История брошенного ребенка. О том, почему после детдома возвращают к непутевым родителям и считают алкоголичкойЧитать полностью:

Тысячи детей в нашей стране становятся сиротами при живых родителях. Так случилось с Олей Москалевич из Минска. Сегодня ей 24 года. Оля – выпускница Руденской школы-интерната для детей-сирот. У нее легкая умственная отсталость, девушка страдает эпилепсией. После "выпускного" устроилась уборщицей в самой известной онкологической клинике для детей в Боровлянах. Работу любит. А вот жить негде: социального жилья Оля не получила, а купить что-то самостоятельно – не по карману. Долгое время жила, где придется, потому что оказалась не нужна своим родственникам. Уже почти три года этот взрослый ребенок живет у женщины, с которой она случайно познакомилась на рынке и… попросилась сначала переночевать, а потом и пожить.

"В детстве я просила милостыню, рылась на помойках. У меня были вши. Мамка нас с сестрами никогда не кормила"

"Я – девятый ребенок в семье. Моя мамка пила все время. Папка тоже пьет. В детстве я просила милостыню, рылась на помойках. У меня были вши. Мамка нас с сестрами никогда не кормила. Я помню, как она прятала от нас конфеты и еду. Потом мамку и папку лишили родительских прав. Поэтому я – сирота", - начинает свой рассказ Оля.

Лишали родительских прав Олиных родителей еще "именем Белорусской Советской Социалистической Республики Беларусь" - хоть и в 1995 году. Сразу на всех детей, что были в семье. Решения суда тогда еще писались от руки.

Говорить Оле трудно. Оказывается, несколько лет после интерната она практически не разговаривала с людьми. Боялась. Хотя и сегодня "разговорить" ее – непросто.
"В 1994 году меня забрали в школу-интернат в Руденске. Там было хорошо, но нас не очень требовательно учили писать и читать. После интерната меня отправили жить в квартиру, которую дали моим родителям в поселке Лесном. Прописано там 10 человек", - рассказывает Оля.
"Сестры Лены сейчас нет, - продолжает она. - Она умерла, потому что мамка научила ее пить водку. Она выпила стакан водки, пошла в ванную, там у нее начался приступ эпилепсии, она ударилась головой и умерла. Потом мамку мою посадили в тюрьму (за воровство. - TUT.BY). В этой квартире я осталась жить с моей сестрой Ирой и ее ребенком".
Папку и мамку Ира домой пускала не очень охотно, вспоминает Оля. "Часто он ночевал и ночует, где придется. Сейчас живет на рынке в Боровлянах. Но сестра и меня не любит. Она злая. В конце 2009 года она сказала мне, что я ей мешаю, и она сдаст меня в интернат. И я в этой квартире жить не буду. Она начала вызывать каких-то психологов и милицию. Рассказывала им, что я хожу в какую-то секту и не понимаю, что делаю и что говорю. После того, как эти комиссии уезжали, у меня начинались приступы эпилепсии. Мою комнату в начале 2010 года Ира сдала квартирантам. А меня выселила в проходной зал, через который ходили все. И квартиранты тоже".

"Моя сестра Люда работает кондуктором в 515-м автобусе, которым я езжу на работу. Она не дает мне свой телефон и никогда меня ни о чем не спрашивает"

Тогда же, в конце 2009-го, Оля не выдержала и ушла из дома…на рынок. Там, говорит, всегда много людей, все общаются друг с другом. Оля за этим наблюдала, ведь общения не хватало никогда. Смотрела на то, что люди, работающие на рынке, помогали "прибившимся" бездомным животным. Со временем Оля устроилась на работу - в тот самый онкоцентр в Боровлянах. Пошла туда потому, что "раньше там работала одна из ее сестер".
"Сейчас я не знаю, где мои остальные сестры и брат. Мной никто не интересуется. Мне никогда никто не звонит. Моя сестра Люда работает кондуктором в 515-м автобусе, которым я езжу на работу из Минска в Боровляны. Я иногда ее вижу, но она не дает мне свой телефон и никогда меня ни о чем не спрашивает".
Однажды, когда Оля еще проводила время на рынке, туда приехала Светлана Харевич - спасать животных, которых хотели умертвить местные службы ЖКХ. Там они с Олей и познакомились. С того времени Оля стала ездить к Светлане в Минск за едой для своих единственных друзей – животных. "А потом попросилась переночевать. Я разрешила. Спустя еще время Оля просто привезла свои клетчатые сумки, да так и осталась у меня, - рассказывает Светлана. - Я решила помочь Оле разобраться с тем, почему у нее нет социального жилья и что ей положено, как ребенку, оставшемуся без попечения родителей. Не будет же она всю жизнь у меня жить".

"Кто додумался девочку-сироту, инвалида 3-й группы с эпилепсией и легкой умственной отсталостью включить в строительство кооперативной квартиры?"

