Родители Алька улеглись спать поллучины назад: и они, и Камилла, да и многие другие обитатели замка всё это время неотрывно следили за Альком и Рыской изо всех окон, а теперь, убедившись, что путники между собой, кажется, разобрались, успокоились и решили укладываться.
Альк без стука отворил дверь в комнату родителей.
— Отец? Вставай, у нас дело к тебе, — сразу, без околичностей позвал он. Рыска выглядывала из-за его плеча, смущённо улыбаясь.
— Что такое? — отозвался господин Хаскиль из темноты. По голосу старика было понятно, что его не разбудили: видать, думал, прокручивал в голове произошедшее.
— Тут девушка срочно хочет замуж. Прямо сейчас, — произнёс путник с ухмылкой.
— А может, давайте уже завтра?.. — предложил старик, зевая, но как будто бы нисколько не удивившись такой просьбе.
— Какое, к Сашию, завтра? — внезапно раздался из темноты шёпот: это госпожа Хаскиль возмутилась, пихнув мужа в бок, — куда ещё тянуть? Вставай давай, пока не передумали!
Бывший посол вздохнул, но больше спорить не стал — поднялся. В комнате вспыхнула масляная лампа: эта госпожа Хаскиль, вскочившая с кровати вперёд мужа, поскорее зажгла её.
Господин Хаскиль накинул халат, подошёл к стене с двуиконием, осенил себя Хольгиным знаком, затем неторопливо, со всем уважением снял со стены лик богини, светловолосой по саврянским обычаям, и повернулся к застывшим в дверном проёме Альку и Рыске. Те, не сговариваясь, но держась при этом за руки, как-то одновременно опустились на колени перед отцом.
Он много чего хотел бы им сказать… Но отчего-то вдруг не смог: старика душили слёзы.
— Да благословит вас Хольга, как я благословляю, — только и сумел выговорить он.
У Рыски всё буквально перед глазами завертелось, да ещё и дыхание перехватило. Она запомнила лишь то, как поцеловала икону, потом старика, как поспешно отвернулась, смахивая слёзы, как дрожала всем телом, не хуже чем в те времена, когда слишком уж выкладывалась во время смены дороги… Ей до ужаса захотелось снова прижаться к Альку, спрятать лицо у него на груди, почувствовать сильные руки, обнимающие её и защищающие от всего на свете, но суровый путник отчего-то замер на месте, вытянувшись так, словно проглотил аршин.
— Пойдёмте, — проглотив ком в горле, проговорил наконец господин Хаскиль, — раз уж вы решили… Сейчас — так сейчас.
И тут неожиданно в разговор вмешалась мать.
— Я не допущу!.. — вдруг взвилась она.
— Мам… ты чего? — Альк, не понимая, уставился на неё.
— Говорю: я не допущу, чтобы моя невестка выходила замуж в таком виде! — возмущённо пояснила она.
Рыска бросила беглый взгляд в зеркало: ну да, вид у неё действительно был не из лучших. После игрищ с Альком в снегу она была вся мокрая, чёрные косы растрепались, да и одежда, надо сказать, была на ней дорожная и не самая чистая, а теперь ещё и мокрая, — хотя, если честно, ей это было безразлично: предстоящее, как оказалось, долгожданное событие затмевало собой абсолютно всё остальное.
— Подожди немного, — развела руками госпожа Хаскиль, подходя к сыну, — мы приведём Рыску в порядок и очень скоро вернём тебе, — пообещала она.
— Да надоело мне ждать! — не выдержал Альк. — Кому это всё нужно, мам? Никого, кроме нас, там не будет, а вы завтра наиграетесь уже…
— Я сказала: всё! — рявкнула женщина на великовозрастного сына. Рыскино «да не надо, не надо» она вообще не расслышала, оттесняя девушку вглубь комнаты. — Как будто ты сам не знаешь, что все женщины хотят быть красивыми, да ещё в такой день! Подождёшь две лучины, ничего с тобой не случиться. Кстати, тебе тоже себя в порядок привести не помешает, — она показательно подёргала сына за распустившуюся до половины левую косу.
— Мне и трёх щепок хватит! — огрызнулся Альк.
— Прекрасно, тогда ещё успеешь выпить, успокоиться и подумать над своим поведением, — сказала женщина, — а то окончательно обнаглел: с матерью споришь! Всё, идите отсюда! — она махнула рукой недовольному сыну и молча вздохнувшему мужу, а потом взяла с комода колокольчик и позвонила.
***
Рыска и представить себе не могла, что совместными усилиями шести служанок, а также матери и сестры Алька её, простую и скромную девушку можно было сделать такой!
Стоило мужчинам уйти, как вокруг неё закипела бурная деятельность: сначала её погрузили в ванну, которая словно уже была набрана и ждала её, потом высушили и уложили её длинные чёрные волосы (с ними, правда, возились дольше всего, потому что они ну никак не желали сохнуть!).
