МЕЖДУ АНГЕЛОМ И БЕСОМ
Недавно мой приятель в литературном запале обвинил пушкинскую Татьяну Ларину в эгоизме. Поэтому мне захотелось защитить это юное создание. А, может, быть мои размышления пригодятся школьникам в изучении «Евгения Онегина».
Перечитывая «Евгения Онегина», уже будучи взрослым человеком, я смею думать, что в полной мере поняла, почему этот роман считается «энциклопедией русской жизни». Прошло два столетия со времени, которое описывал Пушкин, но, по сути, мало что изменилось в том, как развивается юное существо. Поэтому свою защиту Татьяны Лариной, обвиняемой в эгоизме, я начну с того, что задам вопрос: «Какими словами можно наиболее кратко описать то, что происходило с Татьяной?» И отвечу: взросление. В начале романа Таня Ларина предстает перед нами совсем юной девушкой. В литературных кругах принято разводить псевдоинтеллектуальные спекуляции вокруг возраста главной героини. Пушкин не дает нам точного указания, сколько лет было Татьяне в начале повествования, но 26-летнему Евгению она кажется девочкой, да и автор настойчиво подчеркивает юность своей героини. Поэт хочет, чтобы мы понимали: перед нами не сложившаяся личность, а юное, еще не до конца сформировавшееся существо, которое мечется между ангелом и бесом, на вкус пробуя сладкие и горькие плоды своего взросления.Давайте посмотрим, в какой обстановке росла эта девушка, из какой духовной материи и практического опыта были сотканы струны ее взрослеющей души. В чем причина того, что Таня «в семье своей родной казалась девочкой чужой»? В той семье, где царила внешняя благость, но все ли в ней было хорошо с психологической точки зрения, - по крайней мере, для Татьяны? Ее матушку трудно счесть особой, обремененной заботами о горнем: ведь даже того же Ричардсона она полюбила не потому что прочла, а чтобы оставаться в тренде светской болтовни со своей московской кузиной, которой она, по всей видимости, подражала в пристрастиях и моде. Ее первым романтическим увлечением стал некий «славный франт, игрок и гвардии сержант», что так же говорит о том, что благоразумие не было ее сильной стороной. Но, по ее размышлению, хрупкие девичьи мечты, (грозившие в будущем и так разбиться в прах), были грубо растоптаны, когда ее насильно послали под венец с Дмитрием Лариным, «простым и добрым барином».
Какое-то время тоскуя в деревне, куда ее благоразумный муж вывез из Москвы, вероятно, от греха подальше, матушка Татьяны с трудом привыкала к простой, отнюдь не светской жизни. И хотя со временем она смирилась и даже с увлечением занималась благоустройством домашнего быта по заветам «милой старины», пусть нас не вводит в заблуждение, что она «стала звать Акулькой прежнюю Селину и обновила наконец на вате шлафор и чепец».
Мы видим, что отец Татьяны «был добрый малый», но его мало занимали семейные перипетии (он жену «любил сердечно, в ее затеи не входил»). Остается впечатление, что он был домашним либералом, этаким женатым Обломовым, которому интереснее всего собственные увлечения (еда и питие) и чтобы его не трогали. Возможно, он всю жизнь ощущал, что жена хоть и предана ему, но никогда его не любила. Поэтому стоит ему выйти из своего мирка с блинами, масленицей и наливкой, этот факт станет слишком очевидным. Едва ли осознание этого делало бригадира Ларина счастливым. Однако его можно уважать хотя бы за то, что свои переживания он не изливал ежечасно на головы близких. Говоря о его смерти, поэт пишет: «и новый принял он венец», как бы подчеркивая, что предыдущий венец в виде брачного союза, не вполне счастливого, он нес до конца, с терпением и достоинством.
Его жена стала в доме доминирующей фигурой: «она меж делом и досугом
открыла тайну, как супругомсамодержавно управлять», что в некоторой степени сублимировало ее недовольство браком. Но вряд ли это получилось до конца.пасные встречи...
Пушкину, как и многим мужчинам, свойственны простительные заблуждения в отношении внутреннего мира женщины, тем более мало его занимающей. Матушка Татьяны едва ли «довольна стала», как счел поэт. Несостоявшуюся светскую львицу не оставляет мысль о том, что для своих дочерей она видит иное будущее. Скроенное по заветам московской кузины Алины. Именно по этой причине, мать больше всего выделяет младшую дочь Ольгу, в которой видит отражение самой себя. К тому же Ольга наделена не только детской беззаботностью, легким характером, но и явными задатками будущей сердцеедки и красотой, которая, по канонам того времени, совершенно необходима для девочки из небогатой семьи, чтобы сделать выгодную партию. Недаром же именно Ольге доверяется разливать чай гостям, радуя и их, и родителей прелестной внешностью и милым лепетом. Ну и чтобы сама «примечала» кого надо. Впрочем, ей уже и жених был назначен, юный сосед Ленский, хотя следовало бы сначала подумать о судьбе старшей дочери. Однако об этом ни мать, ни отец не задумались ни на минуту, лишний раз подчеркивая второстепенность желаний и чаяний Тани.
