Без пяти два длинный-предлинный эскалатор станции «Новослободская» тащил меня из подземелья на свежий воздух. Тесная улица, название которой чисто случайно совпадало с названием станции, встретила лучом солнечного света попавшего прямо в глаз. Пробился ведь как-то между зданиями под козырек. Резко отвернувшись, сквозь черные круги, я увидел Александрину. Там, где бы никогда не догадался ее искать. Она смотрела с большого рекламного плаката, нависшего над дорогой. Надпись могла показаться странной человеку случайному, но только не мне. «Ты на верном пути».
Арбитр отозвался сразу и, выслушав вопрос, засмеялся.
— На воду дуете? Боитесь опять обознаться?
— Господин Арбитр, я задал вопрос. Разве этим нарушил правила? — голос звучал холодно.
— Ну не обижайтесь, Сергей Данилович. Да, на плакате Александрина, вы нашли одну из трех подсказок.
И тут в мозгу что-то щелкнуло. Вот он, институт. Десять минут пешком, и ехать можно по кольцу с пересадкой на «Парке культуры». А главное в нем учат, как учили таблицу умножения в советской школе, червячные, ременные, зубчатые, и еще какие-то неизвестные мне передачи.
Серый бетонный девятиэтажный корпус института не был лишен некоторой элегантности, и, несмотря на тяжелый по определению материал, в его конструкции просматривалась устремленность в небо. Надпись над входом гласила «Московский государственный технологический университет СТАНКИН».
Резкий визг тормозов, противный и неожиданный, раздался с узенькой дороги, идущей вдоль института. И, конечно, голова невольно повернулась, но машины я уже не увидел, потому что метров с восьми, с противоположной стороны улицы смотрели огромные фиолетовые глаза.
Наверно, она тоже не видела меня, когда шла по тротуару, и повернула голову на скрип тормозов. Ну и реакция! Я еще стоял неподвижно, как бетонная урна, а моя царевна-пантера уже развила приличную скорость и не собиралась на этом успокаиваться. Девушка оторвалась метров на тридцать, когда мои ноги отклеились и понесли голову еще не совсем отошедшую от неожиданной встречи.
Ноги у меня хороши. Стас, спортсмен от бога, из себя выворачивается, но проигрывает, что на «сотке», что на километре. Потому впечатляющий рывок Алексы не мог огорчить меня. Включенный форсаж, однако, не сильно помог сократить дистанцию, спина девушки почти не приближалась. Мне пока приходилось любоваться ее великолепными длинными ногами, полностью открывающимися, когда короткая плиссированная юбочка взмывала вверх. Но здесь она допустила ошибку. Хотя понять можно, вряд ли кому удавалось не отстать от нее на бегу. На повороте во двор, уже пробежав метров триста, Александрина притормозила и оглянулась, желая понять, далеко ли она оторвалась. Я предугадал такое развитие событий. За секунду до этого предпринял отчаянный бросок, выжимая из себя все, что есть.
Расстояние сократилось метров до пятнадцати, и здесь последовала вторая ошибка — Алекса выскочила на земляную дорожку, протоптанную на газоне, где мои кроссовки имели существенное преимущество перед ее босоножками. Когда мы снова вылетели на асфальт, разрыв был не более семи-восьми метров. И тут до меня дошло: она бежит в босоножках! Пусть не на высоких каблуках, но все равно сантиметров пять будут. Да она что, олимпийская чемпионка?! Ладно, догоню — обязательно спрошу.
Мы бежали дворами, постепенно углубляясь в жилой квартал. Я уже не пытался выиграть гонку одним рывком, потому что предыдущий подорвал мои силы, и теперь делал ставку на скоростную выносливость. В результате разрыв стал снова увеличиваться. Ладно, посмотрим метров через пятьсот.
