Муссолини ввергнул Италию в горнило войны, испытывая желание немедленно удовлетворить свои имперские амбиции, однако, как вы знаете из предыдущих статей цикла, из этой идеи получился смешной пшик. Гитлеру было крайне важно сохранять хорошие отношения с правительством Виши, поэтому аппетиты Муссолини в отношении французских территорий были урезаны фактически до нуля. Итальянцы получили скромную оккупационную зону на побережье Средиземного моря, Франция сохранила свои колонии, и перспектив отжать их даже после полной победы оси у итальянцев практически не было. С англичанами в Северной Африке у итальянцев все складывалось совсем не хорошо, и фактически единственным перспективным направлением итальянской экспансии оставались Балканы.
Балканский регион находился в сфере плотных интересов Италии с 20-х годов. В рамках концепции «Spazio vitale» (Жизненного пространства) некоторые территории балканских государств должны была войти в состав Италии, а остаток стать частью «Grande Spazio» - итальянской сферы влияния. Народы этих стран сохраняли родной язык и культуру, но в политическом и экономическом плане должны были находиться под итальянским контролем. Италия делала практические шаги в этом направлении, захватив в 1912 году Додеканесские острова, и закрепив их в составе империи по условиям Лозанского договора 1923 года. Однако попытки захватить остров Корфу и закрепиться в Албании провалились, что стало сильным ударом по самолюбию Муссолини.
Начавшаяся Вторая Мировая война, разгром Франции и тяжелое положение Великобритании открыли перед Италией возможности перейти к практическим мерам, по реализации концепции жизненного пространства на Балканах. Первой целью Муссолини была Югославия, Италия была заинтересована в природных богатствах этого государства. Важным моментом было то, что чисто в военном отношении, Югославия была наиболее перспективным направлением для итальянской экспансии. Против нее могли быть использованы 37 итальянских дивизий, дислоцированных в северной Италии. Это были лучшие соединения итальянской армии, освободившиеся после ликвидации угрозы со стороны Франции. Они могли действовать, опираясь тыловой инфраструктурой на развитую в промышленном отношении северную Италию, что обеспечивало бы наилучшие условия снабжения наступающей группировки. На пути югославских аппетитов итальянского диктатора встал Гитлер, выступивший в нехарактерной для себя роли миротворца. Югославия была важнейшим поставщиком зерна для Германии, и немцы не могли позволить итальянским амбициям угрожать продовольственной безопасности Рейха. Королевская династия в Югославии высказывала пронемецкие настроения и сложившееся статус-кво полностью устраивало Гитлера. (Что не помешает съесть Югославию после смены власти в ней). Поэтому, когда в июне 1940 года итальянцы проводили консультации с союзником по будущим действиям, немцы категорически потребовали оставить Югославию в покое. В конечном итоге, единственным возможной целью для Италии оставалась Греция.
Технически, агрессия Италии против Греции стала возможной после аннексии итальянцами королевства Албании в апреле 1939 года. Албания находилась в фокусе внимании итальянцев с момента образования этого государства на карте Европы. Италия видела в Албании плацдарм для своего проникновения на «славянизированные» Балканы. В 1915 году одним из условий вступления Италии в войну на стороне Антанты было присоединение албанского города Влер с прилегающими территориями. Итальянские войска даже оккупировали эту территорию, но удержать ее не смогли, и в 1920 году Влер влился в состав Албании. Италия пыталась связать Албанию с собой посредством торгово-экономических и военных соглашений. Албанскую армию тренировали итальянские инструкторы, итальянцы занимали важные посты в государственной иерархии Албании. Но с 1931 года король Албании Ахмед Зогу 1-й начал проводить политику, направленную на снижение итальянского влияния на государство. Албания отказалась продлевать договор об оборонительном союзе с Италией, а в 1934 году были подписаны торговые договора с Югославией и Грецией. В качестве противовеса «проитальянским» вооруженным силам, в стране создавалась жандармерия, которую готовили британцы.
В довершении всего супруга Зогу 1-го оказалась беременна, что означало возможное появление наследника и закрепление прав династии на престол. Понимая, что Албания выскальзывает из сферы итальянского влияния, Муссолини решился провести захват государства. Воспользовавшись тем, что весной 1939 года внимание мировой общественности было привлечено к Германии, осуществлявшей аннексию Чехии и Мемеля, Италия направила королю Албании ультиматум, требуя ввести на территорию страны итальянские вооруженные силы. После получения отказа, итальянские войска, переправившись через Адриатическое море, вторглись в Албанию, легко сломив дезорганизованное сопротивление оставшихся верных королю сил. Впрочем, сам Зогу 1-й предпочел бегство славе, убежав в Грецию с семьей и золотым запасом страны. 12 апреля албанский парламент проголосовал за свержение Зогу 1-го и объединение нации с Италией «в личном союзе», предложив албанскую корону итальянскому королю Виктору Эммануилу III.
