В 1981 году бывший защитник сборной Франции Жан-Пьер Адамс завершил карьеру. Ему было 33, последний год он отбегал в любительском «Шалоне» на юге Бургундии. Среди его партнеров был Йозеф Клозе – и нет, это не однофамилец, в команде четвертой лиги заканчивал играть отец будущего лучшего бомбардира в истории чемпионатов мира.
«Шалон» выступал в пятом дивизионе французского футбола – любительский уровень. Но Адамсу это помогло: его позвали на место играющего тренера, причем сразу главного.
Фигура бывшего игрока сборной Франции в крошечной команде привлекала внимание: трибуны небольшого стадиона всегда были заполнены, известность помогла Жан-Пьеру и Бернадетт (жене Жан-Пьера) открыть спортивный магазин, который пользовался спросом у местных.
Его работа тоже была неплохой: «Шалон» пробрался в четвертый дивизион, и летом 1981-го Жан-Пьер завершил карьеру, чтобы сосредоточиться на тренерской работе. Команда очень неплохо шла во втором сезоне, нацеливаясь на еще одно повышение в классе. Адамс должен был пройти недельные курсы в Дижоне, крупнейшем городе Бургундии. Но на третий день повредил связку колена – того самого больного колена, которое не давало покоя с начала карьеры.
Адамс пришел на первичный осмотр к врачу-болельщику «Лиона», тот его узнал и выдал направление на операцию колена через несколько дней – советовал расправиться с проблемой как можно скорее, чтобы избежать осложнений. Плановая, не очень сложная операция – таких миллионы.
«Все в порядке, я в отличной форме», – сказал Жан-Пьер семье перед отъездом в больницу. Он пришел в госпиталь имени Эдуара Эррио, одного из премьер-министров Франции, на западе Лиона.
Больше Адамса в сознании никто не видел.
Он поехал в Лион, пришел на операцию. Обычный день, среда – что могло пойти не так? В тот день была забастовка врачей – в назначенное время персонала было значительно меньше обычного.
Бернадетт занервничала, когда спустя несколько часов ей дважды не ответили на звонок. После третьего раза ей перезвонили. «Бернадетт? Срочно приезжайте», – прозвучал серьезный и даже пугающий голос в трубке.
Женщина была шокирована. Пришлось звонить в «Шалон», чтобы с ней отправили сопровождающих: ехать одна она бы не смогла. Она оставила сыновей – Лорана и Фредерика – у родителей и поехала в Лион с двумя сотрудниками клуба.
Там она узнала: Жан-Пьер впал в кому. Анестезиолог, которая ассистировала хирургу, перепутала шприцы. И вместо вещества, которое усыпило бы Адамса на несколько часов, вколола ему почти смертельную дозу анестетика. Жена провела в палате несколько дней без перерыва, но в сознание муж так и не пришел. «Я увидела его лежащим на кровати, повсюду трубки, – рассказывала Бернадетт. – Я не выходила из больницы пять дней. Думала, что он вот-вот очнется и что мне нужно быть рядом».
Позже выяснилось, что из-за забастовки врачу пришлось следить сразу за восемью больными, одним из которых был ребенок в тяжелом состоянии – ему требовалось особое внимание. Вдобавок Адамса уложили на койку, не предназначенную для длительного нахождения на ней. В том числе из-за этого одна из подушек соскользнула. Так как Адамс был плохо интубирован (введение трубки в трахею с целью обеспечения проходимости дыхательных путей и искусственной вентиляции легких), одна трубка блокировала путь к легким, а не вентилировала их: кислород не распространялся по всему телу, и это вызвало остановку сердца. Поэтому Жан-Пьер впал в кому.
Ситуацию осложнило то, что за Адамсом следил не опытный медик, а стажер (в суде он признал ошибку). Анестезиолог объяснял: не смог понять, что у пациента анафилактический шок, из-за темного цвета кожи – в то время как белая кожа приобретает голубоватый оттенок.
