Начало истории читайте на моем канале.
Этой ночью котенок Максимилиан скакал по мокрой от дождя траве, не разбирая дороги, и даже не знал толком, куда он хочет попасть. Он чувствовал себя таким уставшим, что готов был лечь и уснуть под первым попавшимся кустом. Но дождь лил слишком сильно, кусты и трава были слишком мокрыми, а ночной Лес казался ему таким страшным, что Максимилиан боялся присесть хотя бы на минуту. Неведомые ночные птицы кричали во тьме так пугающе, в чаще рыскали чьи-то огромные тени с горящими глазами. Нет, котенок ни за что не отважился бы уснуть здесь!
Внезапно одна из жутких теней словно из-под земли выросла прямо перед Максимилианом. Два ярко горящих зеленых глаза в упор уставились на него из темноты. Котенок испуганно попятился, пока не прижался спиной к корням ближайшей сосны.
– Ты… – злобно прошипела тень. – Вот ты и попался, рыжий.
Максимилиан сразу узнал голос своего недруга – Черного кота – и весь затрясся от кончиков ушей до кончика хвоста, хотя виду не подал. Наоборот, он гордо поднял голову и выпятил грудь. Лесник был далеко и теперь некому было защитить котенка от свирепого собрата, но при этой мысли Максимилиан только еще выше поднял голову и неожиданно для себя самого зашипел.
– Вот ты какой, рыжий… Еще и шипеть умеешь. Нечего шипеть, ты сам виноват, все время попадаешься у меня на пути, – замурлыкал кот, принимая самый добродушный вид.
– Это… это я не нарочно, – растерянно пробормотал Максимилиан.
– Не нарочно? – усмехнулся кот, лениво облизывая лапу, и вдруг заверещал, вплотную подступая к котенку: – А почему тогда ты все время попадаешься мне на пути, если не хочешь этого?
– Н-не знаю, – ответил Максимилиан.
– А я знаю! – продолжал визжать кот. – Это потому, что я тебя выслеживаю. И сейчас я намерен тебя съесть, – добавил он задумчиво.
– За что? – едва слышно спросил Максимилиан, цепенея от страха.
– Да за то, что ты – сын своих родителей, которые ко всему прочему служат Цепню, – сказал кот и зашипел прямо в мордочку Максимилиану: – За то, что ты сам и твой приятель Лесник тоже у Цепня на побегушках.
– Неправда! Я убежал от Цепня! – запротестовал котенок. – А Лесник… конечно, он не очень-то любезен… Но он никому не желает зла!
– Это ты так думаешь, – ехидно усмехнулся Черный кот. – Уж я-то знаю, желает он зла или нет. Зачем бы ему прошлым вечером навещать Цепня, если они не в сговоре? А что до тебя, то ты убежал от отца, но от Цепня тебе не убежать. Он все равно отыщет тебя везде, где бы ты ни прятался. Если захочет. И воспитает из тебя такого же пирата, как твой батюшка, или такую же ленивую подушку, как твоя матушка.
– Ты мою маму не трогай! – тихо, но твердо сказал Максимилиан. – Да и папу тоже… не очень-то. Он вовсе не пират, у него служба такая. А мама у меня очень добрая. Это она отправила меня сюда, чтобы я предупредил лесных жителей об опасности.
– Да, это очаровательное создание ничуть не поумнело с тех пор, как я видел ее в последний раз, – пробормотал кот себе в усы. – Надежного выбрала посланника, ничего не скажешь! А ты тоже хорош! Взял и все перепутал. Уж не намеренно ли? А? И вообще, хватит болтать. Мне давно пора закусить.
Тут Черный кот разинул во всю ширь свою пасть с острыми-преострыми зубами, а Максимилиан зажмурился изо всех сил и решил, что ни за что не сдастся и, если понадобится, вцепится коту прямо в нос.
Но прошла минута, другая, а Черный кот все не нападал. Тогда котенок решился приоткрыть один глаз. И что же он увидел?..
