Очень распространенное заблуждение в отношении агностицизма состоит в том, что он тождественен позитивизму, феноменализму, эмпиризму - с той системой, согласно которой знание ограничивается тем, что разумно воспринято или сразу же ощущается, явлениями, восприятиями или способами сознания. Эта точка зрения высоко оценена многими философами. Агностицизм следует отличать от всеобщего скептицизма, который не признает ни доказательства, ни опровержения. Последний растворяет цемент всех верований, даже верований в отношениях сосуществования или преемственности между явлениями. Первое лишь утверждает, что за пределами сосуществующих и преемственных явлений смысла нет ничего, что можно было бы зацементировать - все утверждения или опровержения о предполагаемых реалиях, выходящих за рамки естествознания, являются иллюзиями".
Позитивизм, возможно, правильно воспринимается как агностицизм, но его не следует отождествлять с ним. Во всем, что он утверждает, позитивизм является противоположностью агностицизму, ограничению и исключению агностицизма. Это уступка, что все явления известны и до сих пор не диагностированы. Но были формы философии, прямо противоположные позитивизму - идеалистические, онтологические, спекулятивные формы философии, которые не уступали здравому смыслу и обыденному опыту, а, напротив, считали, что это особая охота за неопределенностью и ложью, и что истина может быть найдена только в регионах чистого мышления и абсолютного бытия. Что же касается смысла и явлений, то именно такие формы философии являются агностическими, а разновидности позитивизма - недиагностическими.
Когда позитивизм отрицает, что мы можем знать что угодно, кроме того, что он называет опытом и явлениями, то отказ, похоже, явно требует для своего оправдания теории знания, а если отказ законен, то он должен быть агностического типа. Однако позитивист может иметь или не иметь такую теорию; и хотя без нее он может быть непоследователен, он может быть не более, чем с ней. Иррациональность в любом случае находится перед ним.
С этой точки зрения моя критика не предназначена для применения, и я счастлив, что нахожусь в согласии с уважаемым и почетным автором. Я, однако, не счел необходимым изменять то, что было написано, но напечатано до появления его второго издания, так как весь раздел так же актуален сейчас, как и тогда, против широко распространенного смешения агностицизма с позитивизмом.
Позитивизм, утверждающий что разум не может знать ничего, кроме сосуществующих и следующих друг за другом явлений смысла, не имеет права называться агностицизмом, потому что это не философия. Он имеет необоснованное убеждение и делает произвольное утверждение относительно знания, но у него нет ни критической, ни философской теории относительно знания; и там, где нет такой теории, чтобы говорить об агностицизме, это неуместно.
С другой стороны, как, в соответствии с общей теорией позитивизма, может быть достигнута теория знания, которая оправдает агностицизм? Как только из фактического опыта можно определить границы возможного опыта? Казалось бы, для того, чтобы попытаться, с какими бы то ни было разумными надеждами на успех, установить пределы возможностей человека в познании, мы должны не просто исследовать то, что, по нашему мнению, он на самом деле знает, а выяснить природу его способностей в познании. И все же очень трудно понять, как позитивизм может позволить себе это признать; ибо это означает, что пока опыт не ограничивает мысль, мысль еще больше ограничивает опыт - что само знание не должно изучаться только в феноменах знания - что даже для того, чтобы попытаться изгнать Вельзевул метафизики, мы должны начать с обращения к нему за помощью.
Одним словом, в то время как отрицания позитивистом духовного и сверхъестественного должны выглядеть необоснованными утверждениями до тех пор, пока не будут основаны на какой-то агностической теории природы и условий познания, для того, чтобы установить такую теорию, позитивист должен пожертвовать своим позитивизмом. Поэтому многие позитивисты уклоняються от задачи исследования пределов человеческого знания и просто утверждать, что ничего не известно за пределами явлений, на том основании, что опыт и история свидетельствуют о том, что все попытки узнать больше, чем явления до сих пор были неудачными, и что, следовательно, можно утверждать, что все подобные попытки в равной степени будут неудачными. То, что это не является самосогласованным или логичным, можно легко признать; но позитивизм не может быть самосогласованным и логичным ни тогда, когда он поверхностный и догматический, ни тогда, когда он более глубокий через союз с агностицизмом.