В Центрально-лесном заповеднике сотрудники исследовали «человеческую» историю
Здесь проложено немало экологических маршрутов, трепетно охраняется множество живых экспонатов флоры и фауны, однако, как у любой территории, есть своя история жизни.
Поводом для написания этой статьи послужила прогулка по историческим местам охранной зоны, где история природы и человеческой культуры тесно переплелись. Несмотря на то, что последние 3 тысячи лет этот лес, на территории Нелидовского, Андреапольского, Селижаровского районов остается нетронутым, важнейшие вехи истории страны коснулись и его.
Пустая земля
В ХII веке Оковский лес упоминал Нестор-летописец в «Повести временных лет». В средние века река Межа, берущая начало в его болотах, была границей Московского княжества. В ХХ веке, уже будучи заповедной территорией, лес испытал на себе войну и немецкую оккупацию, а впоследствии стал свидетелем вымирания российской деревни в 1960 – 1990-е годы.
Мы решили сделать краткий экскурс в «человеческую» историю окрестностей Центрально-лесного заповедника, начиная с его создания в 1931 году.
На момент учреждения заповедника его окружало кольцо из нескольких десятков небольших деревень и хуторов. Из-за высокой влажности земля здесь не отличается плодородием, что значительно тормозило развитие сельского хозяйства и заселение территории. Впрочем, тот же фактор помог сохранить первозданную природу.
Было всего лишь 2-3 деревни у его границ, в том числе деревня Красное, которая существовала еще после войны, на этом месте сейчас находится станция метеорологических наблюдений ЦЛГЗ.
В начале ХХ века случился кратковременный прирост населения: это произошло вследствие столыпинской земельной реформы, когда крестьяне начали массово отделяться от деревенских общин. Именно тогда вокруг будущего заповедника возникли дополнительные площади сельскохозяйственных земель. Однако на плодородие это не повлияло.
Как рассказывается в одном из авторитетных источников 1905 года, в деревне Павлово скот настолько выродился, что взрослая корова весила всего 9-10 пудов. Эти коровы давали молока не больше, чем козы, и держали их в основном для производства навоза.
Партизанский лес
Во время оккупации имущество заповедника частично было вывезено (при этом многое погибло под бомбежками), а частично растащено местными жителями. Впрочем, отсутствие хороших дорог защитило его от уничтожения врагом. Немцам просто не было смысла там появляться. Уже упоминавшаяся деревня Красное стала лагерем партизан, которые время от времени совершали успешные вылазки.
Известно, что три жителя деревни Большое Федоровское по какой-то причине сообщили местной оккупационной администрации о партизанском лагере. Однако, немцы решили не нападать на него. Очевидно, сложности и риски, связанные с атакой лагеря в лесной глуши, делали операцию сомнительной. Партизаны до самого ухода немцев чувствовали себя в заповеднике в безопасности. Те из них, кто погиб во время боевых вылазок, погребены, вполне возможно, на массовом воинском захоронении в деревне Прудовая.
Судя по датам смертей, часть захороненных погибли при отступлении, кто-то был в партизанском отряде, а остальные умерли в медсанчасти. Относительно недавно старое захоронение было перенесено в другое место, там возведен мемориальный комплекс. Но желающие могут увидеть и место исторического захоронения.
На территории охранной зоны самый крупный бой произошел в районе ныне исчезнувшей деревни Гусевка (к северу от заповедника), когда погибли 80 солдат 2-го батальона 1124 полка 334 дивизии 4-й Ударной армии. Это был арьергард отступающей армии; разведгруппа врага умело отрезала его от остальных сил. Но спустя всего несколько дней эти же немцы были уничтожены около деревни Москалевка. Их тела, по свидетельству ныне здравствующей жительницы деревни Хмелевка (тогда она была 18-летней), были сброшены в старый колодец. Останки по сей день находятся там: сложность поисковых работ пока не позволила перезахоронить их должным образом.
Тела советских солдат были вывезены быстро, кроме одного погибшего, которого не нашли сразу и который вплоть до конца зимы 1942 года находился на развилке дорог, ныне ведущих в Хмелевку, Москалевку и на заповедный кордон "Красный Стан". Тело замерзло и жители поставили его вертикально, дабы санитарная рота быстрее смогла его обнаружить. До сих пор эта развилка носит название Боец.