Отвлекусь и замечу, что десятилетием ранее Пушкина, весьма сходные персонажи были описаны Джейн Остин в семействе Беннетт: мать - пародия на светскую гранд-даму местного разлива, отец, редко покидающий свой кабинет и библиотеку, Лиззи, похожая на Татьяну, младшая сестра Лидия, напоминающая Ольгу. Да и пара приятелей –Онегин И Ленский – в основных чертах напоминают мистера Дарси и Бингли. Впрочем, влияние большой английской литературы на русскую в XIX веке – это предмет для другого разговора.
Итак, Таня не была достаточно хороша собой, ибо «ни красотой сестры своей, ни свежестью ее румяной не привлекла б она очей». Очевидно, что это мнение Таниной матушки, ибо сам автор нигде не упоминает о непривлекательности своей героини, наоборот, он не раз называет ее «красавицей». По всей видимости, девушке нередко приходилось выслушивать сомнения в ее внешних достоинствах и уж наверняка сравнения с более красивой сестрой. В юности подобные замечания воспринимаются очень остро, и позже даже самые сильные выдавливают горечь от них по капле долгие годы. А кому-то это не удается вовсе. Чем не подходящий фон для формирования низкой самооценки?
Тане недоставало светских манер, она была слишком молчаливой любительницей чтения (могу поспорить, что Ольгу едва ли можно было увидеть с книгой в руках). Можете, представить себе, сколько явных намеков и неявных упреков получала от матери девочка, которая по природе своей меланхолична и интровертна и, скорее, напоминала родительнице ее не слишком любимого мужа, чем ее саму? Не исключено, что ей вменялось в укор все то, что с легкостью прощалось младшей сестре.
Отчего же Таня была «дика, печальна, молчалива, как лань лесная боязлива»? Что угнетало девушку и мешало ей вольно резвиться на лоне прелестной природы? У нее даже друзей не было, хотя для Ольгиных подруг устраивались гуляния. Почему она находила отдохновение за чтением романов? Не оттого ли, что любое ее высказывание, любое движение души постоянно натыкалось на холодное неприятие матери? Ведь Татьяна не была рождена аутисткой, избегающей людей. Мы видим, как тепло и доверительно складываются ее отношения с няней. Татьяна не чурается общения с женщиной иного социального положения, хотя тогда это не было принято. Более того, именно няне она поверяет свою сердечную тайну и советуется с ней. Почему не с матушкой, не с сестрой, как это делала, скажем, Наташа Ростова? По всей видимости, у Татьяны уже сложился некий печальный опыт неприятия ее душевных движений со стороны родных, поэтому она сторонится откровенности с ними. Поэтому становится понятно, почему «она ласкаться не умела к отцу, ни к матери своей». То, что может ошибочно трактоваться как эгоизм, - на самом деле следствие ухода от травмирующей ситуации. Нелюдимость Тани не выражает ни презрения к людям, ни высокомерия – это все лишь защитная оболочка ранимой души для выживания в социуме. Ведь в отличие от своей сестры Татьяна слишком тонкокожа.
Что остается этой девушке, кроме запойного чтения романов и одиноких прогулок по закоулкам сада? В юные годы, когда хочется любить и быть любимой, молодое сердце всюду ищет подтверждения того, что любовь – основа всей жизни. Но вокруг себя Тане не найти того, что могло бы научить ее, как надо любить. Ни занятая хозяйством и вечно критикующая ее матушка в скучном чепце, ни занятый собой отец, к тому же рано почивший, не могли явить юной девушке идеальный образец отношений. Напротив, думается, что образец закрепился совсем иной, что в будущем повлияет на решение Татьяны через годы, когда она встретит Онегина вновь.
Итак, юная девушка, в сущности одинокая, но с сердцем впечатлительным и пылким, ждет любви («душа ждала кого-нибудь»). «И дождалась». Представьте себе, каково было Тане увидеть воочию воплощенный идеал своих наивных представлений в этой сельской глуши! Умен, хорош собой, элегантен и круг его интересов лежит вдали от того, что окружает девушку каждый день. И, по всей видимости, хоть она и неопытна, но от ее обостренной женской интуиции не укрылся невольный интерес гостя к ее персоне, впрочем, хоть и наверняка замаскированный деланным зевком. Онегин сам позже признался Ленскому, что обратил внимание на старшую сестру. (Да и в отповеди девушке после ее письма к нему, сделал намек на некое чувство: «Я вас люблю любовь брата, и, может быть еще нежней».)