— У меня надеть нечего… — робко призналась Рыска Камилле, и та вдруг выразительно посмотрела на неё, словно что-то вспомнив.
Вернее, она действительно вспомнила: вспомнила тот день, когда Альк вернулся домой и попросил дать платье для Рыски… и всё, что было потом. Камилла вздохнула.
— Я сейчас, — кивнула она и ушла.
Однако, через четверть лучины Алькова сестра вернулась, держа в руках что-то белое, пушистое, невесомое… словно облачко.
Рыска, сидящая на стуле перед зеркалом и уже одетая в неглиже, слегка поморщилась, потому что служанка с гребнем в руках неосторожно дёрнула одну из прядей, обернулась, увидела это… и замерла.
— Это мне? — спросила она.
— Тебе, — кивнула Камилла. — Я купила два платья на выбор, когда собиралась замуж, — пояснила она с улыбкой, — это и ещё одно. Но выходила замуж в другом… в этом оказалось слишком жарко летом. Так что оно совсем новое, — женщина вздохнула.
Когда Рыска, надев это платье, увидела себя в зеркало, она обомлела и чуть было не расплакалась.
— Не смей! — предостерегла её будущая свекровь, — А то будешь ужасно выглядеть! А тебе сейчас надо быть очень красивой!
— Мне… почему-то страшно… — прошептала Рыска.
Она вспоминала, как готовилась к первой свадьбе, как чувствовала только горечь, словно ей предстояло идти на похороны, а теперь… Такой взволнованной она в жизни не могла себя припомнить. И счастливой тоже… А ведь она уже смирилась, что ничего подобного в её жизни уже никогда не будет!
Госпожа Хаскиль подошла к ней ближе, критически осмотрела, поправила лиф на платье. Слишком уж выступали из декольте Рыскины груди (Камилла в молодости, видимо, была более плоскогрудой), но смотрелось всё так, будто нарочно придумано. Во всяком случае, Алькова мать ничего по этому поводу не сказала. А когда женщина взяла будущую невестку за руку, то ощутила как та дрожит и какие ледяные у неё пальцы.
— Ты замёрзла, что ли? — спросила она, заглянув Рыске в глаза. — может, попросить принести принести мою меховую накидку?
— Нет… — покачала головой Рыска.
— Нервничает, — вздохнула Камилла, — не каждый же день такое… — она вздохнула и тоже отёрла слезу, вспомнив себя-невесту.
Госпожа Хаскиль невозмутимо пожала плечами.
— Значит, тебе тоже нужно выпить, — уверенно произнесла хозяйка замка, а затем отпустила служанок и беззастенчиво вторглась в тщательно охраняемые владения своего мужа — его личный сейф, где хранился дорогой алкоголь.
Рыске приходилось и раньше пить коньяк, и она не стала изображать из себя неизвестно кого: просто с достоинством приняла бокал из рук Альковой матери и осушила до дна, предварительно чокнувшись с будущими родственницами.
— Добро пожаловать в семью, дочка! — проговорила госпожа Хаскиль, отставляя пустой бокал, глядя Рыске в глаза и радушно улыбаясь. — Я ни щепки не сомневалась, что ты и красива, и достойна моего сына. Как считаешь, — обратилась она уже к дочери, — вот здесь, — она ласково дотронулась рукой до Рыскиной шеи, — неплохо смотрелось бы моё ожерелье?
— То самое? — тоже с улыбкой спросила Камилла.
— Конечно! Платина с бриллиантами.
— Не надо! — попыталась возражать Рыска. — Зачем оно мне? Я простая путница, а не знатная дама!
— Ну… не будешь носить — подаришь со временем дочери. Или невестке, — веско сказала женщина.
— Оно же… наверняка очень дорогое!
— Очень дорогое, — кивнула госпожа Хаскиль, снова заглядывая в сейф и извлекая на свет красную бархатную коробку, — и само по себе, и потому, что мне подарил его мой любимый отец на свадьбу, — коробка открылась, и перед путницей явилось нечто блестящее, ярко заигравшее гранями камней в неярком сиянии ночных светильников. А госпожа Хаскиль, подойдя к Рыске и встретившись с ней глазами, продолжала: — Но ничего дороже для меня нет в этом мире, чем мои дети, в частности Альк, который благодаря тебе жив и благодаря тебе же теперь счастлив, и ещё — мои внуки — те, которых ты родила и тот, которому не позволила умереть. — у женщины на миг дыхание перехватило: она вдруг осознала, что совсем скоро познакомится и с детьми любимого сына! Но она справилась с собой и всё-таки договорила: — Не обижай меня, дочка, прими этот дар, — она протянула драгоценность на раскрытых ладонях, и вот тут, не смотря на запрет и слегка расслабивший её алкоголь, у Рыски брызнули слёзы.
Читать роман с начала ====== >>>>>>>>>>
>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>
Другое альтернативное продолжение дилогии "Год крысы" Ольги Громыко - фанфикшн-роман Неторная дорога