Светлана по специальности юрист и является председателем общественно-экологического общества "Паритет". После изучения Олиной "проблемы" Светлана выяснила, что оставшаяся в родительской квартире сестра Ира "помогла" Оле с включением в строительство однокомнатной кооперативной квартиры. "Оля не помнит, когда и где она подписывала какие-либо документы, но включение в кооператив все же произошло – по решению исполкома, - говорит Светлана Харевич. - Почему – загадка до сих пор, ведь этому ребенку положено социальное жилье. Я пришла с Олей в исполком и спросила у председателя о том, кто вообще додумался эту девочку-детдомовца, с эпилеписей, с умственной отсталостью, включить в кооператив стоимостью сотни миллионов? Была гробовая тишина. А после недолгой паузы председатель исполкома сказал: "Ну кто-то же додумался". Оля все время говорила про то, что сестра настаивает на внесении первого взноса. Но судя по тому, что сестра вызывала на Олю психологов, то могла лишить ее дееспособности. А после этого вполне смогла бы распоряжаться квартирой так, как ей захочется". После этой встречи Оле пришел официальный ответ из исполкома – оказывается, она стоит на очереди на социальное жилье. 50-я. Сколько еще ждать – пока не ясно. Чтобы помогать Оле, Светлана попросила изложить ее свою историю на бумаге Пока Оля со Светланой решали вопросы с жильем, появились другие проблемы. Выяснилось, как "внимательно" ее осматривали врачи в 3-м отделении республиканского психоневрологического диспансера в Новинках. Туда Оля как больная эпилепсией легла под наблюдение в 2011 году. "У нее проверяли частоту приступов и т.д. Еще проверяли зрение, и в эпикризе при выписке написали: "дальнозоркость средней степени". Назначили лечение, – рассказывает Светлана. - Но уже через 3 месяца после обследования я стала замечать, что Оля может не вписаться в дверь. Забеспокоилась и повела ее в районную поликлинику, где нам дали направление в офтальмологический центр в 3-ю городскую клиническую больницу. При обследовании в центре врач так спокойно сказал: "Вам надо беречь правый глаз". Я говорю: "А левый?" А она: "А левый вы уже потеряли". Как потеряли?! У нее же дальнозоркость, даже лечение назначили! А она, оказывается, слепая".

"Одна соседка даже написала заявление в ЖЭС: "Злая собачница из 93-й квартиры наняла себе на работу алкоголичку"

Полуслепая Оля часто сталкивается и с непониманием со стороны соседей, а, бывает, и милиции. Ее, выгуливающую собак и двигающуюся не очень ровно, порой принимают за… алкоголичку. 

Пока мы разговариваем с Олей и Светланой, в гости заходит соседка Марина, которую Оля считает своей единственной подругой. Вот что она рассказывает: "Появилась Оля неожиданно. Впечатление первое было, конечно, не очень. Это сейчас она сделала стрижку, стала более самостоятельной, может даже сама решения принимать. Например, захотелось – пошла в парикмахерскую постриглась. Начала более свободно общаться с незнакомыми людьми. Вначале этого всего не было, - говорит Марина. - Но все соседи в нашем доме до сих пор ужасно относятся и к ней, и к Светлане. Одна соседка даже написала заявление в ЖЭС: "Злая собачница из 93-й квартиры наняла себе на работу алкоголичку". Такой Оля была перед тем, как переехала к Светлане Оля сегодня Оля и Светлана Один случай, рассказанный Олей, Светланой и Мариной до сих пор не выходит из головы. Живут они на улице Лынькова, где недалеко от дома проходят железнодорожные пути, а рядом - небольшой пустырь. "Когда пустили знаменитую скоростную электричку, железнодорожные пути обнесли забором, вдоль которого постоянно патрулируют охранники железной дороги. Сколько мы здесь живем – столько мы вдоль железной дороги и выгуливаем собак. У нас в районе больше негде. И там нет какого-то специального запрета на выгул собак, - рассказывает Марина. – В тот день Оля тоже выгуливала собак, подошли охранники и попросили очередной раз покинуть территорию".

"Закончилось тем, что они стали выталкивать Олю, которая не может толком отпор дать и опять же могла показаться им пьяной. Олю тянули по земле за собачий поводок. Вся ее куртка была в грязи. В ответе Фрунзенского РУВД за подписью майора Веселова потом было сказано, что действия охранников были законны, Олю они не трогали, а просто подошли поговорить. Оля якобы сама укусила охранника за руку", - продолжает Светлана, показывая ответ из РУВД. Там же сказано, что "грязь на куртке Оли потому, что она страдает эпилепсией и у нее в этот момент случился "эпилептический приступ". Мимо проезжал сосед Михаил, который увидел лежащую на земле Олю, и сделал несколько снимков. Оля не двигалась.

"Оля очень ответственно относится к животным, она в обиду их не даст. Они по сей день ее лучшие друзья. Она находит на улице бездомных и приносит домой. Моет, кормит, лечит, выгуливает. Потом ищет им хозяев. Для нее это первоочередная ответственность. И когда ее выталкивали, вырывая, как она рассказывала, собаку, может, она кого-то и укусила", - говорит соседка Марина.

Оля на одной из благотворительных акций помощи бездомным животным Однако сама Оля вспоминать об этом не хочет. Сегодня, признается Оля, она боится только одного – снова попасть в интернат. "Я очень благодарна Светлане Анатольевне. Но я очень боюсь, что она может уехать из города Минска, так как у нее дочки живут за границей. (Оля живет в комнате одной из дочерей Светланы. – TUT.BY). И тогда за меня некому будет заступиться. Куда я пойду – не знаю, но в квартиру к папке и к мамке я не вернусь".