Смотреть было не на что. Накопившаяся усталость ослабляла мышцы, требующие отдыха, комок подступал к горлу, легкие судорожными рывками засасывали воздух. Может именно в этот момент мне удалось понять, что больше всего хочется догнать Алексу совсем не для того, чтобы получить какой-то приз, сам бы отдал все, что есть, только б она остановилась. Просто поговорить, как тогда на перроне «Фрунзенской», хоть пару минут. Просто посмотреть в глаза, даже дотрагиваться не буду, раз правила не велят, только бы посмотреть. Но обладательница этих сводивших меня с ума во сне и наяву глазищ мчалась со скоростью мало уступающей разогнавшейся электричке. Дистанция стала вновь потихоньку вырастать, разрыв составлял уже больше десяти метров, и никаких сил невозможно было найти в организме, чтобы хоть как-то держаться за царевной-пантерой.
Но упрямство мое основное качество. Сквозь подступающие темные круги я видел большое мокрое пятно на ее спине. И тогда решил, что буду бежать, пока не упаду. Только надеялся, что ей тоже приходится несладко.
Трудно сказать, кто бы упал раньше, но мне повезло. Свернув в очередную калитку, вдруг увидел, что Алекса, заскочившая в нее двумя секундами раньше, в ловушке. Площадка между двумя домами была огорожена каменной стеной высотой до третьего этажа. С другой стороны тоже был забор, правда, не такой высокий, с калиткой, в которой, прислонившись к кирпичной опоре, стоял я. Странное место, если учесть, что ни одно из окон не выходило на площадку.
Торопиться было некуда, а вот отдышаться хотелось смертельно. Знать бы, чем обернутся эти секунды. Алекса осмотрелась, но никакой паники не сквозило в ее движениях, Мало того, встретившись взглядом со мной, едва подававшим признаки жизни, она довольно обидно усмехнулась. Ну разве показав такой бег, я заслуживал только презрительного изгиба губ?
— Меня зовут Сергей, — задыхающийся голос еще и хрипел.
— Не грузи меня своими проблемами, — ее голос ничуть не лучше.
Но я не сильно огорчился. Это она с досады, проигрывать никто не любит.
— Сейчас буду целовать тебя. Победитель имеет на это право?
— Победитель имеет, ты — нет!
Алекса аккуратно, двумя пальцами, вытащила из нагрудного кармана блузки прозрачный фиолетовый платочек. Мне показалось, что она просто вытерла об него руки, а затем бросила. Легкий газовый кусочек ткани медленно падал, размер его стал явно меньше, чем был раньше. Девушка поочередно наступила на него каждой ногой, и совсем маленькая узкая фиолетовая полоска осталась лежать на асфальте.
Когда царевна-пантера повернулась к стене, усмешка тронула и мои губы. На этой отштукатуренной вертикали Стасу делать нечего. Но она пошла! Рука нащупала что-то над головой и встала намертво. Затем нога в босоножке нашла опору там, где не держат скалолазные туфли. Тело рывком поднялось вверх, и вот уже другая нога уверенно стала на невидимую зацепку.
Несколько секунд я потерял, справляясь с удивлением. Потому прыжок не достиг цели. Александрина успела убрать пятку, в которую целилась моя рука.
На ощупь на штукатурке можно обнаружить некоторые бугорки, но держаться за них смогла бы только муха. Мне оставалось лишь смотреть. Ну куда можно смотреть стоя под стеной, по которой лезет девушка в короткой юбке? Любой мужчина меня поймет. А ханжи не в счет.
Алекса исчезла. Взгляд наткнулся на маленький кусочек платка, лежащего на асфальте. Рука начала потихоньку зудеть, стоило только дотронуться до ткани, которая сразу испарялась. Я прикоснулся к стене и нагрузил руку. Она проскользнула около сантиметра и замерла. Подогнув колени, мне удалось узнать, что рука на стене в состоянии держать мой вес. И легко снимается, если пальцы двинуть чуть-чуть вверх.