через 5 лет после нее был заключен Вестфальский мир, завершивший Восьмидесятилетнюю (Война за независимость Нидерландов; 1566-1648) и Тридцатилетнюю (1618-1648) войны. Она стала первым звеном в чреде событий, положивших конец гегемонии Испании в Европе, на море и в Карибском бассейне в частности.
Кроме того, поражение испанской армии окончательно развеяло миф о непобедимости знаменитых терций, почти два века считавшихся столь же несокрушимыми, как римские легионы в свое время.
Впрочем, все по порядку.
Вернемся к истокам противостояния.
Сразу оговорюсь, что оно шло не только из-за территориальных притязаний, но и за главенство в европейской политической системе.
Конфликт Испании и Франции имеет долгую и бурную историю. Он начался в конце XV века, когда территориальный спор в Италии спровоцировал так называемые Итальянские войны (1494-1557). Несмотря на значительные успехи первого этапа, для Франции эти войны оказались крайне неудачными и завершились печально знаменитым Като-Камбрезийским мирным договором – одной из наиболее позорных страниц в военной истории королевства. Положение страны на момент его заключения не было отчаянным, испанцы не захватили Париж и не держали в плену короля. Напротив, несмотря на серию военных неудач и сложные отношения с союзниками, стороны были, в общем-то, примерно в одинаковой ситуации. Просто Генрих II, несуразный правитель и неумелый полководец, настолько боялся распространения во Франции «ереси», то есть, протестантизма, что готов был заключить мир на любых условиях, лишь бы остановить ее. Испанцы, естественно, этим воспользовались. Но самое обидное, что это не только не остановило Реформацию, а напротив, дало ей новый толчок, так как многие оставшиеся не у дел солдаты или оскорбленные и понесшие существенные убытки дворяне переходили в протестантизм просто «назло королю», которого считали главным виновником унижения страны (и вполне заслуженно). Более того, главнокомандующий французской армией Франсуа де Гиз, тоже не снес обиды (мирный договор перечеркивал все его усилия и успехи в борьбе с Габсбургами) и, пожалуй, именно с этого момента стал активнейшим противником последних Валуа и сделал Лотарингский дом злым гением королевства.
Через 5 лет после подписания мира во Франции начался период Религиозных войн (1562-1598), в ходе которых королевство едва не потеряло себя и не распалось на части. Испания принимала в этом конфликте самое живое участие, всячески поддерживая ультракатолическую партию и с помощью своих тайных и явных резидентов (Гизы были едва ли не самыми активными из них) навязывая вооруженное противостояние вопреки попыткам королей найти компромисс и примирить конфессии.
На последнем этапе Испания открыто вмешалась в гражданскую войну, поддерживая узурпаторские амбиции Гизов и желая отстранить от трона законного государя Генриха IV де Бурбона. Так что доброму королю Анри пришлось разбираться не только с подданными, но и с нахальными Габсбургами, силовыми методами объясняя им, что не стоит лезть во внутренние дела Франции настолько явно. Вервенский мир (2 мая 1598) стал первым крупным достижением новой династии на пути урезонивания испанских амбиций. Но до настоящего торжества было еще далеко.
Правление первых Бурбонов проходило под знаком постоянной испанской угрозы. Открытой войны в первые десятилетия XVII века не было. Но все прекрасно понимали, что это всего лишь затишье перед бурей. Франция неизменно поддерживала воюющие за независимость Нидерланды, Габсбурги, владеющие, помимо Испании, еще 22 коронами, не собирались сдавать позиции. У двух стран было слишком много нерешенных противоречий и претензий друг к другу. Так что возобновление открытого противостояния было только вопросом времени.
В 1618 году началась Тридцатилетняя война, сначала затронувшая в основном страны Центральной Европы. Но тогда большинство европейских королевских домов были между собой тесно связны, так что оставаться в стороне от этого конфликта Испании и Франции было невозможно.
В 1635 году возобновилось франко-испанское противостояние. Естественными союзниками испанцев были другие государства под управлением Габсбургов. Францию же поддерживали только Нидерланды, сами находящиеся, можно сказать, на осадном положении.
Французские военачальники рассчитывали на быструю победоносную кампанию, уповая на то, что у Габсбургов не хватит сил для войны на несколько фронтов сразу. Но расчет оказался неверным. Наступление 1635 года с треском провалилось. А в следующем году испанцы едва не захватили Париж. Однако французам удалось предотвратить катастрофу, и война вскоре приняла затяжной, так называемый позиционный характер. Крупные сражения по-прежнему чаще выигрывали испанцы. Однако в целом чаша весов явно склонялась на сторону Франции. В 1640 году была захвачена стратегически важная крепость Аррас (именно эта осада так поэтически описана Ростаном в пьесе «Сирано де Бержерак»).
В 1641 году случился мятеж графа Суассона, располагавшего внушительной армией (примерно 10-12 тыс.). Что именно они не поделили с королем и кардиналом – предмет отдельного рассказа. Но факт в том, что Суассон во главе своего войска и испанского пополнения двинулся на Париж. 6 июля 1641 года состоялась битва при Ла Марфе, в которой королевские войска потерпели полное поражение из-за неумелого командования. И тут в судьбу Франции опять вмешался счастливый случай: сразу после победы граф Суассон погиб самым нелепым образом – случайно выстрелил себе в голову, поднимая забрало шлема дулом пистолета. Оставшись без лидера, его войско просто разбежалось.
Возобновление военных действий с Испанией снова оказалось для Бурбонов неудачным: кампания 1642 года проиграна, испанцы имеют в Нидерландах сильные, как никогда, позиции, их военачальник Франсиско де Мело полон решимости бить французов и дальше.
