Не мыслю своей жизни без театра
Л.Н.Россова
За режиссерским столиком в глубине зала Александровского районного Дома культуры сидит пожилая энергичная женщина. Её седые волосы благородно обрамляют умное живое лицо, на плечи статной фигуры накинуто хорошо известное артистам театра светлое драповое пальто (в зале не жарко). Женщина придирчиво смотрит из затемненного зала на сцену, над которой развернут транспарант на встречу 100-летия со дня рождения вождя. Иногда она сердито выговаривает кому-нибудь хорошо поставленным актерским голосом, потом мягко улыбается, видимо, довольная, что её поняли и всё идет хорошо.
Это Людмила Николаевна Россова, заслуженная артистка РСФСР, режиссер Александровского народного театра юного зрителя, удивительная женщина, самозабвенно влюбленная в театр.
- Валера, - обращается она к одному из актеров, занятому в репетиции спектакля по пьесе К.Тренева «Любовь Яровая», - к чему так спешить? В этом месте надо выдержать паузу, говорить весомо, значимо…
- Я Людмила Николаевна волнуюсь, - говорит молодой артист старшеклассник, - ведь через неделю премьера спектакля.
- Так и должно быть Валера. Какие же вы были бы актеры, если бы не волновались! Для меня это шестидесятый сезон, и то… страшно – улыбаясь, говорит режиссер. Память уносит женщину в Москву, восстанавливая картины из далекого детства…
Картина первая
В столице
Сколько себя помнит Людмила, её жизнь всегда была связана с театром. Родившись 12 июля 1896 года в московской семье известного актера, исполнителя классического репертуара Николая Петровича Россова, девочка в силу специфики артистического труда родителей, воспитывалась бабушкой. Тихая, скучная жизнь с лампадками и пирогами с приездом отца из гастролей ярко освещалась для дочери. В доме часто собирались актеры, художники, поэты. Слышались горячие споры о литературе и искусстве, читались вслух произведения русских и зарубежных авторов.
А после ухода гостей отец запирался в своем кабинете и репетировал свои роли, читая тексты с исключительным мастерством и музыкальностью. Людмила с замиранием сердца устраивалась за дверями отцовской комнаты и с наслаждением слушала. Наверное, именно тогда девочка решила, что служение сцене для неё самый достойный путь в жизни.
Спустя годы, когда ей довелось участвовать в спектаклях с известными актерами того времени М.В. Дальским и П.В.Самойловым, знание отцовского репертуара помогло Россовой в работе над ролями по пьесам Шекспира, Шиллера, Мольера, Гюго и других.
Пример отца, до самозабвения преданного своему делу, прошедшего трудную актерскую дорогу, полную творческих подъемов и падений, заставил молодую и талантливую актрису полюбить и оценить русскую культуру.
Незабываемыми оказались детские впечатления, когда ей довелось видеть на сцепе МХАТа и БДТ блистательную игру знаменитых актеров— Ермоловой, Южина, Ленского. В доме артиста Е. А. Лепковского, куда Людмила часто ходила с отцом, она слышала разговоры о творческих достижениях и ошибках, о радостях и трудностях актерской жизни. Людмила страстно слушала и запоминала каждое слово. Эти ранние впечатления оставили глубокий след в её душе, и уже тогда она выбрала для себя жизненный путь — работа в театре.
Окончив женскую гимназию и затем, проучившись два года на историко-филологическом факультете в народном университете Шанявского (1909-1910 гг.), Людмила Россова поступает на сцепу. По совету отца в 1911 г. она едет работать в провинцию. Весь багаж актрисы состоял из маленькой корзины, подушки, одеяла и жалованья 25 рублей в месяц. Впервые она вышла на сцену в сезоне 1911 — 1912 годов в Воронеже. Участвовала в сотнях спектаклей, сыграла множество ролей от лукавой изящной Мирандолины в «Хозяйке гостиницы» (через 50 лет Россова поставит эту пьесу на александровской сцене) до бабушки в «Деревья умирают стоя». Это была последняя роль актрисы в профессиональном театре, сыгранная ею в 1959 году.
Потом был Липецк, Ейск, Двинск. Ее роли — Эсмеральда в «Соборе Парижской богоматери» В.Гюго, Нюта в «Цепях» А.Южина, фея в «Потонувшем колоколе» Г. Гауптмана.
Антрепренеры не обращали на молодую актрису никакого внимания, никто не интересовался, есть ли у нее опыт, знания, справится ли она с ролью, хотя играть приходилось много. Пьесы выбирались исключительно с расчетом на кассу, на сборы. Количество репетиций увеличить было невозможно, так как играли не меньше трех премьер в неделю. О качестве спектаклей мало кто заботился. Были такие актеры и режиссеры, которые пытались создать план стройной, продуманной работы над спектаклем, но все это разбивалось о постоянное стремление антрепренеров к наживе.
