Индоевропейский жрец был тесно связан с пророческим вдохновением и зачастую являлся также и поэтом, что отражается в соответствующей лексике. На основании индоар. kaví- «поэт, провидец, мудрец», авест. kəvi- «жрец, правитель», лидийск. kaveś «жрец» и гр. κόης/κοίης «жрец» (Самофракийских таинств, у Гесихия) можно восстановить ПИЕ слово *kowh1ḗi(s) со значением «жрец, провидец, поэт», образованное от глагольного корня *keuh1- «видеть, воспринимать» (> рус. чуять, чудо, гр. κῦδος «слава»).
Засвидетельствованное на западе индоевропейского мира слово *wōt- «провидец, поэт», образовано от глагольного корня *wet- «дуть, веять, вдохновлять», связь которого с поэзией восходит к общеиндоевропейской эпохе – ср. в «Ригведе» обращение к Агни: «Вдохни в нас мысль!» (no ápi vātaya mánaḥ) (РВ 10.20.1) (ср. тж. авест. vāta- «ветер», в т.ч. как одно из воплощений бога Победы). Это слово отражено в др.-ирл. fáith «провидец», вал. gwawd «поэзия, стихотворение», лат. vātēs «провидец, поэт» (м.б. заимствование из кельтского), др.-сканд ōðr «одержимость, поэзия», др.-англ. wōþ «песня, поэзия», нем. wüten «буйствовать» и рус. вещий, вития (праслав. větiji). От него также произведено имя германского бога Вотана или Одина (< прагерм. *Wātόnos «одержимый»).
Параллель между индоар. kārú- «поэт» и гр. κήρυξ «глашатай» позволяет восстановить греко-арийский термин *kāru- «(странствующий?) поэт», образованный от глагола *kar- «хвалить» (> индоар. carkarti). Другой глагол с тем же значением *gʷerh2- отражён в индоар. gr̥ṇā́ti «хвалить», gir- «хвала», jaritár- «певец», авест. gar «хвалить» (ср. одно из названий зороастрийского рая Garō-nmāna «Дом хвалы»), лит gìrti «хвалить». Его использование в выражении «класть хвалу» засвидетельствовано в индоарийском (giró dhā-) и авестийском (garō dā-); в древнеирландском это выражение дало слово бард – пракельт. *bardos (< *gʷr̥h2-dʰh1-o-). Другое название древнеирландского поэта филид (fili) может быть образовано от глагольного корня *wel-, связанного с представлениями о загробном мире (герм. Valkyria, Valhǫll, рус. Велес – ср. др.-рус. «Велесовъ вънукъ» о поэте).
Связь поэтического искусства с пением отражает ПИЕ глагол *geh1(i) «петь», давший такие слова, как рус. гаять, гудеть, лит. giedóti «петь», др.-англ. gieddian «петь», индоар. gā́ti, gā́yati «петь», gā́thā- «песня», авест. gāϑā- «размер, поэтическая строка, Гата». В качестве древнейшего названия индоевропейского музыкального инструмента, в сопровождении которого исполнялась поэзия, можно восстановить слово *golgol-, отражённое в хет. galgalturi- «цимбалы или другой ударный инструмент», индоар. gárgara- «какой-то музыкальный инструмент» (áva svarāti gárgaro – «звучит музыкальный инструмент» в РВ 8.69.9) и праслав. *golgolŭ «слово, речь, звучание» (ср. у Державина: «Глагол времён! металла звон!»).
ПИЕ глагольный корень *wekʷ- «говорить» отражён в гр. εἰπεῖν «говорить», а его производное *wekʷ-es- «слово» – в гр. ἔπος, ранее (ϝ)έπος, которое означало в ед.ч. эпический стих, а во мн.ч. – полное стихотворение или гекзаметрическую поэзию в целом. Точным соответствием гр. ἔπος является индоар. vácas- «слово, речь, песня». Сходный с ним смысл имеет слово ж.р. vāc- «Вач, богиня Священного слова» (ср. лат. vōx «голос»). В «Ригведе» имеется гимн богине Вач, которая, в частности, заявляет о себе: «Я вызываю состязание среди народа. Я пропитала (собой) небо и землю… Я ведь вею, как ветер, охватывая все миры» (aháṃ jánāya samádaṃ kr̥ṇomi / aháṃ dyā́vāpr̥thivī́ ā́ viveśa... / ahám evá vā́ta iva prá vāmi / ārábhamāṇā bhúvanāni víśvā) (РВ 10.125.6, 8).
