В этом году моему дедушке — деду Коле, как я всегда его называла, — исполнилось бы 79 лет. Я задумалась и вдруг поняла, что это необъяснимо, но я очень хорошо помню его… из детства, до моих шести-семи лет, причем очень хорошо — вплоть до голоса, движений, походки. Никого больше я так не запомнила! Почему? Не знаю.
Когда я была совсем маленькой, он часто после работы приезжал к нам и оставался ночевать, благодаря ему я учила часы и дни недели: «Завтра вторник (среда или четверг), деда Коля приедет», — говорила мама. И я ждала. Наступал вечер, кажется шесть часов, и тогда я подходила к входной двери, прислонялась к ней левым ухом (так, чтобы свою мордочку в зеркало видно было) и слушала, куда едет лифт: на первый этаж, а потом? Нет, ниже. А теперь? Да, к нам! Ура! Он входил такой большой, в кепке с меховыми отворотами, с черной сумкой на плече и колючими бритыми щеками, улыбался, и когда я с разбега с воплем «Деда!» врезалась ему в живот, смеялся коротко: «Хех!» — и широким жестом снимал кепку, убирая ее на вешалку (это удивительно, но сейчас точно так же моя дочь встречает своего деда — моего отца, а он с той же интонацией усмехается и таким же жестом убирает кепку на полку… и это при том, что мой папа совершенно не похож на своего отца внешне!)
Деда Коля катал меня, двух-трехлетнюю, на спине по комнате, вставая на колени; строил домики из разноцветных деревянных кубиков (еще папиных, советских), мастерил лопатки для снега из обрезков, взятых на локомотивно-ремонтном заводе, где он работал, а еще ходил со мной гулять и часто покупал в палатках «Союзпечать» надувные шарики, которые потом, дома, сам же и надувал, сидя на диване в белой майке, тренировочных брюках и коричневых кожаных тапках. Помню, идем мы с ним однажды мимо каштанов в нашем дворе, я по обыкновению прыгаю и спрашиваю про шарики — купит ли? А он мне, смеясь: «Куда тебе их столько? Солить что ли будешь?!» И я вдруг представила себе большую мамину трехлитровую банку, в какой чайный гриб плавал, наполненную шариками… И как же их солить?.. Непонятно.
А однажды (думаю, мне тогда еще и трех лет не было) я проснулась, а родителей дома нет… Не успела я расстроиться, как тут в комнату вошел дедушка, вытащил меня из кроватки и пошел в ванную. Я забралась на скамеечку у раковины и увидела в зеркале чудо-чудное: деда Коля мазал щеки белой-белой пеной и брился… А папа-то так не делает — с бородой ходит. Интересно, зачем это нужно дедушке? Больно ведь!..
Одно из последних ярких воспоминаний о детстве с дедушкой осталось, наверное, класса с третьего. Маме нужно было идти в школу на собрание, а соседи сверху что-то разбуянились. Должен был приехать дедушка, но почему-то задерживался, и мама забрала меня с собой. В школе мы узнали, что в электричке, на которой должен был приехать деда Коля, загорелся вагон… Как же мы торопились домой! Пришли, а он уже там. Я к нему — что да как? А он смеется: «Ехал, — говорит, — на следующей электричке, чисто случайно в тот самый вагон не попал! Встали мы посреди леса, стоим, а там — Баба Яга над снежными ёлками в ступе летает: “Кому, — кричит, — до Железнодор-р-р-о-о-жного! Сади-и-ись, подвезу!” Хех!». А я обиделась: большая ведь уже, девять лет почти! И так переживала… а он — сказки рассказывает!
А теперь… как бы мне теперь хотелось снова услышать дедушкни голос. И его раскатистое «до Железнодор-р-р-о-о-жного!», которое так запомнилось мне тогда. И, как и прежде, приехав в гости к дедушке в декабре, между его днем рождения и Новым годом, получить в подарок картонную коробочку клюквы в сахаре и шоколадные грибочки — так, как это бывало каждый год до последнего дедушкиного декабря, когда мне, уже «взрослой» студентке аж четвертого курса, и великовозрастному школьнику-двоюродному брату дедушка и баба Валя, его жена, в очередной раз подарили клюкву в сахаре.
И, как оказалось, в последний…
На следующий год, весной, дедушка умер. Осенью того же года я вышла замуж, и когда в декабре мы приехали в квартиру, где уже не было дедушки, то подошли к бабе Вале и тихонько сказали, что когда у нас будет сын, мы назовем его Коля…
И теперь, когда я слышу, как мой отец общается с нашей дочкой, я вспоминаю деда Колю. И когда муж дарит мне клюкву в сахаре, тоже вспоминаю. И глядя на сына — помню. Ведь сын у нас тоже Николай.
ТАК ЗАЧЕМ ЖЕ НУЖЕН ДЕДУШКА? Мне кажется, дедушка в жизни ребенка необходим. Пусть он будет не частым гостем, главное — будет! И любит. И оставит после себя маленькие, но очень добрые воспоминания — как разноцветные лоскутки. Это так просто — и так трудно одновременно! Ведь малыш может запомнить то, о чем никто даже и не догадается, какую-то мелочь, вроде надувных шариков или клюквы в сахаре. Но это будет греть его всю жизнь. Такие важные воспоминания сохранятся и от мамы, и от папы, и от бабушки, и от многих других. И вместе они сложатся в большое лоскутное одеялко и будут греть… незаметно, но будут.
…А еще дедушка — это как папа, только старше. С ним можно всё, потому что в душе он, как и папа, ребенок, но уже не стесняется этого. По крайне мере, тогда, когда рядом нет других взрослых
-----------------
Подписывайтесь!