Послали бригаду шефов от производства в подшефный совхоз на две недели сено косить. В СССР так было принято, помогать захудалым хозяйствам. Весной гнилую картошку из буртов перебирали, а гнила она почти вся, потому что осенью эти же шефы укладывали эту же картошку в бурты как попало, бывало под дождём, мокрую. Это для того значит, чтобы весной без дела не сидеть.
Летом заготовляли траву на сено и разные сорняки вроде лебеды и прочего сочного разнотравья для укладки в силосные ямы, где эта трава скисала, потом кислым силосом кормили коров, у которых от преобладания такого рациона разьедало желудок, или по научному рубец. Чтобы коровы меньше болели, советские учёные разработали умную добавку в корм, состоящую из древесных опилок и хвойной муки. Опилки снижали кислотность, а хвоя была вместо витаминов. Хвою тоже нужно было заготавливать с шефской помощью, чтобы отрапортовать в районной газете , что райком КПСС дал указание районным предприятиям отправить летучие бригады на улучшение кормовой базы животноводства. Коровы от такого кормления успешно подыхали, чем подтверждали теорию естественного отбора. Шефы же за труды регулярно в совхозе получали честно заработанные три рубля в день, которые было принято немедленно пропивать прямо тут , далеко не отъезжая от местного магазинчика райпотребсоюза, в котором не переводилось популярное в народе вино «Портвейн» в увесистых бутылках, прозванных «бомбами».
Так и говорили «Васёк, сбегай притащи из сельпо парочку бомб», «Лёха, пойдём с нами, в магазин шаланда с бомбами приехала».
Вернусь к нашей шефской бригаде. Прибыв к месту назначения, конторе совхоза, работники сразу навестили директора, пожилого члена партии, сосланого в эту дыру за мелкие проступки по партийной линии.
Директор тяжело вздыхая, подписал наряд, после чего кассир выдал труженикам по десять рублей авансом, которые тотчас перешли в кассу магазина, чьи двери были распахнуты через дорогу. На весь аванс был приобретён конечно же самый любимый напиток всех советских времён и народов портвейн в бомбах. Сложив бутылки в картофельный мешок и бережно уместив его в летучку, набрали мешок картошки и свежую телятину со склада и получив сельхозинвентарь, вилы и грабли, бригада шефов выдвинулась к озеру, где их уже поджидал бригадир с моторной лодкой, чтобы перевезти косцов на другой берег. Луга там стояли некошеные, травы обильные, густые.
На берегу разбили палаточный лагерь, развели костёр, поставили котелок на огонь, положили мясо и картошку. Тут десяти шефам предстояло прожить целых две недели вдали от людей и магазина.
Любая командировка в деревню без пьянки не обходилась, а тут просторы манят, как перефразировали известную песню , «И с полей доносится - налей». Пир закипел и продолжался, пока не закончился портвейн. Всем известна натура русского человека, пока всё не допьёт-не успокоится! Вечер уже опустился над озером, мужики угомонились и попадали спать кто куда в палатках.
С рассветом, хмельных ещё шефов, разбудила непонятная возня в палатках. Сонные тела кто-то тряс, шарил по рюкзакам, под подушками,под палатками. Это долговязый Юра всех растормошил. «Ну что, признавайтесь кто портвейн увёл? Я вчера специально две бутылки заначил на похмелку, а куда не помню!»
Мужики покряхтев, подключились к безуспешному поиску «Наверное какой то гад ночью выпил-сделал вывод Юрец- делать нечего, не подыхать же! Надо идти за опохмелом!»
До магазина путь не близкий, лодки нету, а по суше ближайший магазин- в соседнем районе, километров за семь шагать!
«Мужики! Кто видал мои сапоги?- сказал Юрец. Сапог нигде не было, ни в палатках, ни около костровища. «Ну,бля, поймаю кто сапоги взял-убью!»-разозлился Юра, нарезая широкие круги вокруг палаток.
«Нашёл!» Вдруг крикнул они поднял из травы странно тяжёлый сапог. Сунул в него ногу-не лезет нога! Вот куда делся портвейн! В сапоге спрятан! Воодушевлённые мужики походили вокруг и тут же нашли второй сапог в совсем другой стороне от первого и тоже не пустой! Надо было видеть радость в их глазах от такой находки!
После первого глотка память вернулась и Юра припомнил, что бомбы он сам в сапоги рассовал, а сапоги отнёс подальше от палатки. Дальновидный был товарищ, знал чем праздник ценен, не застольем, а своевременным опохмелом.
Тут задымил костёр, закипел чай, забулькал в кружки портвейн. Жизнь стала налаживаться. Были собраны в мешок пустые бутылки, собрана мелочь из карманов. Гонцы отправились в сельпо за очередной дозой портвешка.
На следущий день праздник закончился, начались трудовые будни. Из еды осталась только картошка и рыба из озера, которую таскали бредешком после работы. Приезжал на лодке бригадир с чешской мотокосилкой окашивать луга, рабочие сушили траву и скирдовали в стога духмяное сено. Зимой по замёрзшему льду, на санях эти стоги вывезут на ферму.
Теперь нет ферм, нет коров, старики и дачники скот не держат. В лучшем случае бабульки одну-две овечки ещё сохранили.
Нет больше и предприятий, отправлявших шефскую помощь сельскому хозяйству. Эта история ушла в прошлое и молодому поколению неизвестна.
Благодарю за лайк, подписку, комментарий.
Всем здоровья! Самоизоляция продолжается!