На протяжении нескольких последних статей я рассказывал о том конфликте, к которому пришел клуб "Платформа" на втором году своей жизни. Не вижу смысла пересказывать все подробности в десятый раз. Кому интересно, просто пролистайте канал вверх. Вкратце произошло следующее - первый директор клуба Алексей Кабанов, который собрал всю административно-творческую команду, сам в итоге растратил все вложения и скрылся в недрах столицы.
Инвесторы надеялись, что клуб без него сможет хоть как-то отбить вложенные в него средства, поэтому не стали его закрывать. Они не доверяли всей команде Кабанова, то есть собственно нам, но понимали, что без нас они формат площадки не вытянут. Поэтому, сжав зубы, оставили нас на своих местах. Только добавили смотрящего за всем нашим хаосом. В лице директора Игоря. Игорь ничего не понимал ни в музыке, ни в культурных клубах, ни в управлении бизнесом. Но он был предан владельцам. По крайней мере, они так думали.
Так мы и жили, раздираемые внутренними противоречиями, стараясь при этом не выносить наши конфликты на публику. А какие-то вещи научились воспринимать с юмором.
Одно из самых больших неудобств, появившихся в нашем новом формате жизни, заключалось в том, что при новом директоре в клуб полюбили ходить сами инвесторы.
Это были серьезные парни, спортсмены в прошлом, а в настоящем владельцы крупного рекламного бизнеса. Они были умные, веселые и злые. В иных обстоятелствах мы могли бы наверное и подружиться. Но на поле битвы, в формате клуба, с учетом всех обстоятельств, мы все понимали, что по сути то, что происходит между нами - это настоящее классовое противостояние. Мы раздражали их, они бесили нас. Внешне соблюдался нейтралитет, иногда прерываемый короткими выплесками энергии.
Вся наша культурная клубная суета особенно инвесторов не интересовала. Они не были любителями джаза, рока или авангарда. Тем более откровенно скучали на литературных вечерах или лекциях.
Первое время они еще надеялись найти в клубе подруг на пару ночей. Но тут мы тоже их ничем порадовать не смогли.
Девушки "Платформы" в целом делились на две категории: "филологини" и роковые красотки.
В сторону "филологинь" инвесторы даже не смотрели. А когда подкатывали к роковым, тут происходил обратный процесс. Красотки "Платформы" были слишком разборчивы. Они принимали богему, умников, хулиганов-алкоголиков. Но даже здороваться не собирались с парнями с барсетками.
Я, кстати, ничего плохого в барсетках не вижу. Но роковые красотки похоже были склонны к проявлениям культурного и статусного геноцида.
В общем, выходы в зал клуба скоро инвесторам надоели, и они оборудовали одну из дальних комнат под место своих тусовок. Водили туда друзей, пили, ели и отдыхали. В какой-то момент они практически перестали появляться в самом клубе, и мы почти позабыли о том, что они есть.
Так мы жили несколько месяцев. В публичном пространстве клуба кипела жизнь. Выступали "Аукцыон" и Tequila Jazzz, читали лекции Троицкий и Курицын, играли спектакли Театр АХЕ и Такой театр, а ночами плясали на алкогольных дискотеках. В книжный, который работал круглые сутки мог зайти Шевчук и купить всего Есенина, чтобы тут же подарить книжки девушкам. Или пьяный сценарист Мурзенко, который час мог вертеть в руках DVD с арт-хаусным фильмом и рассказывать о его особенностях.
А в дальней комнате сидели серьезные мужчины и отдыхали после тяжелых офисных будней. смеялись своим особенным шуткам, пили дорогой коньяк и иногда выбирались к бару пополнить его запасы.
В одну из таких ночей, после какого-то особенно веселого концерта, большая компания наших постоянных посетителей решила не расходиться по домам. Все весело гудели и продолжали пьянствовать. Время близилось к трем часам ночи. Я тоже был изрядно навеселе и уже несколько часов играл с друзьями кикер, который буквально за несколько дней до этого мы поставили в баре.
Подобные поздние праздники были тогда у нас обычным делом. Они никак не мешали моей работе арт-директором. Более того, были важной ее составляющей. Потому что очень много идей по организации событий и очень много дружеских связей возникало именно в итоге таких ночных бесед и возлияний. Можно сказать, что немаловажную часть моей работы составляла работа печенью.
Вдруг на горизонте появился один из акционеров, Игорь. Будучи тоже изрядно выпивши он достаточно резко поинтересовался, почему я все еще нахожусь в клубе. Естественно, я ответил ему, что я все еще работаю. Тогда почему ты пьешь на работе, спросил меня Игорь. Как вы уже поняли, он был прав и не прав одновременно.
В общем, ответил я ему достаточно резко. Сказал, что это не совсем его дело.
Игорь проглотил мой ответ и вышел из клуба. Он собирался уезжать, снаружи его ждал шофер в мерседесе последней модели. Я вернулся к кикеру. Однако, спустя минуту, ко мне подошел клубный охранник и передал, что Игорь хочет поговорить со мной на улице. Без всякой задней мысли я пошел к выходу. Охранник, добрая душа, искренне любивший все, что творилось в "Платформе", и симпатизирующий нашей компании, успел мне шепнуть, чтобы я был осторожен. Однако в пьяной браваде я не придал значения его словам.
Зря. Потому что, едва выйдя за дверь, я словил несколько прямых в голову. Естественно, упал, и получил серию ногами в корпус. Пока я пытался прийти в себя и вытирал кровь, Игорь потерял ко мне всякий интерес. Он зачем-то вернулся в клуб, видимо, что-то забыл.
Я тем временем смог подняться и отдышаться. Мне хотелось отомстить. Мне на глаза попалась большая сигаретная урна, стоявшая у входа. Я не придумал ничего лучше, чем ухватить эту тяжеленную штуковину, как следует размахнуться и метнуть ее в лобовое стекло Мерседеса. До сих пор не понимаю, каким чудом я не попал в него. Тут мне действительно повезло. Пока я разбирался с досадным промахом, из клуба выбежали бармены и рассказали, что внутри клуба за меня вступился шеф-повар Леша Поварешка. Прекрасный человек, недавно появившийся в "Платформе" и в будущем мой большой друг. Я не так давно написал про него отдельную статью и напишу еще немало хороших слов. В общем, Леша сказал Игорю что-то обидное, и тот рванул на кухню, чтобы заодно разобраться и с шефом. Бармены сообщили также, что из кухни раздается страшный шум, крики, звук битой посуды, в общем, всем страшно.
Позабыв про свои побои и про вероятность снова огрести, я ринулся на кухню и увидел невероятную картину. Двухметровый и плечистый Игорь кругами бегает среди плит и столов, уворачиваясь и закрываясь руками. А за ним по такой же траектории несется неумолимый Поварешка и мечет в него ножи, вилки, ложки, шампуры и прочую кухонную утварь. При этом Леша материт акционера и орет, что не позволит, чтобы тот поднимал на меня руки.
Игоря чудом отбили от Поварешки и увели в машину. Мы закрыли двери и пили до утра. Мы понимали, что на следующий день к нам прилетят неприятные известия. Они и правда прилетели. Но пока у нас впереди была целая ночь, бар был полон алкоголя и приятных людей. И мы ощущали внутри странную смесь чувств - из страха, гордости, безрассудства и понимания, что вот она, настоящая дружба, находится прямо сейчас и прямо здесь.