«Берестяные маски» - избавители от пороков
Спрашивают: - Что делайте? Отвечают: - Медведя играем.«Праздник Медведя» - один из самых значимых и почитаемых издревле праздников обских угров (ханты и манси). Это сакральное народно-сценическое действо, где всё имеет особое значение. Обычно, праздник проводят в доме, хозяин которого сам добыл лесного зверя. Медведя заносят в дом особым образом, и начинается обрядовая часть праздника масок, имеющая этическое преобразующее значение для этноса.
Кульминационным моментом этого медвежьего праздника считается появление «берестяных масок», ломающих строгий регламент действа, превращая его в балаган юмора, забавы и удали… И некому не скрыться от насмешек этих «масок», достается даже зверю. Вот, вбегают две маски:- Что делайте? - Медведя играем. - Медведя? Это бог, что ли ваш?- Бог, бог.- Вон что, а у меня вот бог (вынимает бумажную купюру и прилепляет на окно) Я ему молится, буду… .
«Медвежий праздник» («Медвежьи игрища», «Медвежьи игры», «Медвежьи пляски» и т. д.) – традиционный и наиболее яркий ритуал обских угров (ханты и манси), сформировавшийся в глубокой древности, сумевший сохраниться с древности, фактически, до наших дней. Среди персонажей этого явления – народного драматического искусства по форме и публичного праздника по содержанию – интересны «берестяные маски» (манс. «сас нелуп утыт»). Эти маски нигде более в культуре обских угров не встречаются – ни в повседневной жизни, ни в обрядах.
Общеизвестен высокий статус образа медведя в угорском обществе, это отражено и в фольклоре, и в изобразительном искусстве, и в прагматике ритуалов. Причём это явление не осталось только фактом этнической истории хантов и манси, а остаётся реалией сегодняшнего дня. Указанный статус, в первую очередь, подчёркнут фактом прямого родства медведей с самим мифическим обско-угорским демиургом (в этом образе появился сын Нуми Торума). Поэтому охотники всегда воспринимали охоту на медведя как провинность перед богом. «Праздник медведя» является способом искупления этой вины (Карьялайнен, 1996. С. 38). Это основная идея ритуала праздника, но она не является единственной.
По сути дела, семантически насыщенный ритуал приобрёл форму народного праздника. Между тем, ещё одной важной функцией Медвежьего праздника является регулирование общественной нравственности – самого «здоровья» угорского общества. В любой народности всегда существовал механизм выявления симптомов социальных «болезней» и имелась процедура их лечения, спасающая от стадии общественного конфликта или кризиса.
Механизмом излечения социума и стал Медвежий праздник, включающий его важнейшие части – игровые сценки, пантомимы, интермедии (манс. тулыглап) «берестяных масок». В них в юмористической, а иногда и в резко сатирической форме представляются разнообразные общественные пороки – хвастовство, пьянство, неряшливость, лень… Постоянной темой разыгрываемых сцен является кража дичи и рыбы из чужих силков и запоров. Некоторые сценки и розыгрыши направлены на регулирование семейной жизни (Карьялайнен, С. 160).Прямое указание на объект сатиры или даже иносказательность и намёк, которые в небольших социумах невозможно завуалировать, чреваты межличностными конфликтами. Меж тем именно отсутствие внутренних противоречий является, как известно, важнейшим условием существования социума, будь последний представлен хоть отдельной семьёй, хоть родом, хоть общиной хантыйских юрт или мансийского пауля.
В таких случаях, именно обезличенность становится одновременно и необходимым условием общественного представления, и гарантией избегания межличностного конфликта. Ведь лицо – это квинтэссенция личности. Далеко не случайно русские придумали пословицу «Лицо – зеркало души», а манси – «Вильт тал ут» («Без лица этот») или «Сэмыл вильтуп ут» («С чёрным лицом этот») в адрес бессовестного человека. Так что появление масок на Медвежьем празднике было обусловлено прагматикой ритуала. Маска снимает личностные качества её обладателя и наделяет последнего статусом неприкосновенности – в игре участвует уже не человек, а некий персонаж, которому позволено гораздо больше, чем конкретному смертному. При этом для утраты личностных качеств мужчинам, участвующим в представлении, достаточно лишь надеть маску. Одежда используется самая обычная: суконный гусь с капюшоном и верёвочной опояской, на руках – рукавицы, на ногах – длинные мужские кисы. Поскольку пантомимы могут быть протяжёнными по времени, и актёрам-участникам становится жарко, вместо гусей надевают и лёгкие малицы. Во время действа «берестяные маски», как правило, держат в руках посохи.«Берестяные маски» никого конкретно не обвиняют и ни на кого не указывают, поскольку на празднике все равны – участник являются зрителями и актёрами одновременно. Однако «сценарий и режиссура» представления настолько продуманны, что всем всё ясно без слов. Кроме того, юмористическая форма подачи социально актуальных проблем задаёт формат общения. Поэтому прототип героя – объекта сатиры, находясь среди участников праздника, не может выйти за этот формат и вынужден реагировать на критику смехом. Такой смех, который иногда бывает и «смехом сквозь слёзы», – минимально социально опасен и максимально эффективен для снятия противоречий в обществе, его морального оздоровления.