Черного кота и след простыл, зато все вокруг было залито каким-то странным серебристым светом, будто взошла луна. Вот только никакой луны в эту дождливую ночь видно не было, а свет исходит от живого существа. На нижней ветке сосны, в корнях которой сидел котенок, расположилась прекрасная птица, оперение которой сияло чудесным серебряным светом. У нее была маленькая изящная головка и длинный серебристый хвост, сверкающий разноцветными огоньками, как россыпь самоцветов. Вид у прекрасной птицы был несколько растерянный.
– Здравствуй! – крикнул Максимилиан птице и поклонился. – Большое спасибо!
– Что? – встрепенулась птица. – Кто здесь?
– Это я! – сказал Максимилиан и слегка подпрыгнул, чтобы его было лучше видно массивных древесных корней.
– Что тебе, малыш? – нервно спросила серебряная птица. У нее был чудесный мелодичный голос.
– Я говорю: огромное тебе спасибо, прекрасная птица! Может, ты этого не заметила, но ты напугала злого кота, который собирался меня съесть.
– Что значит напугала? – ахнула птица. – Грубиян. По-твоему, я такая страшная?
– Нет, что ты, я вовсе не то хотел сказать… В смысле, ты совсем не страшная, а наоборот, очень красивая, – смутился Максимилиан. – Просто ты так ярко блестишь…
– Блещу? Я? Вот невоспитанный мальчишка! Я не блещу, как ты изволил выразиться. Я сияю!
– Как тебе будет угодно, – покорно сказал Максимилиан.
– Вот и хорошо, – поразмыслив, сказала птица. – Люблю послушных мальчиков. Правда ведь, ты очень послушный, малыш? Мой маленький котеночек… Агу, крошка…
– Ну, не такой уж я и малыш, – нахмурился Максимилиан. – Я бы даже сказал, что я уже достаточно большой, чтобы со мной можно было разговаривать как со взрослым. И нечего со мной сюсюкать.
– Вот как? – рассеянно сказала птица. – Ну что ж, молодец…
– Позволь узнать, кто ты такая? Откуда ты и как тебя зовут? – вежливо спросил котенок.
– Я? Я самая красивая птица на свете. Разве не видно? – скромно потупившись, сказала незнакомка. – Меня зовут Агата. Я облетела почти весь свет в поисках одного человека. Но, боюсь, мне уже никогда его не найти. Ты случайно не видел здесь этого человека? Он – самый лучший человек на свете.
– Прости, но я вообще знаю очень мало людей, – покачал головой Максимилиан. – Один из них – очень злой колдун, а другой – лесник, и он тоже… не очень-то добрый…
– Нет, ни один из них не может быть тем, кого я ищу. Тот человек очень добрый. Он спас мне жизнь. И теперь я должна во что бы то ни стало отблагодарить его. Но вот уже двадцать лет я летаю по свету, а его все никак не найду, – грустно поведала птица.
– А двадцать лет это много? – спросил Максимилиан.
– В общем, да, – сказала Агата, прикрыв один глаз. – Значит, добрые люди тебе не попадались? Не повезло тебе. Вот у того, кого я ищу, например, такие добрые глаза и такой мягкий голос! Очень жаль, что ты его не видел. – И птица приготовилась было улететь, но тут Максимилиан воскликнул:
– Послушай, Агата, не оставляй меня здесь одного. Я бо… В общем, не надо улетать. Лучше спроси про своего замечательного человека у нашего Лесника. Он, правда, не очень дружелюбный, зато знает всех в округе и обязательно поможет тебе, если только твой спаситель здесь.
– В самом деле? Ну, тогда немедленно отведи меня к нему! – потребовала птица.
– Немедленно не могу, – вздохнул котенок. – Черный кот меня пребольно покусал и теперь я не могу бегать так быстро, как раньше, а путь неблизкий.
– Все-таки ты на редкость невоспитанный мальчишка, – осуждающе покачала головой Агата. – Разве такой прекрасной птице, как я, можно в чем-нибудь отказывать?
