Есть вещи, которые больше всего нас возмущают или задевают в других.
Часто те вещи, которые нас в других возмущают — это то, что мы сами себе запретили.
Вот, случилась в нашей жизни неловкая ситуация, мы на чём-то обожглись, нас за что-то поругали, и мы зарекаемся делать что-либо подобное снова.
Даже если нас наказали за неловкое действие, запрет на себя накладываем мы сами. Ведь всегда же можно кивать и соглашаться, сложив за спиной пальцы крестиком. Но мы покупаем чужие идеи, подчиняемся чужим ограничениям и накладываем на себя зарок.
Как же возмутительно потом видеть, что другие люди, ничуть не стесняясь, делают запретное, и им это сходит с рук.
Заниматься тем, что тебе нравится — низзя. Высказывать свою позицию — низзя. Открыто интересоваться разнообразием мира — низзя. В каждой культуре, в каждой семье передаётся из поколения в поколение свой набор табу. И мы привыкаем считать эти ограничения правильными, полезными. Ведь иная альтернатива — это признать себя ограниченным и самоограничивающим, сглупившим, купившим чужое безумие. Лучше считать эти зароки чем-то правильным.
И вот перед нами появляется человек, свободный от этих зароков. Возможно, ему повезло с воспитателями, возможно, он прошёл долгий путь исцеления и освобождения от уздечек, возможно, он просто из другой культурной среды. И он себе позволяет то, что мы себе запрещаем. И тогда мы начинаем на этого человека шикать, как когда-то шикали на нас наши воспитатели.
Особенно возмутительно, когда человек осознанно отказывается покупать наши табу и считает их недоразумением.
У Чжуан-цзы есть тема про то, как журавлю обрубают ноги, чтобы их укоротить. Утке вытягивают лапы, чтобы удлинить. И то, и другое есть насилие над природой.
Самое забавное, что шикаем на других мы чаще всего вовсе не по адресу. Если разобраться, то часто окажется, что человек вовсе не намеревался делать запретное. Просто какие-то поверхностные признаки его действий чем-то напоминают нам то, что мы себе запретили. И всё. В нас просыпается домомучительница и мы начинаем излучать ци ограничений, таким образом ведя по сути диалог сами с собой.
Трезвость и добросовестность наблюдателя исчезает и мы оказываемся в воронке эмоциональных реакций на собственные травматичные истории, забыв понять по-настоящему другого человека.