При этом темы таких представлений не ограничиваются только внутренними проблемами угорских коллективов, хотя таковые и доминируют. Всегда учитывается состав участников (поэтому, кстати говоря, в представлениях так много импровизации). И при возможности на общественное обозрение выносятся и более глобальные проблемы, касающиеся уже крупных социальных образований, а то и всего этноса в целом. К.Ф. Карьялайнен, еще век с лишком назад писал, что среди тем представлений на медвежьих праздниках присутствует критика перекосов официальной духовной и политической сферы (Карьялайнен, 1996. С. 159). Последнее, к слову сказать, возродилось и в наши дни. На один из современных медвежьих праздников был приглашён (случайно или намеренно, неизвестно) один из крупных чиновников по работе с коренными народами Севера Ханты-Мансийского автономного округа – Югры. И его же представили в одной из юмористических пантомим: идёт он, бедогага, с большим мешком денег на горбушке; нести не может, а бросить или отдать другим не хочет; вот так в муках и движется неизвестно куда и для чего; как говорится, «ни себе не людям». В такой, казалось бы, лёгкой игровой форме была не только общественно обнажена, но и «адресно доставлена» важная проблема целевого и грамотного распределения бюджетных средств на поддержку коренных малочисленных народов Севера, о которых люди в таёжной и тундровой глубинке слышат, да не всегда видят. Чиновник, конечно же, узнал себя и смеялся вместе со всеми участниками праздника. А что ему ещё оставалось делать? Сначала посмеяться, а потом подумать.
Да что там «сильные мира сего»?! Для «берестяных масок» не существует запретных тем и закрытых фигур. Они могут шутить и надсмехаться даже над главной персоной праздника – медведем, то есть позволяют себе то, что ханту или манси в его человеческом обличье нельзя делать ни при каких обстоятельствах. На общественный смех нельзя обижаться – он очищает от пороков, оздоровляет общество, снимает противоречия. А вызывают этот смех «берестяные маски». Они самые свободные и правдивые, они активные и остроумные. Их любят, их шутки воспринимаются как руководство к самокритике и «работе над собой». И, одновременно, их боятся – кому хочется быть предметом общественного осмеяния?..
«Берестяные маски» – персонажи без лица и имени, но их общественная роль неизмеримо выше, чем у многих социально статусных персонажей обско-угорского общества. Собственно говоря, с их помощью это общество своевременно и эффективно саморегулируется. И в прошлом, и теперь. Более того, в сложном механизме современного общественного устройства, когда пространство между гражданским обществом и властью раздвинулось до немыслимых расстояний, когда современные средства коммуникации уже перестают быть транслятором идей из низов наверх, социальная роль «берестяных масок» опять оказалась востребованной. «Медвежьи праздники», как одно из наиболее эффектных и массовых явлений традиционной обскоугорской культуры, получают всё большее и большее распространение в современной культуре Югры и Ямала. Редко какое значимое общественное событие в регионе не включает сегодня в свой сценарий полностью или хотя бы фрагментарно Медвежий праздник. И «берестяные маски» – уже на фестивальных площадях и концертных площадках – продолжают отстаивать интересы своего общества, бороться за его моральное здоровье и социальное благополучие.
Оригинал статьи размещен в апрельском номере журнала Уральский следопыт за 2020 год здесь
http://uralstalker.ru/2020/04/berestjanye-maski-izbaviteli-ot-porokov/
автор Никита Партанов
✅ Подписывайтесь на материалы, подготовленные уральскими следопытами. Жмите " 👍 " и делитесь ссылкой с друзьями в соцсетях