Сегодня прочитал статью про пенсию танкистам (не поднимается рука написать офицерам), расстреливавших Верховный Совет депутатов России в 93 году. Статейка пустая, скорее провокационная, аргументация примитивная-выполняли приказ ( а был ли письменный приказ?, офицер вправе потребовать приказ в письменной форме) Верховного Правителя (главнокомандующего). Резюме, такое простенькое, если живы, то обычную с надбавкой за участие в боевых действиях. Эта надбавка около 3000руб.с копейками. Теперь я знаю курс 30 серебреников Иуды на рубли - 100рублей. Некстати, возник вопрос. Стрельбу по Верховному Совету приравняли к участию в боевых действиях? В статье автор осуждает танкистов 91 года за неприменение оружия против народа своей страны ( два героя, свалившиеся от любопытства под колёса с ограждения, не в счёт).
А теперь про танкистов. Настоящих, советских танкистов, наследников танкистов ВОВ 41-45г.г.
После Вильнюсских событий я, в числе депутатских групп Моссовета и Верховного совета, был направлен в этот город для депутатской оценки событий. Были встречи с самыми разными людьми, разного общественного положения, в том числе, встреча в казарме с танкистами и членами семей офицеров.Вывод такой: приказ выдвинутся к телецентру выполнили, на провокации не отвечали, жертв не допустили. Условия жизни офицерских семей в казарме ужасные. Коридорная система с общей кухней, туалетами и душевыми (как в студенческом общежитии). Полковник в двумя взрослыми детьми в одной комнате. Пришлось выслушать много горьких сетований. Офицеры были возмущены тем, что их сделали крайними.
Поразила встреча с братом лидера националистов. Очень разумный и прагматичный. Никакого "свирепого национализма". Позиция сдержанная, надо сохранить все положительные стороны,что привнесли за время советской власти. Жить самостоятельно, но в добрососедских отношениях. Откровенное сожаление, что переметнувшиеся в национализм коммунисты доводят всё до крайнего абсурда. Новые националисты, хотят быть святее самого Папы Римского. Лишь бы усидеть у власти.
Была встреча со вторым секретарём ЦК Литвы. Здание ЦК пустое. Свет только дежурный. У стены вдоль здания сплошные награды времён СССР, грамоты, пионерские галстуки, флаги, значки и всё то, что так безумно плодила бюрократия идеологического ханжества. Он один во всём ЦК. Разговор откровенный, долгий. Он доктор исторических наук. Вдумчивый и его оценки событиям подтвердились. Партия сгнила на корню. Всё руководство спряталось. Впоследствии, его единственного осудили и дали, кажется, 10 лет. Отсидел. Человек не молодой. Пожалуй, это второй разумный человек, искренне верящий в коммунистические идеи, как и националист в идею самостоятельного , но добрососедского с РФ сосуществования. Православный епископ Литвы оказался настолько политизированным лицом, в духе Солженицина, что ничего духовного в нём не наблюдалось. Когда я ему об этом высказал сожаление, он ответил очень резко и даже с вызывающей гордостью.
"Штурм телецентра", как это принято именовать пропагандистами, была лишь непродуманная акция власти, взять под контроль это средство массовой информации. Сначала допустили превращение его в антигосударственный рупор, а потом насильственно прикрыть. С одной стороны власть, а с другой сотрудники, которым пришли оказать поддержку воинственно настроенные граждане. Потасовка в дверях, закончилась выстрелами из здания напротив входа (примерно 4 этаж) от пули погиб старший лейтенант КГБ ( он был в штатском). Но выстрел прицельный и выборочно в сотрудника. Результат политически замотали с расследованием. ( Похоже с небесной сотней). Там же в помещениях правительстве Литвы приметил американскую журналистку, которая везде была как своя. Позже, я её встретил и в коридорах ЕБН, в дни победных торжеств над ГКЧП. Странное совпадение и хозяйское поведение.
Когда произошло противостояние Горбачёв - Ельцин - ГКЧП в Моссовете была создана комиссия по противодействию антиконституционой деятельности, я был в неё включён. О тех событиях много наговорено и ещё больше напридумано.
Во-первых, свобода перемещений по Москве противоборствующих сил была полная. Шли переговоры на всех уровнях и никто никого не арестовывал. Шеварднадзе спокойно приезжал в Моссовет. (Есть кадры хроники. Маловерам пишу, что так всё и было. На кадрах хроники есть и я, справа от Шеварнадзе, позади него.) С целью недопущения столкновений и провокаций с чьей либо стороны, было в Моссовете помещение, где сидели представители всех противостоящих сил, в том числе и военных. Все оперативно собирали информацию, быстро ей обменивались, оперативно связывались на местах со всеми информаторами и действующими лицами. Дружно работали и не допустили провокаций. Провокация была организована против военных, когда они покидали (танкисты) город по Кутузовскому проспекту с Проспекта Калинина. Были выстрелы в районе посольства США. Расследование не дало результатов, оружие военнослужащих не использовалось - экспертиза доказала. Гильзы нашли. но чьи они были не установили.
В первый день, когда танки и бтр встали на Дмитровке, от кинотеатра Россия, по параллельной улице Горького (Тверской), я направлен был на переговоры с ними, для предотвращения эксцессов. Это не более 100 метров от Моссовета по прямой линии. У первой машины. которые стояли с работающими двигателями одна за другой, я спросил кто старший и назвал себя. Офицер пр рации с кем-то связался и потом сказал, в которой машине старший. Я спускался вниз по улице мимо бронетехники, люди окружали машины. говорили с военными, были все дружелюбны и никакой агрессии. Подойдя к головной машине я увидел капитана, который до пояса вылез из башни. Коротко я объяснил своё поручение и предложил держать связь со штабом в Моссовете. При необходимости мы выделим людей, для ограждения военных от провокаций.
В ответ он мне сказал, Мы вас помним и знаем. Вы были у нас в казарме в Вильнюсе. Можете не волноваться, мы не допустим столкновений. Никаких действий мы не намерены допускать. Какая-бы команда не поступала. Можете быть уверены. Мы не подведём. Вот это советский офицер, танкист, перед которым я готов поклониться. Если он жив и здоров, и если прочитает эти воспоминания, я передаю ему привет и низкий поклон. Здоровья ему и благополучия его близким.
О знаменосце на параде Победы, Генерале Армии, участнике ГКЧП, через суд оправдавшимся в своей правоте, в отличие от других, согласившихся на помилование, напишу в следующем воспоминании.