В далёкие девяностые года мы в очередной раз застряли в одном из портов Алжира. Даже ласковое солнце и тёплое, как парное молоко, Средиземное море уже порядком поднадоели. Время было беспощадно к нам. Оно тянулось как густой кисель среди раскалённого воздуха. Мы откровенно изнывали от скуки.
Поэтому появление бродячей собаки на пирсе возле трапа все восприняли с восторгом. Это была обычная короткошёрстная дворняга с купированным хвостом. Она жадно втягивала носом воздух. Запах из камбуза манил её как огромный магнит. Судя по её виду, где то в норе её ждала стая не менее голодных щенков. Страх и голод буквально рвали её на части. Она жалобно поскуливала делая попытки повилять остатками хвоста. В её огромных глазах были мольба и надежда получить хоть кусочек еды.
Сердобольный народ тут же организовали сбор остатков обеда для лохматого гостя. Посовещавшись решили не спускаться на пирс всем вместе, чтобы не напугать собаку. Делегировали самого смелого. С чашкой наполненной остатками еды он не торопливо спускался по трапу. Остальные устроились вдоль борта. Предвкушая обильный обед собака готова была упасть в счастливый обморок.
Чашка стремительно опустела. Собачему счастью не было предела. Она убедилась, что чашка пуста, окинула всех благодарным взглядом и поковыляла куда то по своим делам, с раздутым животом слегка пошатываясь.
На следующий день собака пришла в это же время. Она терпеливо сидела у трапа и только подрагивающие лапы выдавали её волнение. Мы тут же высыпали на корму поприветствовать нового заморского друга. Завидев нас она радостно гавкнула. Остаток хвоста бешено вращался. Ответственный за кормление уже летел по трапу с полной миской еды.
Так продолжалось почти месяц. Дворняга заметно поправилась. Мы все по очереди познакомились с ней. Она выражала свою благодарность как умела. Прижималась к ногам и преданно заглядывала в глаза.
И вот наступил последний день стоянки. На следующее утро мы уходили. Все уже собрались на корме но дворняги почему то не было. Подождав ещё минут тридцать мы увидели на дальнем пирсе собаку. За ней смешно ковыляя бежали пузатые щенки. Она постоянно подгоняла их. Но дети есть дети. Щенки то пытались разбежаться в разные стороны, то бросались гурьбой на интересную палочку затевая возню.
Дойдя до трапа щенки тут же улеглись в тень, а мамаша села на своё место и терпеливо ждала. Но сегодня её хвостик не вертелся как обычно, а спокойно лежал. Мы тут же принесли миску с едой. Посмотрев на еду дворняга встала и подошла к щенкам. Аккуратно взяла одного щенка за ворот и принесла к нашим ногам. Сама села рядом и стала заглядывать нам в глаза. Щенок оказался девочкой, практически копия мамы.
Немного потискав щенка мы взглянули на собаку. Она сидела не прикоснувшись к еде и смотрела на нас. Её хвостик смирно лежал, а глаза были полны тоски. Она знала, что видит нас в последний раз и хотела отблагодарить по своему, по собачьи. Она отдала нам своего щенка. Просто по другому отблагодарить она не умела.
В этот раз она долго ела, постоянно бросая на нас тоскливый взгляд. Уходила очень медленно. Даже щенки притихли и послушно плелись за мамой.
Утром мы вышли из порта. Щенка спрятали, чтобы не задавали лишних вопросов.
За шесть месяцев щенок здорово подрос. Каждый считал своим долгом каждый день поиграть с собакой хоть несколько минут. Её купированный хвостик не останавливался не на минуту. А если кто то забывал с ней поиграть она бросала ему под ноги свои игрушки не двусмысленно намекая.
В январе мы пришли в Санкт- Петербург. Снег на палубе привёл в неописуемый восторг собаку. Она носилась по палубе как заведённая никого не замечая.
На время швартовки собаку приходилось закрывать. Она привыкла и относилась к этому спокойно, зная, что это не на долго. После оформления мы выпустили её побегать совсем забыв, что должны прибыть грузчики.
Грузчики в развалочку поднимались по трапу переговариваясь между собой. Как только нога первого грузчика оказалась на палубе она молча вцепилась зубами в голенища сапога и одним рывком превратила его в лохмотья. Я ещё никогда не видел как здоровенные мужики бегут по трапу сломя голову выкрикивая "Ой мамочки!".
Только теперь мы увидели, что маленький щенок превратился в груду мышц с острыми как лезвие зубами. Она с лёгкость перекусывала свиные рёбра.
Через неделю мы улетали домой. Собака провожала каждого. Она подходила и прижималась к ногам тоскливо заглядывая в глаза в точности как её мать.