Глава 1
Сколько раз за последние 15 минут Бонни слышала своё имя? Раз двадцать? Да нет, должно быть все сорок. Бонни. Бонни. Бонни. Бонни. Это дурацкое имя раздражало её носительницу все эти долгие семнадцать лет, но последние полчаса были просто невыносимы!
Бонни. Бонни. Бонни. Бонни.
Приторно высокий голосок Катрин Лафар, с явно искуственным и не самым правдоподобным французским акцентом, превращал это имя в словесную пытку. Наглость, настойчивость и тупость Катрин не знали границ. Бонни, как хорошо воспитанная и цивилизованная девушка, старалась не опускаться до того, чтобы оскорбить человека даже в мыслях. Не дай Бог словом или делом. Но иногда приходится признать свое моральное поражение и признаться самой себе, что Катрин Лафар, до безобразия, глупа. В данном случае глупее даже годовалого брата Бонни, Энтони. В свой годик Тони уже прекрасно понимал такие слова, как "нету" или "есть". Он различал их. Вообще, это типично, это абсолютно нормально, и он, вроде бы, не подаёт признаков будущего гения. Самый обычный, среднестатистический годовалый ребёнок.
Но в данном случае даже Катрин Лафар было далеко до малыша Тони. Он бы понял, что у Бонни нет решения пятой задачи, она её не решила, ведь именно это уже десятый раз повторила девушка своей однокласснице. Однако Катрин была несгибаема: она не хотела понимать... или понять не могла.
Бонни пыталась абстрагироваться. Она занималась тем, чем занималась всякий скучный урок по точным наукам и тем, что её расслабляло – рисовала. Сложно было назвать это рисунком, скорее зарисовка. Остро заточенным карандашом на листке бумаги Бонни выводила миниатюрный скетч: одинокая ученица старших классов сидела за партой в той самой позе, в которой сейчас сидела сама Бонни: подперев одной рукой голову, другой — что-то чёркая карандашом в кипе бумаг и тетрадей. Вообще, героиня сего скетча полностью походила на своего автора. Такие же джинсы, такой же джемпер, та же самая причёска, схваченная в строгий хвост до середины лопаток. Сверху, над её головой, будто мысли девушки, дугой застыли буквы "ТДМКЛ". Аббревиатура расшифровывалась просто: "Ты достала меня, Катрин Лафар".
— Бонни, реши мне пятую задачу! — позади снова раздался фальшивый французский акцент. — До "удовлетворительно" мне остался всего один номер!
— Катри-и-ин, — жалобно протянула Бонни, на этот раз даже не оборачиваясь к блондинке. — Я тысячу раз сказала, что не знаю, как она решается. Я её не решила, я сдала работу без пятой задачи. Я дала тебе списать три номера...
— Девочки, по тише. — с другого конца класса раздался строгий голос миссис Джаред, преподавателя алгебры лет так тридцати восьми, весьма красивой наружности.
К облегчению Бонни, Катрин затихла на пару секунд, но лишь для того, чтобы Бонни ощутила спиной хлопок бумажного шарика, который отскочил от Бонни и звонко шлёпнулся на паркетный пол.
— Маленькая крыска! — по-змеиному прошепела француженка. В такие моменты акцент волшебным образом пропадал. — Давно я тебя не наказывала. Готовься, скоро получишь, Бонни-Бак!
В ответ Бонни лишь закатила глаза. Объяснять что-либо школьной черлидерше бессмысленно. Когда её сахарно-конфетный говорок превращался в шепение, это означало, что в миленькой головке Лафар щёлкнула кнопка, отвечающая за гнобление Бонни Шарпс. И ничто не успокоит эту слащавую дьяволицу, кроме очередного акта издевательств над "Бонни-Бак". Так вся школа называла Шарпс. Ну, почти вся. Кличка прилипла после очередной атаки Катрин на свою одноклассницу. Было это в прошлом году. Лафар задумала "супероригинальный" нападок на Бонни: когда на большой перемене она рисовала в своём скетчбуке, сидя на лавочке посреди школьного дворика, Катрин и её подпевалы Линда Томпсон и Дженни Коллинс, подкрались сзади, выхватили скетчбук, да закинули его в мусорный бак, куда в это время сотни школьников выбрасывали контейнеры и одноразовые стаканы после обеда.