Спустя три недели Адамс очнулся. Но повреждения мозга оказались катастрофическими, двигательные функции пропали. Поэтому Жан-Пьер оказался в вегетативном состоянии.
В ноябре бывшего игрока сборной Франции транспортировали в больницу Шалона – ближе к дому. Там Бернадетт могла навещать мужа ежедневно. Но состояние только ухудшалось: некогда крепкий мужчина потерял 11 килограммов за месяц, в ране обнаружилось воспаление, инфекция добралась до костей. Потребовалась еще одна операция – Бернадетт надеялась, что, может, после нее муж станет прежним, но нет.
Состояние стабилизировалось. Еще через девять месяцев сотрудники больницы пожали плечами: мы сделали все, что могли. И посоветовали Бернадетт отправить мужа в дом престарелых, где за ним мог бы следить квалифицированный персонал.
«Не думаю, что они знали, как ухаживать за ним, поэтому я сказала себе: «Он вернется домой». И с тех пор сама забочусь о нем», – говорила Бернадетт.
Жена спит в одной комнате с Жан-Пьером и каждый день встает посреди ночи и рано утром, чтобы перевернуть его.
Утренняя подготовка занимает около часа: Жан-Пьера нужно одеть, побрить, приготовить еду (он может есть полностью измельченную пищу). Потом – процедуры с кинезиологом, который помогает размять мышцы, чтобы не было атрофии, и проверяет легкие.
Адамс сохраняет определенные когнитивные функции: открывает глаза, может сидеть в инвалидной коляске, может есть, но не может двигаться и говорить. Бернадетт уверена, что он понимает и слышит ее голос.
Больше всего она боится, что умрет раньше мужа: «И что тогда с ним будет? Он же без меня пропадет».
В 1982 году, после того как Адамс впал в кому, Бернадетт оказалась в тяжелом финансовом положении: больница ничего не компенсировала, поскольку не хотела признавать вину.
Ей помог футбол: федерация, лига и бывшие игроки сборной. «Мы сыграли пять или шесть благотворительных матчей в их поддержку, – вспоминал Жак Вендру, менеджер сборной ветеранов. – Мы понимали, что у Бернадетт финансовые и психологические сложности». Все деньги, заработанные на играх, перевели семье Адамс.
Бывшие клубы Жан-Пьера – «ПСЖ» и «Ним» – безо всяких разговоров перевели Бернадетт деньги. Дополнительно по 6 тысяч франков в неделю платила Федерация футбола Франции – плюс 25 тысяч разовым переводом.
Лишь в 1989 году была доказана врачебная ошибка – непреднамеренная, приведшая к тяжелой травме. «А весь процесс продлился почти 12 лет, – говорила женщина. – Видимо, все для того, чтобы сбить людей. Если бы не поддержка мира футбола, я бы сломалась».
Анестезиолога и стажера оштрафовали на 750 евро (по нынешнему курсу) и дали год условно. Бернадетт также добилась компенсации от больницы (5 тысяч евро в месяц плюс расходы на медицинское лечение). На эти деньги она обустроила «Дом прекрасного спящего спортсмена» в деревне около Нима – города, где Адамс провел лучшие годы карьеры. И перевезла туда мужа.
«У меня такое чувство, что время остановилось 17 марта 1982 года. Не происходит ничего – ни плохого, ни хорошего», – грустно рассказывала Бернадетт.
Ей предлагали эвтаназию, но она против. Хотя некоторые думают по-другому – например, Мариус Трезор. Несмотря на прежнюю дружбу, он ни разу не навестил бывшего партнера по сборной – боится сильных эмоций. «Даже если Жан-Пьер проснется, он никого не узнает. Стоит ли так жить? Если со мной случится нечто подобное, я скажу жене, чтобы она меня здесь не держала», – говорит Трезор.
Но Бернадетт стоит на своем и более 38 лет ежедневно следит за Жан-Пьером. Ему уже 72, они не разговаривали десятилетиями, но жена все равно верит, что когда-нибудь медицина сможет его вернуть.