На основании гр. ἔπος εἰπεῖν, авест. uxdā vačå и индоар. vacas- vac- (ávocāma váca) как минимум для греко-арийской общности восстанавливается figura etymologica *wékʷos wekʷ- «молвить слово». Производные от ПИЕ *wekʷ- включают индоар. ukthám «гимн» (< *ukʷ-th2o-) и термин древнеирландского поэтического мастерства anocht «ошибка размера», букв. «несказанное», точно соответствующий индоар. an-uk-ta-.
Создание поэтического произведения в праиндоевропейском языке могло описываться рядом глаголов. Самым общим из них является *kʷer- «делать», от которого произведены ср.-ирл. creth «поэзия» (< *kʷr̥to-) и вал. prydydd «поэт», однако сравнение с индоар. kártram «чара, заговор», лит. kerai «чары», keréti «очаровывать» и рус. чары, чародей показывает, что делание такого рода было тесно связано с магией.
От глагола *seh2(i)- «связывать, скручивать, сплетать, свивать» (ср. «свивая славы оба полы сего времени» в «Слове о полку Игореве») было образовано слово *sh2ómen- «песня», букв. «связанное», отражённое в хет. išḫamai- «песня», išḫamanatalla- «певец», индоар. sā́man- «песня» и гр. ὕμνος «гимн» (альтернативная этимология производит греческое слово от *su-mn-o- букв. «хорошая мысль», ср. индоар. sumnám «песня»).
Русское слово «поэт» произведено от гр. ποιητής «ремесленник», и творчество индоевропейского поэта, хотя и считалось невозможным без божественного вдохновения, уподоблялось при этом работе искусных ремесленников, прежде всего ткачей и плотников.
ПИЕ глагол *webʰ- «ткать» отражён, среди прочего, в индоар. vapate, авест. vaf и гр. ὑφαίνω. В «Ригведе» хвалебную песнь Индре ткут божества: «Это ему даже жёны, супруги богов, / Индре, соткали песню при убийстве Змея» (asmā́ íd u gnā́ś cid devápatnīr / bíndrāya arkám ahihátya ūvuḥ) (РВ 1.61.8). В авестийском языке «Гат» глагол vaf имеет переносное значение «хвалить, славить»: «Как никогда, прославлю / Благую Мысль, о Истина» (yə̄ wå aṣ̌ā ufyānī manascā wohū apaourwīm) (28.3); «Пока ж Тебя, / о Мазда, прославляю» (yawat̰ ā ϑβā mazdā stāumī ufyācā) (43.8) (здесь и далее «Авеста» цитируется в основном в переводе И.М. Стеблин-Каменского).
Как и во многих других случаях, в греческой поэзии эта часть греко-арийского поэтического наследия лучше всего сохранена дорийской хоровой традицией, представленной Пиндаром и Вакхилидом: «Начни же ткать и не медли, / О сладкая лира моя, В лидийском ладу / Милую песнь» (ἐξύφαινε, γλυκεῖα, καὶ τόδ᾽ αὐτίκα, φόρμιγξ, / Λυδίᾳ σὺν ἁρμονίᾳ μέλος πεφιλημένον) (Пиндар, Нем. 4, 44-45); «Помощью глубоко подпоясанных Харит / Вытканный этот гимн / Посылает с божественного острова / В именитый ваш город / Гость» (ᾗ σὺν Χαρίτεσσι βαθυζώνοις ὑφάνας ὕμνον ἀπὸ ζαθέας / νάσου ξένος ὑμετέραν πέμπει κλεεννὰν ἐς πόλιν) (Вакхилид, 5.9) (здесь и далее Пиндар и Вакхилид цитируются в основном в переводе М.Л. Гаспарова).
Однако она не ограничивается греко-арийской общностью, поскольку обнаруживается также у германцев, например, у Кюневульфа в эпилоге к «Елене»: «Так я… соткал поэзию» (þus ic… wordcrœft wœf) (1237).
Индоевропейские поэты не только ткали (ПИЕ *webʰ-) слова как ткачи, но и тесали (ПИЕ teḱs-) их как плотники: «О поэты, точите же сейчас все вместе топоры, / Которыми вы вытёсываете для бессмертия!» (sató nūnáṃ kavayaḥ sáṃ śiśīta / vā́śībhir yā́bhir amŕ̥tāya tákṣatha) (РВ 10.53.10). Выражение «Ригведы» «[люди] вытесали мантру» (mántraṃ átakṣan) (РВ 7.7.6) имеет своё точное соответствие в «Авесте»: «Ахура вытесал мантру» (ahurō mąϑrəm taṣ̌at̰) (29.7). Пиндар, призывая Музу к поэтам, именует их «плотниками сладких как мёд песен» (μελιγαρύων τέκτονες κώμων) (Нем. 3, 4).