Блокнот был для Бонни очень дорог — подарок на пятнадцатилетие от любимого дяди Фреда, что служил где-то на Ближнем востоке. К тому же, подарок фирменный, недешёвый. А чистый, книжный аромат вперемешку с нотками душистых восточных фруктов, что он издавал, сводил Бонни с ума. Этот запах сразу стал её любимым. В тот день, изливаясь слезами от чувства вины перед дядей Фредом, что не уберегла столь ценный (в первую очередь для самой девушки) подарок, Бонни на глазах у всей школы полезла с головой в мусорный бак и, перепачкавшись, достала скетчбук. К слову, он не сильно пострадал; по краям остались разводы от горчицы и газировки, однако свой прежний волшебный аромат эта вещь растеряла. Так мисс Шарпс и превратилась в Бонни-Бак. Ну, или в Бак-Бонни. Кому как удобнее.
Теперь же, на угрозы Катрин девушка могла отреагировать лишь только закатив глаза. К проблемам с одноклассниками ей не привыкать.
В неё опять полетел бумажный шарик. На этот раз в затылок.
— Прекрати, — повела Бонни плечами, пальцами заведя выбившуюся коричневую прядь волос за ушко.
Можно ли развернуться и дать Катрин Лафар пощёчину? Физически, да. Возможно и в моральном аспекте это будет оправданным шагом. Но что-то останавливало Бонни. Не давало ей ни разу дать обидчикам вразумительного ответа, ведь Катрин не единственная кто шпыняет Шарпс. Это лень? Возможно. Но чем старше становилась Бонни, тем более она понимала, что вперемешку с ленью шла и трусость. Позволительно ли девушке быть трусихой? Тоже возможно. Позволительно ли ей осознавать это и ничего с этим не делать?... А вот на это Бонни не знала ответа.
Вдруг в дверь учебного кабинета кто-то постучал. Миссис Джаред сняла очки, положила на рабочий стол и посмотрела в сторону входа, как и все ученики.
— Войдите.
Секунда и дверь открылась.
— Здравствуйте, миссис... Джаред?
— Да-да, меня предупредили о тебе. — она встала с места и сделала пару шагов в сторону собеседника. — Прошу, заходи.
Со своего места Бонни не видела, кто стоит в проёме, но голос был мужской, необычный, с каким-то странным акцентом. Настоящим акцентом, а не таким наигранным, как у Катрин.
В класс зашёл парень. Не худой и не полный, среднего роста, весьма стройный, с бурыми (совсем как у Бонни) волосами и самой стандартной для его лет внешностью. Одет он был в куртку-регби красного цвета с белыми рукавами и джинсы, на плече покоился чёрный рюкзак.
Когда он остановился рядом с миссис Джаред, она его представила:
— Мальчики, девочки. Это ваш новый одноклассник, Пол... э-э-э... прости, как твоя фамилия?
— Макторин, мэм.
— Да, Пол Макторин. Он совсем недавно у нас в Сэдвилле и учиться будет с вами. Давай, Пол, присаживайся вон за ту свободную парту, располагайся. Ты опоздал на контрольную работу.
— Эм, простите, меня задержали у директора.
Новенький прошёл вглубь помещения и, поставив рюкзак на пол, сел за парту у окна, на одной линии с Бонни. Перед тем, как присесть, он кратко, но без доли застенчивости в глазах, посмотрел на Шарпс, которая продолжала обрисовывать скетч в тетрадке, лишь изредко бросая на него косые взгляды.
— Ничего страшного, Пол. Потом напишешь. Откуда же ты к нам приехал? — Джаред не присела, она не привыкла общаться с людьми, сидя.
— Из Мобила, мэм. Но я пробыл там всего две недели. Приехал туда из Дублина, а из Мобила уже сюда, в Сэдвилль.
— Ты, значит, у нас европейский джентльмен? — миссис Джаред заулыбалась.
— Если такое применимо к ирландцам, так точно, мэм. — парень улыбнулся в ответ, скорее подыграв учительнице, и по-ковбойски оптимистично разок поджал голову в сторону, чем вызвал усмешку у некоторых ребят, в том числе и у Бонни.
Очевидно, он был парень весёлый. Как и все, кто любил повторять дурацкое прозвище "Бонни-Бак". Одним весельчаком больше, одним меньше... Без разницы. Сегодня Бонни будет доставать Катрин Лафар, завтра Линда Томпсон, послезавтра Джон Гулиш – дружок Катрин – а потом, может ещё кто-нибудь, пока в это дело не втянется Пол Мактори, Мактерри или Макдэрри... как там его...?
Продолжение следует...