Помимо плацдарма для развертывания армии, Албания предоставила Италии формальный повод для конфронтации с Грецией, из-за спорного региона в Эпире, Чамерии, населенного преимущественно албанцами. Там постоянно велась контрабандистская деятельность, сопровождаемая, как водится, стычками и инцидентами. Катализаторами идеи вооруженного вторжения в Грецию с итальянской стороны были министр иностранных дел граф Чиано, и командующий итальянскими войсками в Албании генерал армии Висконти Праска. Оба продвигали идею вторжения в Грецию с чисто корыстными целями. Граф Чиано рассматривал Албанию как свое личное владение, поэтому идея расширения Албании за счет спорных территорий была ему близка. Генерал Праска просто хотел стать Маршалом Италии, и стремился использовать для этого вторжение в Грецию. В практическом плане это влияние выражалось в донесениях Праски о бедственном состоянии греческих войск, и в фильтрованной подаче информации о положении в Греции через Чиано. Так, например, он попросту проигнорировал ряд донесений посла в Греции, касавшихся консолидации греческого общества перед лицом итальянской угрозы, после инцидента с крейсером «Элли».
Надо понимать, что хотя, по сути, Греция стремилась установить союзнические отношения с Великобританией, к моменту итальянского вторжения, никакой практической реализации этих планов не произошло. Дело в том, что до июня 1940 года Великобритания делала ставку на нейтралитет Италии и избегала любой конфронтации с Муссолини, поэтому в отношении Греции придерживалась политики нейтралитета. А после разгрома во Франции возможности Великобритании оказать какую-то реальную военную помощь Греции была довольно иллюзорной. Да, начиная с января 1940 года, греческий торговый флот активно фрахтовался англичанами, но в то же самое время греческие суда осуществляли снабжение итальянских баз на Додеканесских островах, а основным торговым партнером Греции оставалась Германия.
В июле и августе 1940 года итальянцы стремились склонить Грецию к антианглийскому союзу, однако эти попытки провалились. 13 августа 1940 года граф Э. Граци, итальянский посол в Греции, направил в МИД телеграмму, в которой доложил, что генерал Метаксас отклонил союз с Италией, ссылаясь на то, что Британия контролирует Восточное Средиземноморье. Это сообщение вызвало приступ гнева у Муссолини, который дал указание Де Веки, губернатору Додеканесских островов "показать грекам, кто в действительности контролирует Восточное Средиземноморье ". Де Веки, недолго думая, приказал имевшимся в его распоряжении подводным лодкам нанести показательный удар по греческому флоту. 15 августа отмечался один из главных праздников православной Греции – праздник Богородицы. По традиции главные праздничные мероприятия проходили на острове Тинос, где располагался наиболее почитаемый храм Богородицы. Корабли, перевозившие паломников на остров, сопровождались крейсером «Элли», экипаж крейсера выступал в роли почетного караула шествия с иконой богородицы, а сам крейсер находился на рейде на якорях.
В 8:25 утра, когда тысячи людей собрались на набережной в ожидании выноса иконы Богродицы, неизвестная подводная лодка, находясь в подводном положении, атаковала «Элли». Из трех выпущенных торпед только одна поразила Элли, попав в район котельного отделения и вызвав сильный пожар и затопление судна. Две другие торпеды поразили набережную, к счастью взрывы не затронули собравшихся там паломников. От взрыва торпеды погибли 9 греческих моряков и 24 были ранены. Несмотря на все предпринятые экипажем усилия по борьбе за живучесть, в 9:45 крейсер «Элли» перевернулся и затонул. Тем временем подлодка попыталась торпедировать пассажирские суда «Элси» и «Эсперос», но торпеды вновь прошли мимо цели и поразили причал. После этого итальянская субмарина «Дельфино» ушла, по-прежнему оставаясь в подводном положении. Несмотря на то, что результаты проведенного расследования прямо указывали на итальянский след – были подняты обломки торпед с надписями на итальянском языке - греческое правительство, не желая быть втянутым в войну, предпочло заявить о том, что причина потопления крейсера остается невыясненной. Заявление, обвиняющее итальянцев в пиратской атаке на греческий крейсер, было опубликовано только 30 октября 1940 года, через два дня после начала греко-итальянской войны.
Этот инцидент сыграл огромную роль в последующих событиях. С учетом значимости православия в Греции, итальянская атака была воспринята обществом как личная обида. Буквально сразу же после инцидента, представители оппозиции лично объявили генералу Метаскасу, что в свете угрозы итальянской агрессии все политические разногласия уходят на задний план, и они готовы служить своему государству. Фактически, итальянцы одной торпедой сделали то, что не удавалось греческим политикам в течении десятков лет – объединить народ страны.
