Огонёк - эта необычная девочка перевернула всю жизнь моего лучшего друга и эту историю он сам мне рассказал и пишу я от его слов --. Я поверил в её слова сразу и безоговорочно... хоть ей и было всего шесть лет... - У тебя что, соседи появились? - спросил я у деда Виктора, кивнув на забор, разделяющий его участок и прилегающий, на натянутой между двух яблонь веревке полоскались на ветру какие-то одежки. Дед Виктор отхлебнул обжигающе горячего чаю и не спеша ответил: - Ага. Новоселы. Мамаша с маленькой дочкой. Думаю, ненадолго. Люди городские, к земле непривычные. Чего ей тут делать? - Без мужа она? - Вроде бы без. Толком я не знаю, она о себе ничего особо не рассказывает, - упредил дед Виктор мой вопрос. - И тебе не советую любопытничать. - Да я и не собирался, - я поднялся. - Пойти, что ли, познакомиться? Может, помощь какая нужна? - Ирина с утра в город уехала - работу там ищет. Полинка в доме одна. Не испугай ребенка, она ведь с тобой не знакома. - Как же мамаша ее одну оставила? - Не одну. Я приглядываю. А что Ирине остается? Работа нужна. - Здрасте, деда Витя, - вдруг раздался звонкий голосок. Одна из штакетин забора отодвинулась, и показалась веснушчатая мордашка в обрамлении рыжих кудряшек. - Иди к нам, егоза, - всегда немного хмурый дед Виктор расплылся в улыбке. - Чаю хочешь? Еще у меня булка есть и колбаска докторская. Пировать будем! Худенькая девочка просочилась через проем в заборе, вприпрыжку подбежала к нам, придвинула табуретку к столу. - Доброе утро, дядя! - это она уже ко мне. - Давайте знакомиться. - Давай. Меня Саша зовут. Можно без «дяди». Я внук деда Вити. - А я - Огонек. Ну если по правде, то Полина Жарова. А мама моя - Ирина Жарова. - А папа? - спросил я. - А папу на дороге убили, - как о чем-то обыденном сказала девочка. И без перехода предложила: - А пошли на кручу. Там красиво! Мы с мамой иногда туда ходим. Она говорит, оттуда наш дом видно, если прищуриться. Устроим пикник вот с этими бутербродами. Можно, дед Витя? - Конечно. Топайте. Кручей в нашем селе называют высокий холм, возвышающийся над речушкой, в которую впадает ручей от бьющего у подножия родника. Холм зарос кустарником и низкорослыми деревцами, но вершина осталась голой. Типичная Ведьмина или Лысая гора. Я бросил на траву кусок домотканой дорожки, которую дед Виктор нам выдал, развернул пакет с бутербродами. Некоторое время мы с Полинкой усиленно шевелили челюстями. В основном девчушка. Видно, проголодалась. Наблюдая за девочкой, я с грустью подумал, что хорошо бы вот так прийти на эту кручу с моими мальчишками. И с Ниной. Но увы... Сам дурак, конечно. Повелся на блондинку с ногами от ушей. Секс был одуренный, а потом она ручкой сделала. А Нина, жена моя, гордая. «Уходи» говорит один раз. - Не грусти, Саша, - сказала Огонек. — Они тоже скучают. И вернутся. Надо подождать. Правда, целый год ждать придется. - Кто скучает? - я удивился. Дед Витя проболтался, что ли? Ну он у меня получит! - Два мальчика и их мама. А дед Виктор ничего нам не говорил. Я сама знаю. У меня все здесь... И она постучала себя пальчиком по голове: - Вот здесь. Вдруг знаю. Это по заказу не получается, а так... само выходит. Понимаешь? Огонек запрокинула голову, глядя в небо: - Полететь бы... Я раньше умела. Когда была феей, а не просто девочкой. Точнее, я была девочкой-феей. Мама немного сердится, называет меня фантазеркой. Это потому, что она не любит вспоминать об аварии, в которой мой папа погиб. Мы ехали ночью, я спала. Мама потом рассказала, что папа поехал через перекресток на зеленый свет, а сбоку вылетел грузовик и нашу машину сильно ударил... Мы несколько раз в машине перевернулись. Мама почти не пострадала, а я головой сильно ударилась, долго болела потом. И тогда я вспомнила про себя, что когда-то была феей. И стала знать про людей всякие разные вещи... Наверное, у меня было глупое выражение лица. Потому что я поверил девочке, поверил в ее воспоминания о прошлой жизни и во внезапно открывшийся дар ясновидения. Огонек посмотрела на меня и засмеялась: - Ты похож на моего друга Антона, он тоже удивлялся, когда я диктовала ему решение всех задачек на контрольную. А контрольная была только на следующий день. И Тошка впервые получил отличную оценку - я же все знала наперед! Внезапно на ее личико набежало, будто бы облачко. - Если бы я заранее увидела тот грузовик, я бы сказала папе... И он бы вовремя остановился. И не стал бы ехать через этот перекресток... Но я не увидела. Мама сразу начинает грустить, если я об этом говорю, а ночью плачет под одеялом, чтобы я не слышала. Только я же не ушами слышу, а как-то... в голове. Врач сказал, что это после удара... Раньше было совсем тихо, а сейчас громкие звуки я слышу. - Она вдруг сказала серьезно: - Я все болтаю и болтаю, а ты молчишь... - Просто тебя интересно слушать, - ответил я искренне, как взрослой. - Особенно про волшебство. Я тоже мечтал быть волшебником в твоем возрасте. Чтобы творить всякие добрые чудеса. Сможешь увидеть еще про моих мальчишек? Я очень без них скучаю. И без Нины, моей жены... Огонек присела на мою коленку. - Дай руку. Несколько минут она держала мою ладонь в своих теплых ладошках, потом отпустила. Встала, отошла на несколько шагов: - Хочешь, что-то покажу? Она протянула вперед руки с раскрытыми ладонями. Вдруг откуда-то стали появляться большие яркие бабочки. Они кружили вокруг Огонька, устраивались на ее пальчиках, голове, на плечах. Потом вдруг вспорхнули пестрым облачком и исчезли... - Здорово! - мое восхищение было совершенно детским, настоящим. Маленькая фея улыбнулась и сказала: - Мама скоро вернется. Пойдем? - Ты обо мне больше ничего не увидела, Огонек? - Увидела. Только ты и сам все про себя знаешь. Просто нужно верить.. Мы собрали вещи и зашагали в сторону деревни. Уже у самого дома маленькая фея сказала едва слышно: - Когда я снова стану феей, я сделаю кое-что очень важное... Я не стал спрашивать, что именно, ведь все было ясно и без слов.