– Я не отказываю, – смущенно объяснил Максимилиан. – Я с радостью помогу тебе чем могу.
– Ну что ж, и того с тебя довольно, – перебила его Агата. – Когда я поселюсь в вашем прекрасном Лесу, напомни мне, чтобы я всерьез занялась твоим воспитанием. А теперь хватит болтать. Раз летать ты не можешь, просто полезай ко мне на спину и показывай дорогу. Надеюсь, ты не слишком тяжелый?
– Не знаю, – сказал котенок.
– Достойный ответ достойного молодого человека! – фыркнула серебряная птица и грациозно опустилась на землю. – Может быть, ты даже не знаешь, боишься ли ты высоты?
– И этого я не знаю, – вздохнул Максимилиан. – Я еще никогда не летал.
– Бедный ребенок, – покачала головой птица, закатывая глаза. – Что ж, мы сейчас это узнаем. Садись. – И она присела, поджав стройные серебряные лапки, чтобы котенку удобнее было взобраться к ней на спину.
Максимилиан нерешительно подошел к Агате, щурясь от яркого света, который излучало ее необычайное оперение, и дотронулся лапой до сверкающих самоцветами крыльев.
– Я, право, не знаю… – начал он.
– Смелее! – с раздражением сказала птица. – Садись – и полетели. Я столько лет ждала этой встречи, что теперь любое промедление для меня невыносимо. Вдруг твой Лесник и вправду знает того, кого я ищу!
Зажмурившись, котенок вскочил на широкую спину Агаты и запустил когти в серебряные перья.
– Ты крепко держишься? – спросила птица, повернув голову и глядя на своего пассажира одним прекрасным аметистовым глазом. – В какую сторону летим?
– Если бы я знал!.. – сказал Максимилиан, оглядываясь по сторонам. – Так темно!
– Ничего! – махнула крылом Агата. – Там, где люди, всегда бывает светло. Уж я-то знаю. Свет хорошо виден сверху, так что мимо мы не пролетим. Укажи мне только направление движения.
– Кажется, туда. – И котенок ткнул лапой в ту сторону, откуда, по его мнению, он пришел.
– Хорошо, держись крепче, мальчик! – крикнула Агата и взмыла в высь.
– Меня зовут Максимилиан, – сказал котенок. Но птица не услышала его.
Сверху Лес казался просто темной неровной массой, и Максимилиан, как ни старался, не мог определить, правильно ли они летят. Но Агату это, похоже, совсем не беспокоило. Она мерно взмахивала своими широкими серебряными крыльями и напевала себе под нос милую, простую песенку. У нее был такой красивый голос, что Максимилиан заслушался и не заметил, как они пролетели над опушкой и стали удаляться от Дремучего Леса. А беспечная птица и вовсе не видела ничего вокруг и слышала только свой собственный чудесный голос.
Вдруг вдалеке показалось какое-то странное желтое сияние. Оно становилось все ярче, ярче и наконец стало таким ярким, что казалось, будто там впереди всходит солнце. Однако до рассвета было еще далеко и, полетев ближе, Агата и Максимилиан увидели, что под ними расстилается огромное поле, заросшее светящимися желтыми цветами. Эти цветы были похожи на большие подсолнухи с ярко-алой сердцевиной и пятью заостренными лепестками. Вот эти-то лепестки и светились так ярко, что вокруг становилось светло, как днем.
– Свет, – сказала Агата. – Значит, там есть люди. – И она сделала круг, чтобы зайти на посадку.
– Ты уверена? – спросил Максимилиан. – Но Лесник, как мне кажется, живет совсем в другом месте. Он живет в Лесу, а мы с тобой, как мне кажется, Лес покинули.
– Какая разница?! – вспылила птица. – Только не надо меня учить, мальчик. Я говорю, что там есть люди, значит, там они и есть. Лесники они или нет, значения не имеет.
– Как тебе будет угодно, – сказал совершенно сбитый с толку Максимилиан.