В конечном итоге, итальянская агрессия против Греции оказалась абсолютно спонтанной, и фактически была следствием личного решения Муссолини. В конце сентября 1940 года главнокомандующий итальянскими вооруженными силами маршал Бадольо, приказал усилить группировку войск в Албании тремя дивизиями, считая что этого будет достаточно для того чтобы решать вопросы с Грецией дипломатическим путем. Ни о какой подготовке вторжения вопрос не ставился.
Критическим моментом для принятия Муссолини решения о нападении на Грецию стало получение информации о том, что немцы ввели на территорию Румынии силы и средства ПВО для защиты нефтеносного района Плоешти. Дуче возмутил тот факт, что немцы ввели свои силы на территорию, которую Италия считала своей сферой интересов, без каких либо консультаций со своим партнером по Стальному пакту. Муссолини заявил Чиано: «Я отплачу Гитлеру той же монетой, он узнает об оккупации Греции из газет». 13 октября 1940 он отдал приказ маршалу Бадольо подготовить вторжение в Грецию к 26 октября, приурочив его к грядущей встрече Муссолини с Гитлером.
15 октября 1940 года, в палаццо Венеция в Риме, состоялось заседание военного совета, на котором было принято решение о нападении на Грецию. На совещании присутствовали министр иностранных дел Италии Чиано, вице-король Албании Франческо Якомони, генерал Праска, маршал Бадольо и случайно попавший на него, начальник штаба сухопутных войск Роатта. Что характерно, представителей ВВС и флота, которые, безусловно, должны были принимать участие в грядущем вторжении, на совещание позвать забыли. На заседании не проводилось детальной проработки или обсуждения операции, оно было посвящено общим вопросам проведения вторжения. Чиано и Праска в очередной раз подтвердили дуче, что упорного сопротивления со стороны греков не ожидается. Чиано заявил, что греческий народ останется безразличен и не будет поддерживать «плутократический» правящий класс. Праска заверил Муссолини в том, что его войска состоят из «прекрасных дивизий» («belle division»). Генерал обещал в течении десяти-пятнадцати дней оккупировать Эпир, захватив порт Превеза, после чего «пять дивизий без сопротивления» окажутся в Афинах. Маршал Бадольо не имел принципиальных возражений против замышляемой операции, заметив только, что девяти дивизий имевшихся в Албании, не хватит для замышленной оккупации Греции, а необходимые для этой цели двадцать дивизий потребуют не менее трех месяцев для переброски в Албанию. В ответ на это Муссолини поручил Праске наступать «не беспокоясь о потерях». Сроки подготовки операции определялись не практическими обстоятельствами, а грядущей встречей дуче и фюрера. Чиано пообещал устроить «инциденты» на границе с Грецией 24 октября 1940 года. Муссолини заявил, что думал об операции против Греции задолго до начала войны, что она созрела в его сердце. Встреча завершилась наброском плана операции, подразумевающим наступление в Эпире, пассивную оборону в Македонии, а на втором этапе - марш на Афины» Конечной целью операции было установление военного контроля над Грецией, с последующим формированием там марионеточного режима. Италия должна была получить ряд греческих территорий. К слову, после войны, грекам собирались компенсировать часть территориальных потерь, передав им Кипр, на тот момент управляемый британцами.
18 октября 1940 года Муссолини отправил письмо королю Болгарии Борису III с предложением присоединиться к вторжению в Грецию, но Борис отказался, сославшись на неготовность своей страны и окружение ее враждебными соседями. Это не было расценено как серьезная неудача, так как итальянское руководство считало, что угроза возможной болгарской интервенции вынудит греческое верховное командование держать большую часть своей армии в восточной Македонии и Фракии. Лишь 24 октября Бадольо выяснил, что греки уже не только мобилизуются, но и были готовы перевести большую часть своих сил на албанское направление, оставив лишь шесть дивизий против Болгарии. В западной Македонии складывалась мощная греческая группировка, способная нанести удар в тыл наступающим итальянцам. Фактически план операции против Греции начал трещать по швам, так как соединения, которые должны были отвечать за развитие наступления, срочно перебрасывались против новой угрозы. Бадольо предложил Муссолини отменить нападение, однако дуче подтвердил свои распоряжения, посоветовав маршалу в случае несогласия уйти в отставку. Единственное, чего добился главнокомандующий вооруженными силами, это переноса начала операции на два дня – на 28 октября 1940 года.