Из 180 деревень осталось лишь 4
После войны деятельность заповедника восстановилась, но ненадолго. В 1951 году вышел печально известный указ «О заповедниках», ликвидировавший 88 из них. Территория отошла к леспромхозу. Впрочем, к счастью, до самых ценных участков порубщики добраться не успели. В 1959 году заповедник был восстановлен, и с этого момента начинается уже непрерывная (будем надеяться) история его развития.
Деревня Большое Федоровское и поселок Заповедный стали естественными центрами концентрации населения благодаря постоянному притоку свежих кадров. Про другие деревни этого сказать нельзя. После появления у членов колхозов и совхозов свободы передвижения (1956 год) жители маленьких бедных деревень, как и следовало ожидать, начали перебираться в населенные пункты покрупнее. С 1960-х годов даже в тех деревнях, что сохранились после войны, отмечается постоянное снижение численности жителей. В 90-е годы большинство деревень вымерло. Из 180 деревень в зоне оковского леса в XVI-XIX веках, сейчас остались лишь 4 (Большое Федоровское, Ковалево, Мошары и Хмелевка).
Формально можно причислить к списку и поселок Заповедный, который возник в 1931 году, как место жительства сотрудников заповедника.
Прошлись с металлоискателем
Обследуя вымершие деревни, мы можем определить, в какие годы там теплилась жизнь.
Так, в районе деревни Ключевая нами были обнаружены ржавые сельскохозяйственные орудия – пила и куски бороны – в достаточно хорошем состоянии. Скорее всего, они применялись еще в 60- е годы. Деревянная школа, развалины которой можно видеть по сей день, работала, скорее всего, еще в 1970-х. Неподалеку от нее растет старый дуб. В соседней деревне Прудовая хорошо сохранился водоем, а также несколько улиц с остовами домов. Эта деревня «держалась» до последнего: на ухоженном кладбище в Прудовой есть могилы 1993 года.
Сотрудники ЦЛГЗ обследовали окрестности старых домов с металлоискателями. Самая интересная находка - форма для отливки фальшивых (!) монет 20-х годов ХХ века. Судя по тому, что достоинство фальшивки было низким (25 копеек), местное население в первые годы Советской власти жило в большой бедности. Люди готовы были серьезно рисковать свободой ради сомнительной прибыли.
На месте бывшей деревне Староселье стоит разваливающийся дом. Последняя семья жила там вплоть до 90-х. Сейчас мимо него проходит популярный экомаршрут, по которому сотрудники заповедника водят туристов. Наша мечта – восстановить этот дом и его исторический интерьер.
К северу от Староселья - деревня Хмелевка. Там живут 5 пожилых людей (от 70 до 90+ лет). Еще севернее - Жердовка, где бывают только дачники. Очень красивая деревня Сибирь (юго-восток охранной зоны) сегодня представляет собой лишь заброшенные пойменные луга. Там устроен один из заповедных кордонов и туристическая стоянка. Такая же судьба постигла деревню Гороватка (юго-запад охранной зоны). Деревня Мошары, на севере, выжила по той же счастливой причине, что и Большое Федоровское: там базируется лесничество ЦЛГЗ.
В заповеднике работает немало людей, которые своими глазами видели другую жизнь его окрестностей. Здесь функционировали совхозы, школы, детские сады, магазины; ездили грузовики и автобусы. Сегодня единственный вид хозяйственной деятельности, который приносит доход – это лесозаготовки (само собой, не в зоне особо охраняемой природной территории). Помимо ЦЛГЗ, только в этой сфере остались рабочие места.
Разумеется, наблюдать процесс демографической регрессии грустно. И как бы мы не утешали себя мыслью, что именно он помогает нам сохранить заповедную природу (и что совсем близко от нас, в Подмосковье, территории страдают от прямо противоположных проблем), картины разрушенных домов с пустыми глазницами окон, не могут не вызывать печального чувства.
Ирина Андрианова, отдел экологического просвещения Центрально-Лесного заповедника