Они приземлились у самого края поля с желтыми цветами, и Агата снова присела, чтобы котенок мог спуститься на землю. Потом она обратилась к ближайшему светящемуся цветку:
– Послушай, любезный, как далеко отсюда находятся люди?
– Люди? – шепотом спросил цветок и рассмеялся чуть слышным смехом. – Если люди здесь теряются, то они уже никогда не находятся.
– Агата, уйдем отсюда! – попросил котенок. – Мне не очень нравятся эти цветы.
– Ишь ты… – прошипел цветок. – Неужели появился новый закон, по которому все должны друг другу нравиться?
– Послушай, любезный! – капризно вскинула голову Агата. – Оставь-ка ты свои дурацкие шутки и скажи толком, где люди.
– Люди есть везде, где нет нас, – вновь захихикал цветок, а за ним – и все остальные цветы вокруг.
– Ты прав, мальчик, – презрительно сказала птица. – Нечего разговаривать с этими светящимися болванами. Они не имеют ни малейшего понятия, как надо вести беседу с настоящей дамой.
– Так ты – настоящая дама? – заинтересовался смешливый цветок. – Подумать только, как интересно!.. Такого зверя мы еще не встречали. Пожалуй, ее надо показать хозяину.
– Выбирай выражения, любезный! – сказала птица, отступая. – Какой я тебе зверь?
– Нам, светящимся болванам, не свойственно выбирать выражения, – усмехнулся цветок. – Рекс, ты слышишь? А ну-ка займись нашими гостями.
– Я слышу, – ответил кто-то за спиной у Агаты и Максимилиана, где росли высокие кусты живой изгороди, обрамлявшей желтое поле.
В тот же миг какая-то неведомая сила рванула Агату и Максимилиана назад и вверх. Что-то приподняло их высоко над землей и стало скручивать по лапам и крыльям чем-то очень похожим на тонкий живой стальной трос.
– Не надо! – вскрикнул котенок, но без толку.
– Фи, как грубо!.. – сказала Агата, которая никогда не теряла самообладания. – Кто ты такой и что тебе от нас нужно?
– Мне? Да ровно ничего, – прошелестел тот же голос.
– Так отпусти нас! – крикнула птица, изо всех сил стараясь разорвать прочные путы. Теперь-то она видела, что именно ее удерживает. Это была высокая живая изгородь, состоявшая из густо переплетенных между собой каждой веткой и каждым прутиком кустов. Вот эти-то самые странные гибкие ветки и побеги все туже скручивали незадачливых путешественников.
– Я не могу вас отпустить, – промолвил Куст.
– Да почему же, интересно знать?! Ты что, хочешь нас съесть? Ну и порядочки тут у вас, как я погляжу! Что это за манера встречать гостей, особенно таких прекрасных, как я, смертельными объятиями? – возмущалась Агата. – Немедленно, – слышишь: немедленно! – отпусти нас, нахал! Иначе я буду жаловаться!
– Можешь жаловаться сколько душе угодно, – сказал Куст. – Это не мое дело. Если только найдешь, кому.
– А что твое дело, глупая ты деревяшка? – окончательно рассердилась Агата.
– Мое дело – хватать нарушителей Порядка и Тишины и передавать их хозяину, – объяснил Куст.
– Вот-вот, – прокричал с поля тот самый смешливый цветок. – Отправь-ка ты эту курицу хозяину. Ему понравятся ее красивые перья. И он, может быть, удостоит ее великой чести – украсит этими перьями свою шляпу.
– Что?! – воскликнула Агата. – Кто это курица? Да как ты смеешь говорить со мной в подобном тоне?! Знаешь ли ты, кто я такая? Я – самая красивая птица на свете!
– Тем лучше для Цепневой шляпы, – тихо ответил Куст.
