Оказалось, прошло не две лучины, а целых пять, с тех пор как госпожа Хаскиль отправила сына и мужа готовиться к свадьбе, и Альк, не усидев на месте, сам пришёл за своей невестой: он заждался, уже злился, но когда открыл дверь и увидел Рыску… вся заготовленная им гневная речь так при нём и осталась. Мать была права: в такой день женщина просто обязана быть красивой. Самой красивой.
Такой Рыска и была.
— Спасибо, что помогли, — всё, что сумел он сказать матери и сестре. — Пойдёмте. Пора.
Альк как обычно легко подхватил Рыску на руки и зашагал с ней по коридору. Это было невероятно кстати, потому что ходить на высоких каблуках она не умела, а именно такие туфли и принесла путнице служанка. Ну, а будущая свекровь, не смотря ни на какие протесты, велела их обуть!
— А потом куда? — шёпотом спросила она Алька по-ринтарски.
— Куда захочешь. Замок большой, — спокойно ответил Альк, — и ты даже не представляешь себе, что я с тобой сделаю, — прошептал он ей в самое ухо, заставив хихикнуть. От непривычного вида давно знакомой женщины, а особенно от вида просящихся на свободу грудей, Альк едва подавил желание пропустить церемонию и сразу перейти к делу.
— Ты что?! — метнув взгляд на госпожу Хаскиль и совершенно понизив голос, возразила Рыска, — я не буду ничем таким заниматься в полном народом доме!
— Это не дом, а замок, — объяснил Альк, — тут не так-то просто кого-то потревожить: есть комнаты, где и поблизости никто не живёт, да и стены везде каменные, а народу, если разобраться, не так уж и много.
— Всё равно! — стояла на своём Рыска.
— Да никто ничего не услышит! — уговаривал Альк больше для того, чтобы просто поговорить: пожалуй, оба понимали, что ни он не станет спрашивать, ни она — сопротивляться.
— Нет, мне сты-ы-ыдно! — сама не зная, действительно стесняется или просто капризничает, протянула девушка.
— Интересно как! — заметил Альк. — В кормильне — не стыдно, в лесу — не стыдно, в Пристани — не стыдно: вот где слушателей-то было полно! — а тут вдруг стыдно. И ты ведь уже женой моей будешь, не забывай!
— Ну и что!..
Алькова мать, шедшая чуть впереди них, по-ринтарски понимала и в самом деле с большим трудом, скорее, знала несколько слов и фраз от служившей у неё много лет женщины, помогавшей растить детей и давно ставшей ей подругой. И она, разумеется, не поняла, о чём тихо переговариваются Альк и Рыска, но и без слов чувствовала их настроение.
Волнуются… Пытаются шутить. Оба не дети уже, и настрадались — не дай божиня никому… А рады как! Просто невозможно не заметить эту вселенскую радость: оба просто светятся от счастья! Но и переживают… Им предстоит серьёзный шаг, к которому они шли столько лет, но сделать его они боятся и не сделать — тоже.
Мать подавила вздох, украдкой обернувшись через плечо. Она как никогда готова была сделать что угодно, лишь бы не спугнуть их внезапное счастье. Пусть, думала она, пусть поженятся сейчас, хоть на дворе и ночь, и не так она это себе представляла. Хорошо, что муж не стал возражать, а сразу бросился делать то, о чём его попросили! Хорошо, что всё наконец сложилось удачно, но теперь — ни слова им поперек, ни жеста наперекор! Что попросят — всё дать, иначе этот раз и будет последним, а она больше не в силах смотреть на то, как страдает от одиночества её любимый сын, и не в силах ждать, когда уже познакомится с внуком-подростком и маленькой внучкой, названной в её честь.
— Пошли тогда в башню, — между тем предложил Рыске Альк.
— Это туда, где лестница винтовая, что ли?
— Ну да.
— Ты же говоришь, что устал, — съязвила Рыска, — Ещё не донесёшь, уронишь…
— А кто тебе сказал, что я тебя туда понесу? Сама пойдёшь! И там уж точно никто ничего не услышит.
— В башне холодно, Альк, — подавив улыбку, вставила наконец мать (как звучит слово «башня» по-ринтарски она знала). — И я уже распорядилась: ваша комната готова, в северном крыле, с видом на лес; там и просторно, и уже натоплено, есть ванна, и поблизости никого не будет, я обещаю, — спокойно произнесла она, и Рыска, сама не зная, почему, вдруг зарделась аки маков цвет. Альк заметил это и крепче прижал её к себе: ему вспомнилась молодость и Рыскино смущение по поводу и без повода.
Что бы ни произошло за эти годы, она осталась такой же чистой, как и была. Мало ли, что было… Сейчас он видел перед собой всё ту же милую, юную девушку, которая полюбила его с первого взгляда, а потому и сам он тоже чувствовал себя юным и очень счастливым.