Индоарийские, авестийские и греческие данные позволяют восстановить для греко-арийской общности технический термин поэтического искусства *wékʷos teḱs- «тесать слова» (индоар. vácas- takṣ-, авест. vačas-tašti-, гр. ἐπέων τέκτονες): «Небывалые, лучшие из многих слова… / Я хочу вытесать устами – для крепкого (т.е. Индры)» (ápūrviyā purutámāni asmai… / vácāṃsi āsā́ sthávirāya takṣam) (РВ 6.32.1). В авестийском языке словом vačatašti- называется строфа «Гат». Пиндар упоминает «гремящие стихи, которые сложили искусные плотники» (ἐπέων κελαδεννῶν, τέκτονες οἷα σοφοὶ ἅρμοσαν) (Пиф. 3, 113). Демокрит утверждает, что Гомер благодаря божественному дару «стесал красоту стихов» (ἐπέων κόσμον ἐτεκτήνατο) (DK 21). Эпиграмматист Никарх хвалит того же Гомера за «плотницкое искусство стихов» (τεκτοσύνη ἐπέων) (Ант. Пал. 7.159.3).
Самым совершенным произведением плотницкого искусства для индоария была колесница, поэтому «Ригведа» неоднократно сравнивает сочинение стихов с её строительством: «Эту хвалу тебе, о рождённый могучим (т.е. богу Агни), я, вдохновенный, / Стесал, как искусный (плотник) – колесницу» (etáṃ te stómaṃ tuvijāta vípro / ráthaṃ ná dhī́raḥ suápā atakṣam) (РВ 5.2.11); «Эти молитвы, которые мы вытесали, как колесницы» (imā́ bráhmāṇi… yā́ tákṣāma ráthām̐ iva) (РВ 5.73.10).
За пределами греко-арийской общности валлийские поэты говорили о себе как о «плотниках стихов» (seiri gwawd или seiri cerdd), а скандинавские о себе – как о «ремесленниках (слово могло означать и плотников) песни» (liόðasmiðr).
Учитывая, что ткачество и строительство колёсных повозок у индоевропейцев появились примерно одновременно – около середины IV тыс. до н.э., можно отнести к этому времени и возникновение соответствующих образов поэтического искусства.
Поэзия является важным источником наших знаний о жизни индоевропейцев. Имеется множество случаев, когда данные поздних индоевропейских поэтических традиций (прежде всего индоиранской и греческой) выражают одинаковые идеи имеющими общее происхождение словами. Зачастую на их основании можно реконструировать целые фразы, которые должны были присутствовать уже в праиндоевропейском поэтическом языке, из чего следует, что и выражаемые ими идеи и реалии должны были присутствовать в сознании и жизни праиндоевропейцев (некоторые из этих тем будут подробнее рассмотрены позже).
Применительно к одному из основных индоевропейских мифов поддаётся реконструкции фраза «бог убил змея» (*dyews (e)gʷʰent ogʷʰim). С этим мифом тесно связана тема «угона скота» (*gʷōs h2eǵ-), игравшего важную роль в жизни индоевропейцев. Наряду с овладением материальными благами индоевропейцы в ходе войны стремились «искать славу» (*ḱléwos h1eys-) и «стяжать славу» (*ḱléwos dʰeh1-), чтобы стать «славными именем» (*nomn̥ ḱlutom) и чтобы певцы пели о них «славы мужей» (*ḱléwos h2n̥róm).
Наградой индоевропейцу за подвиги была «неиссякающая слава» (*ḱléwos n̥dʰgʷʰitom), «нестареющая слава» (*ḱléwos n̥ǵertom), «неумирающая слава» (*ḱléwos n̥mr̥tom), «великая слава» (*ḱléwos meǵ), «высокая слава» (*ḱléwos bʰr̥ǵʰent), «широкая слава» (*ḱlewos werus) и «добрая слава» (*ḱléwos h1ésu или wésu). Противоположностью последней была «злая слава» (*dus-ḱléwes- > гр. δυσκλεής, авест. duš-sravahyā- «обладающий злой славой»). Индоевропейский воин или его противник мог наделяться эпитетом «убийца мужей» (*h2nr̥-gʷʰén- > гр. ἀνδροφόνος, индоар. nr̥-hán-, авест. ǰannara- (с обратным порядком компонентов)).