Максимилиан перестал наконец вырываться из крепких пут и внимательно прислушивался к голосам растений, которые что-то смутно напомнили ему. Наконец он понял, в чем дело. Ну конечно же! Голоса желтого Цветка и Куста были так похожи на голос самого Цепня, будто это он и говорил, стоя позади них. Но сообщить об этом открытии Агате Максимилиан не успел, потому что в этот момент птица вытянула шею и закричала что было мочи своим красивым, но довольно-таки сильным голосом:
– Помогите! Спасите! На помощь!
– Кричи-кричи, – прошипел Цветок, хихикая. – Все равно тебя никто не услышит. Здесь только мы и наш Рекс.
– Ах так?.. – И птица прищурила свои прекрасные глаза. – Ну так пеняйте на себя!
И Агата, собравшись с мыслями, вдруг запела свою милую песенку. И вот какие в ней были слова:
Тучи по небу бродят, тоскуя,
Но разгоню любую тоску я.
Желтые пусть засыпают цветы,
Пусть засыпают злые кусты.
– Что еще за глупости? – спросил Цветок, зевая. – Я никогда не сплю. Да и ты тоже, верно ведь, Рекс?
Но Куст по имени Рекс ничего ему не ответил: он уже крепко спал. Вслед за живой изгородью один за другим уснули и светящиеся цветы. Дольше всех продержался тот самый смешливый цветок. Он то и дело кивал своим ярким венчиком, но все равно упорно продолжал шипеть:
– Глупости, глупости, глупости… – пока окончательно не уснул.
Крепкие плети ветвей ослабели и Агата с Максимилианом оказались на свободе. Птица схватил котенка за шкирку и благополучно помогла ему спуститься вниз. Потом она пригладила клювом свои слегка растрепавшиеся перышки, поправила Максимилиану повязку на спине и напоследок презрительно клюнула шершавый ствол куста живой изгороди.
– Что, получил твой хозяин мои перья? Подумаешь – Рекс!.. Упустил добычу как самая последняя дворняга. Только крылья помял, невежа!
– Вот здорово! – сказал Максимилиан. – И ты любого можешь усыпить своим пением?
– Нет, конечно. Ну, то есть не всегда, – призналась птица. – Иногда рифмы просто не идут на ум и тогда ничего не выходит.
– Вот здорово! – повторил Максимилиан, так и подскакивая на месте от восторга. – Ты такая смелая!
– Ты находишь? – польщенно прощебетала Агата. – Ты и правда так думаешь? А ты, оказывается, смышленый мальчик… Но при всем при том заметь – твоего Лесника здесь нет. Здесь вообще нет ни одного человека!
– Это точно, – невесело согласился котенок. – Только меня зовут Максимилиан.
– Да что ты, в самом деле?.. – рассеянно произнесла птица. – Послушай, ну что же мне теперь делать? Так я никогда не найду самого замечательного человека на свете… как там его?.. все время забываю его имя…
– Ну что ты, обязательно найдешь! – уверил ее Максимилиан. – Нам только нужно вернуться в Лес, дождаться утра и для начала найти Лесника.
– И вправду, – согласилась птица. – Что ж, хорошо. Идем отсюда, мальчик. Неизвестно, сколько проспят эти кусты. На всех мое дивное пение действует по-разному.
В этот самый миг что-то небольшое и очень красивое упало прямо под ноги Агате, и та в испуге отпрянула.
– Это еще что такое? – удивленно воскликнула она, трогая упавшую вещицу своими изящными коготками. – Похоже на хрусталь. Видишь, как сверкает?
– Да, наверное, – кивнул Максимилиан, который никогда в жизни не видел хрусталя. – Наверное, Рекс поймал это и держал своими ветками, а теперь вот отпустил во сне, так же, как и нас.
– Странно, странно, – пробормотала птица. – Эта штука напоминает мне не что иное как волшебную палочку. Только очень маленькую, как будто ее хозяин и сам был прямо-таки крошкой.
