Глава 41.
Нет женщины, которая не мечтала бы полюбить однажды и навсегда, и при этом быть для своего избранника единственно желанной.
Но есть ли женщина, согласная ждать любимого полвека, когда он - за тысячи километров, в другой стране, и кроме языкового между вами огромное количество других, не зависящих от вас барьеров и преград, название которым придумало ваше родное государство? Кто из нас выдержал бы все и нашел в себе силы перенести испытания судьбы в одиночку?
Сейчас Анастасию Петровну Туманову трудно назвать одинокой. У этой женщины много друзей, которые любят и бесконечно уважают ее за неподдельную интеллигентность и женственность. За этим качеством ум, красота, чувство юмора и, конечно, кокетство. И всем этим в полной мере обладает Анастасия Петровна. А тогда, в далекие послевоенные годы, просто Стелла - молодая, бойкая, жизнерадостная, замечательно танцующая девушка. Именно на танцах в Шеффилде в 1947 г. встретил ее красавец Уолтер. Она стала для него той единственной, о которой мечтают все мужчины, но находят немногие.
Позади у Стеллы было детство и юность во Пскове, фашистская тюрьма, бегство по пути в концлагерь в Германии, освобождение заключенных лагеря английскими войсками. По счастливой случайности она была отправлена работать в Англию, а не выдана вместе с другими освобожденными советской Родине, которая «заботливо» отправляла своих сынов и дочерей из Англии в Сибирь без остановок.
Но это стало известно потом. Пока же Стелла была молода и полна надежд на светлое будущее. А когда рядом с тобою красавец муж, уверенный в себе и любящий тебя до безумия - что еще нужно? Разве пококетничать иногда.
И все было замечательно в жизни счастливого Уолтера и его русской жены: работа, новый дом и рождение дочери. Но чувство ностальгии, такое абстрактное для нас, живущих в России, вполне осязаемо, почти материально там, за границей. Оно тихими шагами подкрадывается к сердцу, а потом поселяется в нем, становясь болезнью. И вылечить ее можно только одним лекарством - Родиной.
Издалека Россия виделась такой идиллией, какой она помнила ее с детства.
Письмо сестры о тяжелой болезни матери было последней каплей. Стелла решилась ехать, повидать родных, показать дочку, вдоволь надышаться воздухом Родины.
Бедный Уолтер отчаялся уговаривать ее не уезжать. Все его доводы были напрасны, хотя сердце жены разрывалось между ним и Россией. Настал день прощания. С палубы советского корабля Стелла видела Уолтера, который метался по причалу, бессильный удержать ее и дочку. У Стеллы был минутный порыв броситься к мужу, утешить его, обнять и впредь не расставаться даже на день. Если бы кто-либо сказал тогда Стелле, что никогда больше ее нога не ступит на английскую землю, никогда уже она не поднимется на второй этаж их уютного дома, никогда уже не будет этих жарких объятий в их с Уолтером светлой маленькой спальне... Зная это наверняка, она бросилась бы в воду, поплыла бы к берегу, где уже не бегал, а стоял, окаменев от горя, безутешный Уолтер.
Мама действительно была очень больна и через 3 месяца умерла. С ее смертью сильнее затосковала Стелла по мужу. Ехать, ехать немедленно к нему!
Но на все ее бесчисленные просьбы разрешить выезд к мужу в Англию из советского посольства приходили подробные ответы, похожие на отчеты о международном положении. Они немного отличались по содержанию, но не по своей сути. Читая очередной отказ на просьбу о выезде из страны, Стелла плакала: «На кой черт мне ваш Суэцкий канал, ваша плохая международная обстановка, разрыв дипломатических отношений с очередной западной державой? Ведь я не дипломат. Я - простая и очень живая женщина. Я люблю своего мужа, места не нахожу от тоски. А каково дочери расти без отца»...
У кого из нас нашлись бы силы каждое утро просыпаться наедине с самим собою и жить только надеждой на встречу с любимым, когда тонкая ниточка, связывающая вас, с каждым годом превращается в тончайшую паутинку, готовую оборваться в любой момент? Готов ли кто-либо из нас ответить: «Да, я смогу, я все выдержу», - если ему скажут, что период безоблачного счастья будет ничтожно мал по сравнению с последующим периодом одиночества? И этот последний период будет заполнен вечным ожиданием почтового конверта, который может добираться до России целый месяц. А потом новых писем уже не будет.
После основательного отказа советского правительства на выезд жены Уолтер создал другую семью и уехал в Австралию. Но осталось более тысячи писем, которые он писал в течение первых 11 лет после отъезда Стеллы. Способны ли русские мужчины столько ждать встречи с любимой?
За долгие годы письма не раз перечитывались. Некоторые буквы невозможно различить - они размыты слезами. Но женщина помнит каждую строчку. Читая эти письма впервые, не знала она еще, что впереди - пустота одиночества. Верила еще, ни на минуту не сомневалась, что их огромная любовь пробьет глухую стену преград, сооруженных против них ее Родиной.
Но Родине не было никакого дела до маленькой женщины, молодой и красивой, естественное желание которой - любить и быть любимой. Долгие недели ожидания складывались в месяцы, а месяцы - в годы. И только письма, полные нежности, давали им силы жить в дали друг от друга. Эти письма всегда с нею.
Эта история переведена на английский. Вы можете найти её на моём канале в главах 53 - 54 английского варианта романа. Совершенствуйте свой английский, пополняйте словарный запас. Успехов!
До следующего письма, мой читатель.
Подписывайтесь на мой канал, читайте письма каждый день, оставляйте лайки и ваши комментарии.