Особая духовная сила индоевропейского героя описывалась словом *ménos. Такая сила могла быть как «доброй» (h1ésu или wésu ménos > гр. εὐμενής, индоар. sumánas-, Vasumanas-, авест. humanah-, vohu manah-), так и «злой» (*dus-menes- > гр. δυσμενής, индоар. durmanā́s, авест. dušmanah-). Она могла быть также «святой», т.е. вдохновенной от божества (*ish1róm ménos > индоар. iṣiréṇa mánasā, гр. ἱερὸν μένος). Последнее выражение присутствует в ригведийском гимне «К Соме»: «Ревностным духом мы хотим приобщаться / К твоему выжатому (соку), как (сын) – к отчему богатству. / О сома-царь, продли нам сроки жизни, / Как солнце – вешние дни!» (iṣiréṇa te mánasā sutásya / bhakṣīmáhi pítriyasyeva rāyáḥ / sóma rājan prá ṇa ā́yūṃṣi tārīr / áhānīva sū́riyo vāsarā́ṇi) (РВ 8.48.7), а также в «Одиссее»: «Так он (т.е. старец Ехеней) сказав, пробудил Алкиноеву силу святую» (αὐτὰρ ἐπεὶ τό γ᾽ ἄκουσ᾽ ἱερὸν μένος Ἀλκινόοιο) (Од. 7.167).
Предметом гордости индоевропейского героя были его «быстрые кони» (*h1ōḱéwes h1éḱwōs). То же понятие выражалось синонимичной фразой *h2r̥ǵrṓs h1éḱwōs (гр. ἀργοί ἵπποι, индоар. r̥jrā́s áśvās, авест. ərəzāspa-). Кони могли называться не только «быстрыми», но и «добрыми» (*h1su-h1éḱwos > гр. εὔιππος, авест. hvaspō «имеющий добрых коней»). Также высоко ценились «быстрые псы» (*h2r̥ǵrós ḱ(u)wṓn > гр. κύνας ἀργούς, ср. имя пса Одиссея Ἄργος и индоар. имя-бахуврихи R̥jíśvan «имеющий быстрых псов»). Быстрота важна не для пастушеских сторожевых или охотничьих легавых, а для борзых собак, при этом охота с борзыми никогда не была промысловой, из чего можно заключить, что данное выражение сохранило память об аристократической охоте у индоевропейцев.
Унаследованные поэтические формулы позволяют составить представление о местности, в которой жили индоевропейцы. Одной из таких формул является выражение «широкая земля» (*dʰǵʰóm- pl̥th2ú- > индоар. kṣā́ṃ pr̥thivī́ṃ, авест. ząm pərəϑwīm, гр. (с другим по происхождению прилагательным) χθών εὐρεῖα, ср. др.-сканд. fold, др.-англ. folde (<pl̥th2-eh2-) «земля», букв. «широкая»), встречающееся, например, в «Ригведе»: «Как Нерождённый несёт он (т.е. Агни) широкую землю» (ajó ná kṣā́ṃ dādhā́ra pr̥thivī́ṃ) (РВ 1.67.5); «Как стрела (?), проходит он (т.е. Агни) сквозь широкую землю» (stegó ná kṣã́m áti eti pr̥thvī́m) (РВ 10.31.9). Праформа прилагательного греческого варианта восстанавливается также для выражения «широкое жилище» (*wr̥rú sédos > индоар. urú sádas, гр. εὐρυεδής). Земля для индоевропейцев была не только «широкой», но и «тёмной» (хет. отл.п. dankuiaz tagnaz, др.-ирл. domun donn).
У Гомера (Ил. 16.174; 17.263; 21.268, 326; Од. 4.477, 581; 7.284) применительно к рекам (Сперхею, Скамандру и Нилу) несколько раз встречается эпитет διιπετής, который был уже не вполне понятен греческим филологам классической эпохи. В Гомеровском гимне к Афродите (5, 4) им описываются птицы. Наиболее правдоподобно объяснение первого компонента этого эпитета как слова в местном падеже diwi- «на небе», а его всего – как очень архаичного выражения со значением «летящий или текущий по небу». Подтверждением этому служит говорящий об уподобляемых птицам небесных реках отрывок из «Ригведы»: «Адитья выпустил их течь, (и) разделил (их): / Реки движутся по (вселенскому) закону Варуны. / Они не устают, не отдыхают. / Быстро, как птицы, летят они по кругу» (prá sīm ādityó asr̥jad vidhartā́m̐ / r̥táṃ síndhavo váruṇasya yanti / ná śrāmyanti ná ví mucanti eté / váyo ná paptū raghuyā́ párijman) (РВ 2.28.4).