– Я, кажется, знаю, кому эта волшебная палочка могла бы принадлежать. В этом Лесу живет волшебница ростом не больше меня. Ну, если я встану на задние лапы. – Максимилиан показал, как он встает на задние лапы и, разумеется, упал на спину. – Она очень добрая, – продолжал он, поднимаясь на лапы. – Ее зовут Маргаритка. Наверное, это ее палочка. Только как палочка могла оказаться здесь одна, без хозяйки? Неужели Маргаритка попала в беду?
– В любом случае волшебными палочками разбрасываться глупо, – пожала плечами Агата.
– Бедная Маргаритка! – вздохнул котенок. – Она такая добрая, она всем помогает, а ей никто не смог помочь.
– Прекрати нытье! – велела ему птица недовольно. – Может быть, эта твоя Маргаритка просто потеряла свою волшебную палочку, а сама жива-здорова. Кстати, это было бы очень глупо с ее стороны… Ну ладно, идем, здесь опасно оставаться.
Агата бережно подняла волшебную палочку в клюве и спрятала ее за ленточку на шее Максимилиана. Потом они выбрались из живой изгороди и оказались прямо на дороге, которую не заметили прежде, с воздуха.
– Просто ума не приложу, в какую сторону нам лететь, – капризно заявила Агата. – А ты, мальчик?
– Я Максимилиан, – уныло сказал котенок. – Я тоже не знаю, в какой стороне теперь Лес. Кажется, я припоминаю эту дорогу. По ней мы с папой бежали в Лес. Да-да, и живая изгородь – вот как здесь – была по обе стороны от дороги. Только я тогда еще не знал, что она настолько живая. И злая вдобавок.
– Да уж, заблудиться тут у вас проще простого, а вот снова выйти на правильный путь – задача не из легких, как я погляжу. А что, в ваших краях не принято ставить указатели?
– Не знаю. Я даже не знаю, что это за края, – тихо ответил Максимилиан. Он вдруг почувствовал, что глаза у него просто слипаются. – Послушай, Агата, может быть, нам не стоит пускаться в путь прямо сейчас? Я так устал… Утром Лес будет хорошо виден, и мы не заблудимся.
– А ты, пожалуй, прав, – согласилась птица. – Но не хочешь же ты сказать, что мы должны спать прямо здесь, посреди дороги? Этак нас кто-нибудь переедет колесом или затопчет копытами.
– Мне все равно, – пробормотал Максимилиан, сворачиваясь клубочком в старой, заросшей подорожником колее.
– Даже не думай! – возмутилась Агата. – Я – самая прекрасная птица на всем свете и я не могу ночевать где попало!
Но тут она увидела, что котенок уже крепко спит и, немного поразмыслив, улеглась с ним рядом, поджав под себя серебряные лапки и тщательно расправив свой прекрасный хвост.
А ранним утром, едва только успела выпасть роса, их разбудил приближающийся конский топот, и на сонных путешественников чуть не налетел всадник в развевающемся плаще.
– Грубиян! – пронзительно закричала ему птица, взмывая ввысь. – Как ты смеешь разъезжать там, где другие спят?!
– Прости, я тебя не заметил… – смущенно сказал всадник. Это был совсем еще молодой человек в синих очках (как вы уже, наверное, догадались, именно с ним Маргаритка познакомилась в замке). – И, если уж на то пошло, то это вы спите там, где другие ездят!
– Что?! – возмутилась птица. – Ты меня не заметил? Я что, стала невидимой? Или это ты ослеп?
– Нет, что ты. Просто я очень тороплюсь. Видишь ли, Дремучему Лесу угрожает беда.
– А, так ты едешь в Лес? – Агата мигом сменила гнев на милость. – Это очень хорошо. Как мило с твоей стороны, что ты решил нас подвезти. Для начала познакомимся. Я – Агата. А это… это мальчик. Иди сюда, не бойся, малыш.
– Я…
– Мальчик, молодой человек очень любезен. Он доставит нас прямиком в Лес.
– Но… – начал было Тоша, однако было уже поздно: Агата грациозно вспорхнула к нему на плечо и встряхнулась, устраиваясь поудобнее.
