Дядя Алик
Длинная дорога порядком утомила. Глазу не за что было зацепиться. Майская зелень и жёлтое вино одуванчиков разлилось по обе стороны от трассы. Свернув с главной дороги, поплутав по сельским ухабам, на очередном повороте глазам будто открылся мираж. Холмы на фоне синего неба, а у подножия четыре домика и сирень. Море сирени.
Это и есть деревня? — назвать это место вымирающим язык не поворачивался. Но четыре дома?!
— Это все дядя Алик построил, сам, хотел деревню возродить, — объяснил наш сопровождающий. Дядя Алик, встречай гостей!
Из дома вышел невысокий жилистый мужичок. Зыркнул на нас проницательно и будто недовольно. Неторопливо закурил, и сразу повел на хозяйство, походя перейдя на "ты".
Я тут с 90-го года. До этого работал на заводе, хорошие деньги получал. Но всегда мечтал о лошади. Хочу коня, и все тут. И вот приехал сюда — хутор создавать. Места то какие. Взял кредит, построил дома, создал ферму...
Мой взгляд падает на огромного петуха. Пушистый, необычного пятнистого окраса. Огромный. Идёт прямо на нас. Хозяин перехватывает мой взгляд. — Красавец. Всё пытаюсь вывести несушек с чубчиком, больно нравятся мне. Вон как та, глянь, какая... Идеальна. — Глаза Алика горят нежной гордостью. — У меня и овцы, и козы, и кролики есть.
Смотрим кроликов, маленьких цыплят, вдали пасущихся барашков. Сад в яблоневом цвету, пасеку...
А где конь? — спрашиваем Алика. — Конь-то... Был конь. Много их было. В скачках участвовал. Последняя лошадь пала в тому году, да... Ищу теперь новую. Да не простую. Чтоб чулочки белые, и во лбу пятно, девочку хочу...
Заходим в дом. Холостяцкое жилище. Ничего лишнего, везде чисто и аккуратно. В дальней комнате раздаётся писк — здесь новорождённые цыплята. В комнате Алика работает телевизор — канал "Конный мир" идёт нон-стоп. — Давайте к столу. Ты на стол накрывай, чашки там, ложки, — деловито кидает Алик. И я послушно достаю посуду, будто бывала здесь уже не раз.
— Это вот сыр моего собственного производства, — Алик ловко разрезает идеально белую сырную головку. Я и хлеб сам пеку. Ну-ка вот с мёдом сыр попробуйте. Вкусно? Ну, то то. Это вот варенье — вишня, земляника. А как я мясо копчу...
Мы едим все подряд, мешая сладкое с соленым и пряным. Вкусно.
Дядя Алик приправляет угощение рассказами. Такими же пряными: и смешными, и грустными.
— У нас тут полная изоляция. Никакой вирус не страшен. Зимой снегом завалит, чищу целый день. Весной речка разольется, на лодке переплываю. Вечером выйдешь из бани голышом... Хорошо. Как Адам! Летом все горы в ягодах. Дети навещают, друзья приезжают. Говорят, поручи нам работу любую, только дай тут на природе побыть.
Один дом я себе оставил. Другие продал. Каждую осень ко мне караван идёт бродяг. Просятся перезимовать. А весной уходят. Тянет, мол, их. Отпусти, говорят. А я что, не держу никого. И вот осень, глянь, идут. Грязные, обросшие. Спрашиваю, пешком что ли шли? Что ели? Где спали? У дальнобойщиков остатки еды просят, спят в кустах.
Один ушёл по весне пешком в Самару. Рассказывает потом, как нашёл работу, счастливый... Там по весне подснежников море. Ну вот он их и собирал.
В моей голове рисуется почти лубочная картинка — бомж и нежные белые цветы.
— Ну и это, собирал он эти трупы по кусочкам, они ж все разложились за зиму. (К моему горлу резко подкатила тошнота) А ему за это бутылку водки и палку колбасы. Да ещё и девку в придачу. Он и в шоколаде. Потом вернулся ко мне осенью. С девкой. Я говорю, че хочешь, тебя приму, женщину твою нет.
— Ушёл с ней? — спрашиваю
— Спровадил её, вот так. А сам остался.
Мы вышли на улицу. Огромная ива раскинулась шатром над резной скамейкой. К Алику подбегает мужчина. Худой, лицо почернело и впало, глаза бегают. Что-то спрашивает его, Алик отвечает неторопливо. Сосед убегает.
Вот украл, выпил, в тюрьму... Сколько раз уже сидел. А ведь ему всего 40, а выглядит как старик. Наркотики. Крепко сидит. И природа не спасает...
Как-то после отсидки приехал с женщиной. У той ребёнок. Сын дошколенок. Она с Кубани. Работала завхозом. С деньгами приехала, думала в хозяйство вложит. Куда там... "Муж" все просадил. Ко мне все бегала, просила помочь ей уехать с сыном, обратно на Кубань...
Дядя Алик тушит сигарету. Задумчиво смотрит на холмы. Мы собираемся в обратную дорогу. От сопровождающего узнаю, что живёт Алик бобылем. Жена осталась в городе и переезжать в деревню отказалась.
— Чем займетесь, дядя Алик?
— А пойду сейчас коз доить, потом сыр поставлю. Приезжайте ещё, я вас на горы повезу. Там суслики, лисицы. Ягод будет море...
Жёлтые одуванчики, майская зелень, лента дороги. Сыр и мед с хутора дяди Алика на заднем сидении машины едут с нами в пыльный город...