В то же время Гомер применяет данный эпитет к вполне земным рекам. По всей видимости, традиция, которой он наследовал, говорила о земных реках, истоки которых находятся на небе. Наиболее вероятным местом возникновения поэтических формул, говорящих о ниспадающих с небес потоках вод, текущих по широкой тёмной земле, является юг Русской равнины с её огромными реками (Уралом, Волгой, Доном, Днепром и т.д.), истоки которых находятся на таинственном севере.
В нескольких индоевропейских поэтических традициях засвидетельствовано выражение «колесо солнца» (*sh2wéns kʷekʷlos > индоар. sū́raś cakrá-, гр. ἡλίου κύκλος, др.-сканд. sunnu hvēl, др.-англ. sunnan hweogul). Оно многократно встречается в «Ригведе»: «Он (т.е. Индра) привёл в движение колесо солнца» (ayáṃ cakrám iṣaṇat sū́riyasya) (РВ 4.17.14); «С тобою (т.е. Сомой) как с союзником Индра сдавил / Колесо солнца» (tuvā́ yujā́ ní khidat sū́riyasya / índraś cakráṃ) (РВ 4.28.2); «Ты (т.е. Индра) сорвал одно колесо солнца. / Ради Кутсы ты предоставил свободный путь для движения другого (колеса)» (prā́nyác cakrám avr̥haḥ sū́riyasya / kútsāyānyád várivo yā́tave ’kaḥ) (РВ 5.29.10); «Вгрызайся при разбеге и отнимай / Колесо у солнца! (Так) ты (т.е. Индра) принялся за дела» (dáśa prapitvé ádha sū́riyasya / muṣāyáś cakrám ávive rápāṃsi) (РВ 6.31.3)
Эта фраза также часто используется греческими поэтами: «Ведь вскоре солнца пламя светозарное / Палящим жаром хрупкий растопило мост» (φλέγων γὰρ αὐγαῖς λαμπρὸς ἡλίου κύκλος / μέσον πόρον διῆκε, θερμαίνων φλογί) (Эсхил. Персы, 504-505) (перевод С.К. Апта); «Веселый рокот, и земля, что все родит, / И солнца круг, всевидец, – я взываю к вам» (ἀνήριθμον γέλασμα, παμμῆτόρ τε γῆ, / καὶ τὸν πανόπτην κύκλον ἡλίου καλῶ) (Эсхил. Прометей прикованный, 90-91) (перевод С.К. Апта); «Вот уж неба / Средину занял яркий солнца круг, / И стал нас зной палить» (ἔστ᾽ ἐν αἰθέρι / μέσῳ κατέστη λαμπρὸς ἡλίου κύκλος / καὶ καῦμ᾽ ἔθαλπε) (Софокл. Антигона, 416-418) (перевод Фаддея Зелинского); «Мне не видеть света дня!» (ἀκτῖνα κύκλον θ᾽ ἡλίου προσόψομαι) (Еврипид. Гекуба, 412) (перевод Иннокентия Анненского).
Под «колесом» могла подразумеваться вся колесница, в которой небесное божество совершает по небу свою поездку, обозначавшуюся в индоевропейском поэтическом языке выражением «великий путь» (*meǵos h2eǵmos). В «Ригведе» это путь солнечного бога Савитара: «Не поддаваясь обману, взирая на (все) существа, / Бог Савитар охраняет обеты. / Он простёр руки ко (всем) существам в мире. / Твёрдо придерживаясь обета, он правит великим путём» (ádābhiyo bhúvanāni pracā́kaśad / vratā́ni deváḥ savitā́bhí rakṣate / prā́srāg bāhū́ bhúvanasya prajā́bhiyo / dhr̥távrato mahó ájmasya rājati) (РВ 4.53.4). В Гомеровском гимне к Селене по этому пути скачет богиня Луны: «…Лучезарных запрягши коней – крепкошеих, гривастых, / По небу быстро погонит вперёд их Селена-богиня / Вечером, в день полнолунья, великий свой путь совершая…» (ζευξαμένη πώλους ἐριαύχενας, αἰγλήεντας, / ἐσσυμένως προτέρωσ᾽ ἐλάσῃ καλλίτριχας ἵππους, / ἑσπερίη, διχόμηνος: ὃ δὲ πλήθει μέγας ὄγμος) (32.9-11).