Максимилиан тоже послушно двинулся к лошади.
– Сдается мне, не так-то просто будет взобраться наверх, – пробормотал он. – Надо же, какой громадный зверь.
– Ладно уж, – улыбнулся молодой человек, слезая с лошади. – Я тебе помогу. Да ты ранен! – воскликнул он, взяв котенка на руки.
– Меня покусал кот, – объяснил Максимилиан. – Огромный котище, настоящий лев. Будь он чуть поменьше, я бы запросто с ним справился.
– Ну надо же!.. – покачал головой молодой человек. – Этого кота надо хорошенько взгреть, чтобы впредь знал, как кусать детей. Тебе очень больно?
– Уже нет, – ответил Максимилиан. – Вчера было больнее.
– Я сейчас тебе помогу, – спохватился Тоша и полез в сумку, висевшую у него через плечо. – У меня где-то здесь была целебная мазь. От нее любые раны заживают мгновенно.
– Кхе-кхе! – многозначительно произнесла Агата, так как никто больше не обращал на нее внимания. – Юноша, а кто ты, собственно, такой. Я занимаюсь воспитанием этого котенка и должна быть уверена, что ты не причинишь ему вреда.
Молодой человек удивленно взглянул на птицу.
– Вреда? – переспросил он. – Что за глупости? Я еще никому не причинил вреда. Пока, по крайней мере, – добавил он, слегка поразмыслив. – Тебе, право, не о чем беспокоиться, Агата.
– Хорошо! – важно кивнула птица. – Но назвать себя ты, надеюсь, можешь?
– Извини… Конечно! Я – Тоша, – представился молодой человек, краснея. – Прости, что я только сейчас назвал свое имя. Но я так торопился…
– Это мы уже слышали, – сухо промолвила птица.
Тоша наконец-то нашел то, что искал, и достал из своей сумки баночку с чудодейственной мазью. Он осторожно снял повязку со спины Максимилиана и ловко смазал его раны содержимым баночки.
– Как-то странно я себя чувствую, – заметил котенок через некоторое время. – А вот спина все так же болит.
– Да уж, – скептически сказала Агата. – Лекарь из тебя, мой милый Тоша, никудышный. И что это за цветущий вид у нашего малыша?
Дело в том, что Максимилиан, вместо того, чтобы излечиться от ран, с ног до головы покрылся чудесными белыми цветами.
– Я, кажется, опять перепутал вишневый компот с волшебным настоем, – потрясенно промолвил Тоша. – Как же это могло случиться?..
– Действительно, как? – фыркнула птица с некоторым снисхождением. – Просто ты, мой друг, редкий растяпа. А то и кое-кто похуже, если занимаешься волшебством без должного образования!
– Нет, что ты… – запротестовал Тоша.
– Это, наверное, очень красиво, – заметил котенок, оглядывая свои лапы и грудь, но не мог бы ты… в общем, я же не вишневое деревце…
– Да-да, – спохватился Тоша и снова полез в сумку. – Может быть… – задумчиво пробормотал он. – Или если вот так…
Наконец он извлек из сумки какой-то крошечный пузырек, наполненный золотистой жидкостью, и капнул из него одну-единственную капельку Максимилиану на спину. Тот сразу же почувствовал себя намного лучше и радостно запрыгал на руках у Тоши.
– Огромное тебе спасибо! – весело сказал он. – Так совсем хорошо. И никаких цветов. И ничего не болит.
– Ну, а теперь, когда все довольны, нам, молодой человек, пожалуй, не мешало бы отправиться в путь, – заметила Агата. – Ведь ты, насколько я помню, очень торопился. Да и нам с мальчиком не хотелось бы проторчать на этой дороге до скончания веков.
– Да, конечно, – сказал Тоша и снова покраснел.
Он помог Максимилиану устроиться у него за пазухой, потом уселся в седло и велел Агате, снова пристроившейся на его плече, держаться крепче, а потом они поскакали к Дремучему Лесу навстречу солнцу и пению птиц.