***
В кабинете господина Хаскиля горели две свечи: одна на письменном столе возле раскрытой огромной, старой книги, а вторая — на круглом столике с витой ножкой, где стояли, отражая её пламя, тонкие хрустальные бокалы и простая бутылка тёмного стекла.
Рыска оглядела присутствующих. Их было немного: родители Алька, его сестра Камилла, её сын Таш, видимо, по случаю затишья приехавший в замок вместе с дедом, пожилая ринтарка, няня Алька и, конечно, они вдвоём, главные герои предстоящего действа. Остальных обитателей замка по ночному времени было решено не будить, а устроить назавтра для всех небольшой праздничный ужин.
Путница с улыбкой посмотрела на парня, жизнь которого ей не так давно удалось спасти. Волосы у него уже слегка отросли после вынужденной пострижки, но были всё ещё чересчур коротки, и он жутко стеснялся этого, но это было сущей мелочью, по сравнению с тем, что могло с ним произойти. Надо бы, подумалось путнице, поговорить с ним завтра, чтоб не переживал.
А Камилла никак не нарадуется на сына, смотрит на него с непередаваемой нежностью и радостью, — вот кто уж точно солидарен с Рыской! Сын у неё всего один, и она как никто на свете признательна будущей невестке за его спасение. Пару лучин назад, улучив момент, чтоб не слышала мать, она вдруг шепнула Рыске на ухо:
— Спасибо тебе, — и вложила в руку колечко, так что теперь путница была просто унизана бриллиантами, чего, честно говоря, немного стеснялась: она ведь ничего такого не сделала и благодарности не ждала… Вернее, нет: то, что они все ей так рады — приятно, а вот драгоценности… зачем они ей, да ещё так много: ожерелье, серьги, кольца! А ей на самом-то деле нужна всего лишь одна драгоценность этого замка…
Пожилая ринтарка горестно вздохнула:
— Что ж это такое… — причитала она, глядя то на молодых, то на стариков, ожидая, что, может быть, хоть кто-нибудь услышат глас разума… Но ни у кого не находила поддержки. — Решили они, это надо же! Будто дня другого не будет!.. Может хоть до свету подождёте? — безнадёжно спросила женщина, глядя на воспитанника. — А то ведь тех, кто ночью женится, Саший благословляет!
— Да типун тебе на язык! — в сердцах бросила ей госпожа Хаскиль.
— Нет, я серьёзно… — вновь начала няня.
— А он нас давно уже благословил, нянюшка, очень давно! — с улыбкой перебил Альк, подходя к ней ближе и обнимая пожилую женщину, — и все благословили. Ты одна осталась!
Няня со вздохом перевела взгляд с любимого воспитанника на Рыску.
— Красивая какая, — признала она. — Как зовут-то тебя?
— Рыска… — с достоинством, но всё же… самую малость смущённо ответила путница.
— Береги его, — произнесла женщина уже по-ринтарски, — он только с виду такой… сама знаешь, какой, раз знакома с ним столько лет, а на самом деле, ему очень нужна любовь и ласка. Будешь беречь?
— Буду… — прошептала Рыска, снова обняв Алька и приткнувшись к его плечу, — пока бьётся моё сердце, пока кровь течёт, пока я дышу — буду… А потом — буду с небес. И никому больше не отдам!
Действительно: ну и пусть её смерть уже где-то совсем рядом! Даже если жить осталось всего один день — она постарается прожить этот день счастливо, с тем, кого любила всегда, тем более, жизнь наконец-то даёт такую возможность!..
Глубоко вздохнув, Рыска улыбнулась, порадовавшись тому, что большинство присутствующих истинного смысла сказанных ею слов не улавливают. А вот женщина, напротив, пустила слезу, но тут же раскрыла девушке объятия.
— Ну тогда, и я благословляю вас, — всхлипнув, она на щепку обняла Рыску, и тут же отошла на шаг, вытирая слёзы платком.
Господин бывший посол откашлялся.
— Ну что, все поплакали? — спросил он внешне бодро, но при этом старательно хмуря брови.
— Все, — облегчённо вздохнув, за всех ответила старая служанка.
— Тогда начнём, — он поднёс свечу поближе, перелистнул страницу своей книги и, щурясь, стал читать.
В мрачноватом помещении с книжными полками от пола до потолка зазвучали веские, веками выверенные слова, не потерявшие своего значения, не смотря на прошедшее с их написания время, — зазвучали древней песней, возносясь под высокие своды, наполняя светом уставшие сердца и соединяя воедино двух людей, коим ещё нынче утром казалось, что они потеряли друг друга навечно. И была в тех словах великая сила: сила рода, отчего дома, родной земли, что для каждого человека является извечным оплотом, сила предков, что веками хранит своих потомков от бед и зла, если только верить в неё, а так же сила любящего отца, что на все времена желает своим детям одного лишь безграничного счастья.
