Женщины Ишира борются за сохранение своего искусства, несмотря на пожары, которые уничтожают пальмы Гран Чако во втором по величине лесе Южной Америки.
Нелия Миранда, 42-летняя ремесленница из Ишира, плетет корзину из пальмовых листьев во дворе своего дома в Пуэрто-Диане.
"Нам нужно продавать наши изделия, чтобы жить и поддерживать нашу культуру. Но это становится все труднее и труднее. Почти вся популяция пальм была сожжена, говорит Нелия Миранда, 42-летняя местная ремесленница, которая говорит на смешанном наречии гуарани и испанский языки, при этом с помощью ножа срезает колючие листья пальмы, растущей в лесу. Находить эти растения требуется больших усилий и преодоление десятков опасностей. От поселка нужно пройти более шести километров при температуре воздуха более 40 градусов среди ядовитых змей, диких свиней и многих, многих хищников. Перед формированием листьев их необходимо высушить в течение трех дней, чтобы они могли использоваться. Насколько быстро мастерицы изготавливают корзины, сумки и двухцветные хлебные корзины зависит от мастерства каждой из них, но на минимально на изготоалени каждой из них может уйти как минимум два дня.
В случае зеленого и колючего куста, растущего под деревьями, необходимо вручную извлечь волокна, которые они будут использовать для своих работ. И без того сложная задача, которая еще более усложнилась в августе, когда Гран-Чако, второй по величине лес Южной Америки, пострадал от самого страшного пожара в своей истории, уничтожив деревья и кустарники, которыми пользуются женщины Ишир - коренные жители Пантанала, водно-болотного угодья Чако, которое Парагвай разделяет с Бразилией. Волны огня пронеслись от юга Боливии и Бразилии до севера Парагвая, сжигая миллионы гектаров девственного леса по мере того, как они проходили через эти три страны. Пламя поглотило пальмы, лапачо и рожковые деревья и вызвало бегство гигантских муравьедов, ягуаров, броненосцев и всех видов оленей. Многим не удалось бежать, и теперь их останки разбросаны среди пепла на выжженной земле.
Для иширского народа пожар еще больше осложнил его и без того тяжелую жизнь в этом изолированном от мира месте из-за полного отсутствия асфальтовой и государственной инфраструктуры, живущем в условиях постоянной засухи и наводнений. Там, где не хватает питьевой воды, фрукты и овощи экзотичны и непомерно дороги, электричество отключается каждый день, а телефонный сигнал приходит и уходит, как ему заблагорассудится. Добраться сюда можно только на маленьком самолете, недоступном для коренного населения, после трехдневной поездки на лодке или автобусе, которая может занять до 20 часов, чтобы добраться из Асунсьона, столицы Парагвая, расположенной почти в 1000 километрах к югу, по дорогам, покрытым пыльной грязью или густой грязью, в зависимости от сезона.
Жара и дым от лесных пожаров заставили сотни детей ишира и стариков бежать из своих домов в Пуэрто-Диане в другие общины. В десяти километрах от пожаров воздух задохнулся внутри и снаружи домов. Пепла покрывала небо как минимум месяц и беспрепятственно входила в деревянные и кирпичные дома. Они даже не умели готовить. Теперь, когда дождь уменьшил пожар и температуру, эти коренные общины стремятся вернуться к своим обычным занятиям: рыбалке, охоте, сбору меда и рукоделию. Но ничего уже не изменилось. Рыбы стало меньше, потому что вода все больше загрязняется, диких животных стало гораздо меньше, пчел почти не осталось, а также не хватает караванов и кустов карагуата, которые художники этого тысячелетнего народа всегда использовали для своих ремесел. Это искусство, наряду с ловлей рыбы на суруби и паку, является основным экономическим источником существования общины, в которой нет ни для кого работы.
Бети Мартинес, 64 года, освоили традиционные ремесла в своем городе в возрасте 13 лет. Иногда она рыбачит, иногда работает на земле. Но больше всего она сама делает свои работы и отправляется в путь, чтобы продать их. Она прибывает в близлежащий город Баия-Негра, где живут парагвайцы, которые не смешиваются с туземцами. Иногда ей удается продать что-то, а иногда он возвращается с пустыми руками. В другой раз она едет вверх по реке в Пуэрто-Мортинью в Бразилии, где те немногие туристы, которые выезжают на берег, платят гораздо больше, чем парагвайцы. "Отправка моей работы в Асунсьон очень дорогая, и туда невозможно попасть", - объясняет он, демонстрируя при этом свою прекрасную отделку. Его треснувшие и мозолистые пальцы от использования мотыги и рыболовной сети быстро проходят сквозь сухие листья, которые он сразу же превращается в идеально пропорциональные круглые фигуры.
Борьба за землю
"Для парагвайского государства мы, туземцы, не существуем". Им не интересно знать, живы ли мы. Они забывают, что наши бабушка и дедушка спасли их от боливийцев", - говорит эта женщина с длинными седыми волосами и легкой улыбкой. Она ссылается на Чаконскую войну (1932-1935 гг.), величайшую американскую войну 20-го века, когда парагвайская и боливийская армии сражались до смерти за эту огромную приграничную территорию. Парагвайцы одержали победу благодаря руководству аборигенов Ишира, которые свободно передвигались по рекам и лесам, устраивая засады на дезориентированных боливийских солдат.
Однако когда война закончилась, правительство и некоторые землевладельцы изгнали их с территории предков. Им пришлось десятилетиями вести легальную борьбу, чтобы вернуть себе крохотную часть своей земли, на которой в настоящее время проживают около 2000 человек. Битва, которая продолжается и по сей день, когда новые иностранные предприниматели оккупируют часть своих титулованных земель в условиях полной безнаказанности.
Другая ишырская художница, 51-летняя Лидия Ромеро, гуляет среди пальм, стволы которых сгорели в огне, и вспоминает, что мать просила ее никогда не прекращать делать поделки. Она научила ее тому, что культура ее предков зависит от того, будут ли они и дальше передаваться от матерей и бабушек к дочерям и внучкам. Несмотря на их сложное положение, на этой неделе они вполне счастливы, поскольку в общине начался проект парагвайской НПО под названием "Эко клуб Пантаналь", которая получила средства для того, чтобы женщины-ремесленницы могли брать на себя расходы по обучению самых маленьких девочек. И поэтому они сохраняют эту тысячелетнюю традицию, которая полностью связана с заботой о лесе.