Жуль Сюпервьель
"Тени древних обитателей Земли были собраны вместе в необъятных
просторах неба; они передвигались по воздуху, как живые по земле.
И тот, кто прежде был первобытным человеком, говорил себе:
"Нам и нужно-то, понятное дело, всего одну хорошую, просторную пещеру для жилья да несколько камней, чтобы добыть огонь. И ведь что за напасть! Ничего нет твердого, ну совсем ничего, одни призраки, и ничегошеньки больше".
А современный отец семейства бережно вставлял то, что считал своим ключом, в дыру замочной скважины и поворачивал его, будто бы с величайшим усердием закрывая дверь.
"Вот я и дома, - думал он. - День подходит к концу; сейчаc поужинаю и начну потихоньку укладываться".
Назавтра он вел себя так, словно за ночь у него отросла борода, и долго намыливал щеки кисточкой для бритья, сделанной из сгустка тумана.
Да, и дома, и пещеры, и двери, и даже лица дородных буржуа, некогда краснощёкий, являли собой теперь бледные тени, рождённые воспоминаниями и лишенные всякой материальности, призраки людей, городов, рек и континентов, ибо там, наверху помещалась небесная Европа со всей Францией: с ее Котантентом и ее Бретанью - полуостровами, с которыми она не пожелала расстаться, а также с Норвегией, не растерявшей ни единого фиорда.
В этой части неба отражалось все, что происходило на Земле, будь то даже ремонт мостовой на безвестной улочке.
Можно было наблюдать как проносятся мимо призраки экипажей различных эпох: кареты праздных королей, тележки и грузовые автомобили, омнибусы и паланкины.
А те, кто не знал иных способов передвижения, кроме ходьбы, не пользовались транспортом и теперь.
Одни до сих пор не верили в электричество, другие предрекали его распространение в скором будущем, третьи же поворачивали воображаемый выключатель, считая, что от этого им лучше видно.
Время от времени некий неведомо откуда доносившийся голос, единственный, который слышался в межзвездных пространствах, вещал каждому, словно бы прямо в уши:
"Не забывайте, что вы всего лишь тени".
Но смысл этих слов не задерживался в их сознании дольше четырех-пяти секунд, потом все продолжалось так, как если бы ничего не было сказано. Тени снова верили в реальность того, что делали, и следовали своим воспоминаниям.
Они лишены были возможности говорить даже шепотом.
Но души их были видны насквозь, так что для начала разговора требовалось только расположиться напротив своего собеседника, если так можно выразиться.
Иногда можно было наблюдать, как мать, находясь перед своим малолетним сыном, рассуждала так, словно ему угрожала настоящая опасность:
- Осторожно, а то упадешь и разобьешься.
И обращаясь к соседке:
- Вчера он вернулся из школы со сбитым в кровь коленками.
Для того же, чтобы скрыть свои чувства, приходилось убегать со всех ног, по возможности искать уединения. Но у большинства людей возникла привычка не заводить секретов и облекать свои мысли в безупречно любезную форму.
Каждый неизменно пребывал в одном и том же возрасте, однако это не мешало родителям расспрашивать детей, чем они намерены заниматься в будущем, и утверждать, будто они сильно, правда же, очень сильно выросли и возмужали, что отрадно отметить. А когда молодые люди целовали друг друга, то не испытывали при этом ни малейшего волнения.
Слепые там видели так же, как все, и им нравилось ходить без палки, но головы у них оставались откинутым назад, как если бы они опасались препятствия, увы, несуществующего.
И человек,и познавший на земле великую любовь, часто переходил с тротуара на тротуар в надежде отыскать свое счастье. (Так делал Шарль Дельсоль, скоро вы в этом убедитесь).
Иногда, не испытывая ни малейших неудобств, вновь прибывшие вырывали свое сердце - сероватую пульсирующую массу, бросали под ноги и подолгу рассматривали, потом топтали, а сердце, безропотное и нисколько не пострадавшее, снова чинно занимало свое место в груди человека, лишившегося плоти, человека, которому так и не удалось ни почувствовать боли, ни заплакать.
Все старались ободрить новичков, которые не успели ещё освоиться со своей тенью и не осмеливались ни шагнуть, ни поднять руку для приветствия, ни сесть, положив ногу на ногу, ни побежать, ни прыгнуть с разбега или просто так; в общем делать то, что для старожилов не составляло труда. Они все время озирались по сторонам и ощупывали себя, как будто потеряли бумажник.
"Это пройдет, однажды все кончится"
Кончится однажды.
"У вас нет оснований жаловаться, - говорили им. - Ведь там есть более несчастные, чем вы".
И указательным пальцем показывали место, где в этот момент должна находиться Земля, невидимая Земля. Не только малыши, но и новорожденные точно знали, где она, даже когда их внезапно будили среди ночи, чтобы спросить об этом.
Не было слышно ни малейшего звука, а ведь так они напрягали слух! Как впивались глазами в бледные губы мужчин и женщин, как склонялись над колыбелями в надежде, что оттуда донесется какой-нибудь звук!"
Продолжение следует...
