Мне было сорок пять лет, когда мой двадцатилетний сын Витя погиб в автомобильной аварии. Правда я не помню, как пришел полицейский участок и сказал о случившемся. Мне уже дочка потом рассказала. Витя собрался утром на работу и пошел на остановку, сел в маршрутку. Водитель уснул за рулем и врезался на тротуаре в ларек по продаже газет. Маршрутка была забита, было много стоячих людей. Погибло девять человек, среди которых был и мой сын.
Я очень тяжело пережила потерю сына, даже в клинике лечилась.
Через сорок дней после похорон я стала постепенно успокаиваться. Я убрала все вещи Вити, фотографии, одежду . Передвинули мебель. Мне действительно было легче. Но как-то я готовила обед, услышала шаги в коридоре, как кто то снимал куртку. Я по старой привычке спросила: «Витя, это ты?». Но мне никто не ответил, я вышла в коридор, а там никого. Да и быть никого не могло, ведь ключи были только у меня.
Мурашки пробежали по всему телу. Я тогда взмолилась, чтобы это был Витя, мол все что случилось оказалось бы просто страшным сном.
Но такие ситуации стали происходить чаще. Я наливала две кружки кофе, садилась за стол и ставила вторую кружку напротив меня. Стул напротив привычно скрипел, а кружка чуть-чуть двигалась. Кофе в ней расплескивался. Я плакала от понимания, что мой сын
вернулся домой. Когда я заканчивала пить кофе, его стул снова скрипел, слышались удаляющиеся шаги. Как он уходил в свою комнату.
Но сильнее всего его было слышно по ночами. Стуки, шаги, скрипы открывающихся дверей.
Мне один раз показалось что я ощутила, как он садится на кровать рядом со мной, гладит меня по голове. Он всегда так делал, когда приходил поздно ночью. Но постепенно его приходы вместо счастья стали вызывать беспокойство. Я понимала, что это ненормально. Значит его душа не упокоилась и теперь не может найти приюта. Я говорила с ним, просила оставить меня и отправляться дальше. Но Душа Вити не хотела покидать квартиру.
Я стала часто посещать церковь, ставила свечи за упокой, разговаривала со священником. Приносила домой иконы, ставила свечи. Но на седьмой день я со слезами попросила Витю уйти, держа в руках икону и зажжённую церковную свечу. Стекло на кухонном окне вдруг зазвенело, треснуло и свеча потухла. Больше Витю я в своей квартире не ощущала.
Такое смешанное чувство, ведь мой сын чувствовал себя дома, а я прогнала его. Может, не стоило так резко отказываться от общения с ним?...