Супруга посла, стоя справа от него, не стесняясь, плакала от радости. Альк крепко держал Рыску за руку, глядя при этом почему-то в пол. А сама Рыска… её не покидало ощущение, что внутри разгорается огонь и что сейчас просто сердце разорвётся от того самого счастья, и потому она тоже крепче сжала руку горячо любимого мужчины, вздрогнув всем телом. Забыть этот момент она не сможет и после смерти.
— …Итак, властью, данной мне Его Величеством тсарём и памятью моих предков, я, глава и старейшина рода, Эдгард Хаскиль, объявляю вас мужем и женой, — произнёс отец Алька и окинул пару взглядом так, словно увидел в них что-то новое, видимое в этом мире только ему одному. А Рыска почему-то подумала о другом: так значит, имя Эдгард у них родовое? Похоже, так называют старших сыновей… И почему такие вещи лезут в голову в самые важные моменты жизни?!
А старик тем временем подошёл к ним ближе, разжал всё ещё не по-стариковски сильную ладонь и подал на ней два старинных, фамильных кольца…
После всего Альк склонился над Рыской с невероятно счастливым лицом: она никогда, никогда не видела его таким!.. Когда их губы встретились, у Рыски вновь потекли слёзы. А потом Альк произнёс — во всеуслышание:
— Я люблю тебя, жена моя, госпожа Хаскиль!
— Я тебя… тоже… — задыхаясь, ответила она — и едва удержалась на ногах: оказалось, что слова порой пьянят намного сильнее вина и поцелуев. Конечно, Альк не позволил ей упасть, подхватил за талию, посмотрел в глаза.
— Ну почему ты опять плачешь? — только и спросил он, — теперь что не так?
— Я не знаю… — прошептала Рыска. — Я… я не могу поверить, что это ты… Что ты — мой муж!..
— Я это, не сомневайся, — Альк, порывисто вздохнув, снова прижал её к себе и добавил: — С этого момента — ни шагу друг от друга. Так будет лучше.
А потом господин Хаскиль вручил им по бокалу, старинного, выдержанного, крепкого и какого-то словно бы тягучего вина и велел пить.
— С отравой? — заиграно пошутил Альк.
— Как ты любишь, — не остался в долгу отец, и все посмеялись: даже это было смешно через столько лет, когда выяснились наконец все недоразумения.
— А ведь Вы обманули меня! — не удержалась Рыска, обращаясь к свёкру, но так и не отстраняясь даже на щепку от обнявшего её мужа, — говорили одно, оказалось другое…
— Что, получилось хуже? — спросил бывший посол. — Да и не обманул я ничуть: теперь и ты, и ваши дети — мои наследники в любом случае, — улыбнулся он и продолжал: — А мне позвольте выпить за ваше здоровье, за долгие годы, которые вы проживёте вместе, за ваших замечательных детей, которые уже родились — и за тех, которые ещё родятся. Желаю вам быть такими же счастливыми в браке, как мы с мамой, и я очень рад, что именно мне выпала честь поженить вас. А ещё… — он вздохнул, подходя к детям ближе, — ещё простите меня… Я был перед вами неправ. Простите, если сможете, я не со зла, — старик отёр слезу, осушил бокал до дна и обнял обоих сразу.
***
…Когда все разошлись из кабинета, госпожа Хаскиль закрыла дверь изнутри на засов и решительно направилась к мужу.
Тот, бережно убрав фолиант в специальный ящик стола, хотел было подуть на свечу, да так и не успел.
— Что? — спросил он, в полумраке не разобрав выражения лица супруги.
— Сейчас я все косы кому-то повыдергаю! — прошипела та.
— За что? — не понял бывший посол, тем не менее, поспешно отгораживаясь от жены столом.
— За всё хорошее. А ну, иди сюда!
— Но они же простили!.. — напомнил старик.
— А я — нет! — сообщила госпожа Хаскиль. — Такая милая девушка!.. Столько лет!.. Да тебя убить за это мало!
Господин Хаскиль остановился, позволив жене его догнать и правда слегка подёргать за одну косу — не больно, так, как таскают за чуб маленьких детей, чтоб застыдить, но не обидеть и ни в коем случае не причинить вред… А потом со вздохом обнял её.
Если б он мог предотвратить то, о чём год назад поведала ему Рыска, если б мог отдать свою жизнь за неё, то, ни щепки не сомневаясь, сделал бы это.
Читать роман с начала ====== >>>>>>>>>>
>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>
Другое альтернативное продолжение дилогии "Год крысы" Ольги Громыко - фанфикшн-роман Неторная дорога