Джеймс Джеффрис по прозвищу «Котельщик», владевший титулом пять лет на рубеже столетий, имел шансы уйти из бокса непобежденным чемпионом мира. Но все испортил Джек Джонсон, первый чернокожий чемпион-тяжеловес.
К 1910-му году ненависть к Джонсону достигла предела, а бить его было некому – он сам уже всех перебил. И тогда, силой, с его фермы, где он выращивал люцерну, в ринг вытащили Джеффриса, шесть лет как не дравшегося. Бой назначили на День Независимости; промоутер Текс Рикард построил специальную арену; за Джеффрисом была вся белая Америка. Не помогло: Джонсон нокаутировал ветерана, а его легенда продолжилась.
Герой Первой Мировой Шарпентье был Пакьяо своего времени: хорошим парнем, прошедшим не без успеха все существовавшие в то время весовые категории. Демпси же, откосивший от призыва, был – как ни странно для весьма националистичной Америки – «плохим» парнем, Мэйвезером.
Промоутер Текс Рикард (Боб Арум своего времени) вложился на 250 000 долларов, чтобы построить временную арену вместимостью 91 000 зрителей. Демпси получил 300 000 долларов, Шарпентье – 200 000. Но громадные (по тем временам) траты отбились с лихвой: зрители принесли почти два миллиона долларов. Этот же бой стал первым, транслировавшимся по радио.
Здесь все было ровно наоборот: американец Луис был воплощением Добра, Света, если хотите, Шмелинг же был «за царство тьмы». Аналогов в современном боксе не найти, если только Николай Валуев не отправится драться с Виталием Кличко на Майдане Незалежности, или последний не сделает боевой визит на Красную Площадь.
Вся ирония – а она бывает даже в таких ситуациях – заключалась в том, что Шмелинг был идейным противником фашистов, а годы спустя помогал бедствующему Луису финансово. Но тогда все было иначе. Шмелинг представлял нацистскую Германию, а дух мировой трагедии уже витал в воздухе: через год с небольшим стартует Вторая Мировая, а ровно через три года – Великая Отечественная. Бой стал частью более общего противостояния двух держав – хотели этого боксеры или нет. Он же был назван The Ring поединком десятилетия.
Шугар Рэй, которого многие считают величайшим боксером в истории, встречался с «Бешеным Быком» ЛаМоттой 6 раз на протяжении 40-х и начала 50-з и проиграл лишь раз, несмотря на преимущество Джейка в габаритах. Но свой самый главный бой эта сладкая парочка провела на стадионе Чикаго, и это было их последнее рандеву.
Бой соответствовал необходимым критериям значимости: Робинсон (120-1-2, и единственное поражение в 1943-м – от ЛаМотты) поднимался в средний вес из полусреднего в ранге чемпиона, а Джейк объединил в нем титулы по версии национальной и нью-йоркской атлетической комиссий, победив среди прочих другую легенду Марселя Сердана, а затем выдав бой 1950-го года с его соотечественником Дотюилем.
Сам же поединок выдался настолько жестоким и кровавым, что получил кодовое название «Резня на День святого Валентина».
Те, кто считают Майка Тайсона самым страшным бойцом в истории, просто не жили во времена Санни Листона. Когда Санни два раза подряд вынес с ринга в первом же раунде Флойда Паттерсона, многие действительно уверовали в его неуязвимость. Так сэр Генри Купер сказал, что против Клэя он мог бы выйти в ринг, но не против Листона. А ведь он был одним из храбрейших.
Едва ли не единственным, кто горел желанием сразиться с Листоном, был молодой Кассиус. «Если он надерет мне задницу, то я расцелую ему ноги прямо в ринге, уползу на коленках с арены, вопя, что Санни – величайший, а потом первым же рейсом покину страну», – претендент умышленно сжигал все мосты назад. Поставив себя в положение «Все или Ничего», взвинтив ставки до (бес)предела, Кассиус Клей был вынужден побеждать. И он сделал это в лучшем поединке десятилетия (по версии The Ring).