Греция, испытавшая в первой половине 20 века нешуточные потрясения, совсем не казалась неодолимым для Муссолини противником. Поражение в греко-турецкой войне 1919 – 1922 годов поставило крест на идее возрождения Великой Греции в рамках границ Византийской империи. Последующее переселение сотен тысяч греков из Малой Азии вызвало в стране форменную гуманитарную катастрофу. Король Константин I был второй раз изгнан из страны, премьер-министр Гунарис был осуждён и расстрелян с другими своими министрами. Греция страдала от непомерных долгов, конфликтов со всеми возможными соседями и Советской Россией в придачу, экономических и социальных проблем. Правительство Э. Венизелоса с горем пополам решало эти проблемы, восстанавливая страну. Однако в 30-е годы 20 века Греция оказалась втянута в пучину мирового экономического кризиса, немедленно превратившийся в политический. В результате кризиса произошел переворот, в Греции была восстановлена монархия, а вскоре генерал И. Метаксас стал единоличным диктатором, распустив парламент.
Так называемый «режим 4 августа» имел вполне себе узнаваемые фашистские черты, однако главным отличием его был отказ от экспансивной политики. Метаксас занимался «наведением порядка дома», тем не менее, его режим не имел полной народной поддержки, республиканские идеи были очень сильны в стране. Разумеется, имели место политические репрессии, в том числе и против коммунистической партии Греции.
Наиболее вероятным противником Греции долгое время считалась Болгария, которая претендовала на территории, отторгнутые от нее в результате Балканских войн и Первой мировой войны. В политическом плане, Греция опиралась на Балканский пакт, призванный предотвратить ревизию Версальских соглашений, а в военном отношении греки рассчитывали на линию оборонительных сооружений, которые были возведены на границе с Болгарией.
До 1935 года греческая армия представляла собой довольно жалкое зрелище. В 1912 – 1922 годах страна вела подряд пять крупных войн, имевшееся военное снаряжение и вооружение было предельно изношено. В армии практически не было минометов, противотанкового вооружения, средств связи. Закупки новых образцов вооружения были минимизированы – тяжелое экономическое положение государства не позволяло тратить сколь-нибудь значительные средства на модернизацию вооруженных сил. Так, например, с 1922 по 1930 года было закуплено всего десять минометов, и 250 мин к ним. В 1926 году во Франции были приобретены 1 752 б/у пулемета Гочкисс, однако они не имели запасных частей, к 1930 году только четверть греческих пулеметов были боеспособны.
Пришедший к власти диктатор, генерал Метаксас обратил очень пристальное внимание на нужды армии. С 1935 года началось усиленное перевооружение армии, закупались противотанковые и зенитные орудия, радиостанции, специальное оборудование. В результате принятых мер, к 1940 году на вооружении армии имелось 459,650 винтовок, 4,900 пулеметов, 12,200 ручных пулеметов, 320 минометов , 900 артиллерийских орудий, 190 зенитных орудий, 24 противотанковые пушки. К началу войны значительные заказы на противотанковые пушки и зенитные автоматы были размещены в Германии и Италии, но по понятным причинам это вооружение греки не получили. В Британии были заказаны противотанковые ружья «Бойс», но они не успели прибыть к моменту начала боевых действий.
Большое внимание уделялось строительству «линии Метаскаса» на границе с Болгарией, линия состояла из 21 форта на протяжении 300 километровой фронта, линий заграждений, дорог, подземных галерей и укрытий.
В закромах греческой армии имелось всего 1,350,000 артиллерийских снарядов, что было довольно серьезной проблемой: армия вооружалась французским, чешским, итальянским, немецким оружием, соответственно приобрести боеприпасы в 1940 году было невозможно, а возможности собственной промышленности были ограничены. Англичане также не могли помочь грекам в части боеприпасов, до тех пор, пока не захватили значительные итальянские трофеи в Северной Африке. Армия имела запасы провианта на 50 дней, топлива на 45 дней и фуража на 30 дней.
Армия Греции состояла из 20 пехотных дивизий, трех пехотных бригад, кавалерийской и механизированной дивизий, сведенных в 5 территориальных корпусов. После полной мобилизации, численность вооруженных сил достигала 450 000 человек, к моменту начала итальянского вторжения была проведена частичная мобилизация, в результате которой в строю было 250 000 человек.
Греческие планы на случай войны не отличались амбициозностью, учитывая серьезное превосходство потенциальных противников в численности и техническом оснащении. Греки собирались отразить вражеское вторжение на укрепленных рубежах, после чего решить конфликт дипломатическим путем или привлекая союзников. Однако с учетом сложившегося положения на октябрь 1940 года, особых надежд на победу у них не было. «Греция не борется за победу. Она борется за славу. И за свою честь ... Нация должна быть способна сражаться, если она хочет оставаться великой, даже без надежды на победу.» - так заявил Метаскас на пресс-конференции 30 октября 1940 года.
В ночь с 27 на 28 октября 1940 премьер-министру Греции был вручен итальянский ультиматум, требующий занятия итальянскими войсками ключевых объектов страны. Ответом было краткое «Охи» (Нет). Через несколько часов итальянское вторжение началось.