Татьяна влюбилась, да, безрассудно, да, под влиянием дамских романов. Но зачем вообще нужен весь опыт человечества, добрый или вредный, описанный в литературе, как не для того, чтобы примерить его на себя? Мы все сложены из самых разнообразных жизненных впечатлений, от отношений с родителями до книжек, умных и не очень. И, пережевывая эту эмоциональную смесь, мы учимся чувствовать вкус жизни. Горький, сладкий, кислый, соленый… За нас никто его не ощутит, только мы сами. Можно ли назвать эгоизмом стремление самому, только на собственной шкуре понять и осознать то, что до тебя испытывали другие. Что бы почувствовали вы, если бы вам родители сказали: «Не смей влюбляться! Подумай о семье! Тебе не стоит знать, что такое любовь! Давай лучше мы тебе расскажем про нее и ты на этом успокоишься». Наверное, любой здравомыслящий человек назвал бы таких родителей эгоистами, которым нет дела о своем ребенке, ибо они радеют лишь о собственном спокойствии.
Чем же Татьяна отличается от нас с вами? Ничем! Имеем ли мы право обвинять ее «за то ль, что в милой простоте, она не ведает обмана и верит избранной мечте»?
Онегин не был идеальным героем романа, но умел казаться таковым. Наивная сельская девушка была слишком неопытной для столичного повесы, который к тому же разучился чувствовать. Но Татьяна-то как раз спешила чувствовать, не понимая, что они с Евгением разошлись в опыте по времени. Поэтому она написала ему письмо с признанием в любви, ибо если не сейчас, то когда? Ведь она «любит без искусства, послушная влеченью чувства». В чем здесь эгоизм, если девушка, не зная результата, бросается, как в омут с головой, навстречу неизведанному? Эгоизм в отношениях расчетлив и скуп, он делает выверенные, точные шаги, не зная пылкого спонтанного порыва.
Получив горькую, но надо отдать должное, благородную отповедь Онегина, Татьяна поступила бы эгоистично, если бы решила тут же закрасить образ возлюбленного черными красками и повесить на сей портрет траурную ленту забвения. Ее можно было бы понять: не принимаемая в своей семье, она в очередной раз оказалась отвергнутой. Еще один рубец на сердце! Спору нет, выбросить Онегина из головы было бы проще, а душевная рана затянулась бы быстрее. Тем более тяжелые обстоятельства их расставания, связанные с гибелью Ленского, прямо-таки искушали предать все забвению, как дурной сон. Но Таня, следуя движениям души, не может враз перечеркнуть свое чувство. Даже когда оно подвергается сомнениям, так ли хорош ее герой на самом деле, когда она изучает книги из его библиотеки. Она недалека от истины, но продолжает его любить. И думается, дело не столько в инерции ее чувства, сколько в том, что она начинает понимать, что для любви человеку не обязательно быть идеальным. Ни Онегину. Ни ей самой. Начинает происходить переоценка ценностей, возможно, постепенно к ней приходит самоуважение, но не презрение к человеку, который придал сладко-горький вкус ее любви. Собственно, перед ней он и не был ни в чем виноват. Почему бы ей не оценить это?
А ведь став замужней дамой и блестящей княгиней, полной самоуважения и восхищения других (куда исчезла та дикарка?) Татьяна вполне могла бы эгоистично отыграться на самолюбии Онегина, растоптав его вспыхнувшее чувство к ней, поиграв с ним, как кошка с мышкой и затем унизив. Но ее отповедь Онегину тиха и печальна, она сама страдает от сложившейся ситуации. Ей есть за что уважать мужа, героя войны, который явно помог семье Лариных поправить свои дела после смерти кормильца («Молила мать; для бедной Тани все были жребии равны...»)
Вышедшая замуж, как и ее мать, без любви и с печалью в сердце, Татьяна однако не ищет сублимации в искусстве управления мужем, памятуя о несчастной доле своего отца. Образ ее родной семьи накладывается на отношения в ее собственной, но она пытается исправить его уважением к своему мужу и преданностью. Если бы она думала только о себе, то могла бы завести роман с Онегиным, ведь любовь до сих пор жива в ее сердце. Но она не верит ему, считает, что он стал «чувства мелкого рабом», что ему просто льстила бы связь с «равнодушной княгиней». Но Татьяна не стала равнодушной и циничной, хоть науку Онегина «учитесь властвовать собой» приняла и воплотила по-своему: никому не открывала, что у нее на душе. А там, в ее глубине- прежняя Таня, которая, презрев светские условности, прямо говорит любимому человеку: «Я вас люблю (к чему лукавить?), но я другому отдана; я буду век ему верна». И преданность долгу заставляет уважать эту женщину, сумевшую в метаниях между ангелом и демоном найти себя.
Итак, я попыталась защитить Татьяну от обвинения в эгоизме. Хотелось бы узнать, получилось ли у меня это, от вас, дорогие читатели.