Армяне – друзья и коллеги – сыграли одну из важнейших ролей в формировании и становлении великого поэта, артиста, актера.
Абсолютно нереально представить жизненный путь поэта с 8-летнего возраста без влияния, поддержки или участия армян. Многим из них Владимир посвящал стихи, к примеру, Левону Кочаряну, Давиду Карапетяну, Вадиму Туманову или Леониду Енгибарову. С Енгибаровым его связывали не только дружеские отношения, но и фатальная судьба, которая вела обоих по одним и тем же путям при разнице в 8 лет с точностью до недели. Даже дата смерти им выпала одна на двоих – 25 июля. Кстати, в песне «О фатальных датах и цифрах» есть такие строки: «C меня при цифре 37 в момент слетает хмель…» Высоцкий в каком-то смысле предрекал это себе, но такое пророчество относилось и к Енгибарову, который умер в 37 лет, в одном возрасте с Пушкиным и Маяковским.
С Евгенией Степановной Лихалатовой (урожденной Мартиросовой), новой женой отца, Володя познакомился еще в детстве. Отец отмечал трогательную близость Евгении Степановны и ее приемного сына. Умная, грамотная мама Женя уделяла мальчику много времени, даже училась с ним игре на фортепиано, чтобы ему было интереснее. Она вложила в восприимчивую душу ребенка чувство меры и необходимость образования. Таким образом, понятия о музыке и искусстве мальчик перенял от бакинской армянки, которая своих детей не имела, и поэтому всю накопленную любовь обрушила на него.
После того, как Высоцкий закончил школу, в его жизни наступила «эра» Левона Суреновича Кочаряна. По уверению всех друзей, никто столько не дал Владимиру, сколько сын артиста-декламатора, народного артиста РСФСР Сурена Акимовича Кочаряна.
Их познакомил Анатолий Утевский, который учился с Володей в одной школе, а затем поступил в МГУ и встретил там своего однокурсника Левона. Лева, в свою очередь, привел Игоря Кохановского, Владимира Акимова и Яшу Безродного. И знаменитая компания Большого Каретного оказалась в сборе. Центром и идейным вдохновителем компании безоговорочно признавался Лева. Однако ее сердцем был, конечно, Высоцкий. Это были годы, которые поэт потом назовет «самыми лучшими». Молодежь этих лет буквально «болела» бурным расцветом литературы и искусства. Стихи С. Есенина, В. Маяковского, Е. Евтушенко, Р. Рождественского, А. Твардовского читались наизусть большей частью поколения, прозу Б. Пастернака, В. Набокова, М. Булгакова зачитывали до дыр, а в кинематограф пришли такие режиссеры, как Э. Рязанов, Ф. Довлатян, Э. Кеосаян. Свою карьеру кинорежиссера начинал и Л. Кочарян (его уже называли «первым среди всех вторых режиссеров» на «Мосфильме»). Кочарян привел Высоцкого в кинематограф, сняв его в двух своих фильмах: «Сверстницы» (1959) и «Увольнение на берег» (1962). А затем, не найдя работы у себя, рекомендовал молодого актера сначала на фильм «713-й просит посадку» (1962), затем Ф. Довлатяну на фильм «Карьера Димы Горина» (1961) и Э. Кеосаяну на фильм «Стряпуха» (1965).
Наконец, Лева первым нажал на кнопку старенького магнитофона «Днепр-10» и сделал первую запись песен Владимира. Эта запись очень быстро разошлась по всей стране, а пленку назвали «Золотой пленкой Кочаряна». Именно с нее началось триумфальное шествие песен Высоцкого по стране, а затем, выплеснувшись за ее пределы, разошлось почти по всей планете.
Высоцкий, по-видимому, мало значения придавал национальной принадлежности близких людей. У него армянин мог быть «более русским, чем все мы» (так он не раз называл В. Туманова и Д. Карапетяна), а некоторые его персонажи путались в понятиях «семит – антисемит». И понятие «Россия» для него было первичнее понятия «русский». Хотя у Владимира не встретишь есенинского: «Я скажу: «Не надо рая, // Дайте родину мою», – он очень любил страну, гражданином которой являлся. Купола в России кроют чистым золотом – Чтобы чаще Господь замечал. Эти строки нам знакомы по песне Владимира «Купола», в которой с наибольшим размахом автор выразил суть страны от начала времен. Именно в этом понимании сокрыта важнейшая черта истинно русского человека – во всеохватывающем принятии мира в общем и каждого человека в отдельности. Именно поэтому Россия стала родиной для представителей почти всего человечества.