Во Франции в это время тоже все не слава Богу: Ришелье умер, король тяжело болен и явно готов последовать за кардиналом, поднимает голову фронда, дофину всего 5 лет, новый первый министр Мазарини практически не имеет сторонников.
В этих условиях позволить себе поражение Франция просто не могла. Тем более странным кажется решение короля доверить армию совсем молодому и неопытному принцу Конде, которому всего 22. Видимо, государь рассчитывал, что принц, весьма популярный среди дворянства, к тому же, его естественный лидер просто в силу происхождения (Конде приходились Бурбонам кузенами) возьмет в главные советники умудренного и осторожного маршала л'Опиталя. Но Конде предпочел ему своих друзей, столь же молодых и горячих.
По всем параметрам расклад перед решающей битвой кампании был явно не в пользу французов.
Как же им удалось выиграть?
Снова счастливый случай, мастерство французских солдат, а также дерзость и неординарность решений их военачальника.
Подробная реконструкция битвы сделана не раз специалистами по военной истории. Я изложу события кратко.
Сама крепость Рокруа находится на границе с Бельгией в департаменте Арденны. В 1643 году она представляла собой прекрасно укрепленный форпост посреди распаханных полей, лесов и болот, очень важный в стратегическом плане.
Именно сюда в первых числах мая пришла испанская армия под командованием де Мело и уже 17 числа была готова взять город приступом. Но тут подошли французы.
Еще на подходе их военачальники затеяли спор о выборе стратегии, так как все понимали, насколько необходима сейчас победа. Л'Опиталь советовал разные обходные маневры, однако Конде предпочел действовать открыто.
Сейчас очень трудно понять, почему испанцы не стали препятствовать маршу французской армии через дефиле (открытая местность, ограниченная разными естественными препятствиями). Ведь на сложной пересеченной местности их могли остановить даже небольшие отряды. Может, де Мело узнал о приближении врагов слишком поздно и не успел среагировать, а возможно был настолько уверен победе, что специально позволил французам подойти, провоцируя их на генеральное сражение. К тому же они ожидали подхода мощного кавалерийского корпуса фон Бека, который должен был усилить и без того внушительную армию и взять французов в тиски. Забегая вперед, скажу, что Бек на битву опоздал.
Вечером 18 мая французская армия вышла на поле будущей битвы. Конде тут же начал строить войска в боевой порядок, понимая, что долго ждать сражения не придется.
Численность армий точно не известна. По наиболее распространенным оценкам у французов было 20-23 тыс., у испанцев 18-28 тыс. человек.
Армии выстроились на равнине между болотом и лесом примерно в километре друг от друга. Большинство обеих армий составляла пехота – испанские терции (в данном случае кроме 5 испанских были 2 итальянские и 1 бургундская) и французские эшелоны, на флангах и в резерве располагалась кавалерия. Перед строем – артиллерия.
Корпуса Бека (о котором, естественно, из разведанных знали французы) все не было, о чем примерно в 3 часа ночи испанский дезертир сообщил Конде. Принц решил не терять времени.
В 4 утра началась артиллерийская дуэль, не слишком эффективная из-за темноты. Битву открыла в 5 утра атака французской кавалерии. На правом фланге она вышла неудачной из-за неверного выбора местности (кавалеристы пошли по мягкой распаханной земле через болото, естественно, потеряли скорость и строй). Так что ответным натиском испанцы быстро опрокинули и смяли французское правое крыло. К 6 часам они активно развивали наступление на французский центр и обоз.
На левом фланге все складывалось с точностью наоборот. Атака кавалерии, которой командовал непосредственно Конде, оказалась более чем успешной и полностью расстроила испанские части. Развивая успех, принц атаковал центр. Были рассеяны или уничтожены терции итальянцев и бургундцев, другие части. В это время испанская конница с правого фланга пробилась на помощь пехоте. Однако Конде и его полководцы среагировали быстро, смогли остановить атаку кавалерии и разбить корпус. После этого исход битвы был решен, как и судьба оставшихся у испанцев пехотных частей. Большая их часть обратилась в бегство. Однако терции держались стойко и умело отражали все атаки вплоть до того момента, когда оказались полностью окружены. Они уже готовы были капитулировать на почетных условиях, но по недоразумению, когда Конде хотел подъехать, чтобы договориться о сдаче, кто-то открыл стрельбу. Командующий остался невредим, однако французы в ярости, уже не слушая приказов, набросились на испанцев и учинили практически резню, просто задавив их числом (испанцев оставалось не боле 8 тысяч). Скоро знаменитые терции перестали существовать. В живых осталось не больше четверти их личного состава.
Так к 10 утра сражение завершилось полной победой французов.
Потери испанцев составили около 10 тыс. убитыми и пленными (преимущественно в последней схватке), 28 орудий (включая осадные), 170 знамен, 60 штандартов и весь обоз, включая армейскую казну. У французов погибло до 4 тыс. человек.
Как ни странно, серьезных стратегических последствий битва не имела. После нее не последовала чреда французских побед. Более того, кампания скоро была завершена, и Конде вернулся ко двору.
Но последствия были, и весьма важные. Во-первых, испанцы понесли серьезные потери и вынужден были практически заново набирать армию, что дало передышку их врагам. В Италии, на самом Пиренейском полуострове, в Нидерландах снова начались антииспанские восстания. Зажатые со всех сторон Габсбурги были вынуждены заключить Вестфальский мир.
Ну а разгром терций уничтожил миф о непобедимости армии католических королей. Так что трубы у Рокруа играли не только победу Конде, первых Бурбонов и политики Ришелье, но и плач над золотым веком Испании.