Очень близок и важен для Высоцкого был Вадим Иванович Туманов, человек-легенда, человек страшной судьбы и великой преданности своей стране. Выходец из Северного Кавказа, армянин по национальности, он воспринимал себя как верного сына своей родины, но та воспринимала его иначе, перекидывая из одной зоны в другую. Он был осужден по статье за антисоветизм, потому что увлекался запрещенными в то время поэзией Есенина и песнями Вертинского. Но потом Туманов был реабилитирован и выпущен по амнистии и к концу жизни сумел сделать так, что страна все же оценила преданность своего сына и милостиво «разрешила» ему стать академиком, доктором минералогических наук.
В самую первую встречу Вадим Иванович рассказывал Владимиру о своей судьбе всю ночь. Рассказы гостя Высоцкий потом переводил в песни и баллады невероятного накала и выразительности. Постепенно Вадим Туманов стал поэту необходим.
Но самая главная заслуга Туманова в том, что Высоцкий, ведущий сверхнапряженный образ жизни и нуждающийся в лечении и отдыхе, а отдыхать так и не научившийся, только у него мог провести целые сутки, и лицо его при этом не имело того привычного напряжения, с которым он жил всю свою жизнь. Об этом рассказывает В. Смехов, друг и соратник Высоцкого по артистическому цеху. В судьбе барда Туманов, по единодушному мнению его же друзей, занимал совершенно особую нишу. Не выше, не ниже и даже не рядом, а где-то в невидимой корневой системе. И, наверное, потому он был единственным из окружения Высоцкого, который мог сказать Владимиру «нет». Это была только его привилегия. Владимир даже собирался написать сценарий по рассказам Туманова о его жизни и снять по нему фильм, но, к огромному сожалению, не успел. Вадиму Ивановичу Высоцкий посвятил несколько песен и стихотворений, одно из которых, самое, на наш взгляд, выразительное, называется «Был побег на рывок»: Нам – добежать до берега, до цели, – Но свыше – с вышек – все предрешено: Там у стрелков мы дергались в прицеле – Умора просто, до чего смешно.
И последний из «малого круга» Высоцкого представитель армянского этноса – это замечательный беллетрист, переводчик с итальянского и французского, киновед Давид Саакович Карапетян. С Высоцким они сблизились на почве поэзии Игоря Северянина, а затем обнаружили друг в друге яркую индивидуальность и некую непохожесть на других. В случае Давида Карапетяна не нужны никакие дополнительные эпитеты, так как сам Высоцкий назвал его «самым верным», а Марина Влади – «единственным». Их отношения, длившиеся почти полтора десятилетия, описаны Д. Карапетяном в его замечательной книге воспоминаний. Эти годы были насыщены яркими событиями, в том числе и известной поездкой Владимира Высоцкого в Ереван, куда его привез Давид. И если бы не было 15-летних отношений, а была бы только эта книга, имя Давида Карапетяна уже заслуживало бы места рядом с именами тех немногих, действительно близких Высоцкому людей, без которых человека не бывает, как не бывает короля без свиты или полководца без армии. Во всяком случае, это лучшая книга о В. Высоцком, с чем согласились все, кто близко знал поэта.
В воспоминаниях матери, Марины Влади и всех близких людей Высоцкого имена Евгении Степановны Лихалатовой, Левона Суреновича Кочаряна, Вадима Ивановича Туманова и Давида Сааковича Карапетяна упоминаются с несомненным уважением и любовью.
Что касается переводов произведений В. Высоцкого на армянский язык, то на сегодняшний день переведено около 500 стихов и песен. В этой области работали Аваг Епремян (первые переводы), Ваагн Атабекян, Ерванд Петросян. Ованнес Сароян на свои средства издал сборник переводов под названием «Памятник», экземпляр которого он подарил музею Высоцкого в Москве. А Левон Блбулян перевел наряду со стихами и песнями книгу М. Влади «Владимир, или Прерванный полет» и сборник «В. Высоцкий. Я, конечно, вернусь…» Кроме того, им написан сценарий о жизни Высоцкого под названием «Я жив тобой…», по которому был создан и выпущен в эфир радиоспектакль.