Тем не менее, молодая актриса набиралась опыта в этих поездках, рос её сценический талант. В 1914 году этот проявляющийся талант не прошел мимо большого знатока актерского искусства Федора Сологуба ( русский поэт,писатель, драматург, публицист. Один из виднейших представителей символизма и охватившего всю Европу- прим. Г.С.) В одном из писем Чеботаревской Анастасии 7 февраля 1914 года из Сызрани Федор Кузьмич пишет «Вчера днем был на репетиции. Старались, сколько умели. Женщины, как часто в театре, лучше мужчин. Катя совсем недурна,— Россова, дочь актера Россова. Костюмы, декорации, обстановка — все это, конечно, весьма убогое. Здание театра небольшое, принадлежит клубу торгово-промышленных служащих….Россова и Эльяшевич отказались от мысли о трико, и были босые в 1<-м> действии, а Лилит — и в З<-м> и в 5<-м>. Для танца игралась лунная соната, первая часть, а танец мы скомпоновали при помощи Инсаровой, которая танцует; вышло довольно прилично. Публика слушала чрезвычайно внимательно, после каждого акта — вызовы актеров и автора».
Страстная любовь к театру и молодые силы помогали Л.Н. Россовой в работе. В автобиографии она писала: «...Получивши сколько-нибудь значительную роль, и радуешься безмерно, и дрожишь, как бы не испортить ее за недостатком времени и отсутствием учебы. С горечью и радостью вспоминаю я эти годы работы па сцене. Не всегда сытая, почти всегда без денег, но полная надежд, мчишься, бывало, на репетицию. Ни холод в театре, даже вода замерзала в стакане в нашей молодежной уборной, ни официальный холод в обращении с нами антрепренеров - ничто не могло заставить меня разлюбить мою работу. Надо сказать, что огромное большинство молодежи и в то время, так же как и сейчас, горело настоящим энтузиазмом к работе. Так, с малыми изменениями я проработала шесть лет до 1917 года. К этому времени я была уже «репертуарной» актрисой. Справедливость требует отметить, что и в то тяжелое для искусства время и у нас в провинции рождались прекрасные высокохудожественные спектакли. Большие мастера плюс талантливая молодежь и горячая любовь к работе — вот что рождало такие спектакли».
События на сцене отвлекли Людмилу Николаевну от воспоминаний. Да, везло ей в сахалинской жизни на талантливую молодежь. Вот и сейчас на сцене РДК студентка медучилища Татьяна Лавренникова. Совсем молоденькая девочка, а как смотрится в главной роли Любови Яровой! Сколько обаяния и артистизма. Будто бы несколько лет на профессиональной сцене.
- Танюша, ты в спектакле главная. Пойми, без настоящей Яровой, которой поверит зритель, спектакль обречен на провал. У тебя по роли не столько конфликт с любимым человеком, сколько непримиримая позиция в отношении его мировоззрения, его жизненных ценностей – говорит режиссер. В жизни Людмилы Николаевны тоже случались моменты, когда необходимо было выбрать на чьей ты стороне. История страны тесно переплелась с историей её собственной…
Картина вторая
Ветер дальних странствий
Бастовали рабочие, в артистических салонах чаще звучало слово «революция», потом была война. Она знала об этом, не могла не знать.
А в Художественном — премьера, новая роль отца, споры о великом искусстве.
Но жизнь все-таки напоминала о себе. Связи семьи, принадлежавшей к широкому кругу трудовой интеллигенции, были довольно разносторонними. Еще девочкой она часто бывала у доброго друга отца — народной учительницы. Скромная комната, простая мебель, угощение — чай, бутерброды. А вечером вместе с родителями отправлялась с визитами к жене миллионера. Ей было хорошо у обеих, но слишком уж разительными были контрасты.
И даже вступление в театр — святая святых — преподнесло ей наглядный урок. «Маленькая актриса на маленькие рольки», она получала мизерную плату..
Революционные события 1917 г. застали Россову в Риге. После занятия города немцами русские актеры выехали в Гельсингфорс (Хельсинки), где попытались «строить настоящий советский театр». Здесь Людмила оказалась свидетельницей свержения советской власти в Финляндии, сопровождавшегося многочисленными эксцессами, зверствами шведов и белофиннов.
В 1918 году театр выступал в Гельсингфорсе. Время было суровое. Немцы подходили к Петрограду, финская буржуазия открыто демонстрировала свою ненависть к «советским» актерам, Голодно, холодно, одиноко. И тогда пришел товарищ Маслов. Людмила Николаевна и по сей день не знает, кем он был, но точно известно — большевик Он сказал: «Мы уходим. Вам будет трудно. Вот, хоть какое-то время продержитесь».
Немного масла, сахара, муки... Может быть, это был его паек.
Пережив, немало страданий и страха, с большим трудом Людмила Николаевна возвратилась в родную Москву.
В 1918-1935 гг. Россова играла в театрах Вологды, Новороссийска, Усть-Сысольска, Сызрани, Сталино, Запорожья, Бердянска, Иваново-Вознесенска, Феодосии, Якутска. В своей автобиографии она позднее писала: «...С особой теплотой вспоминаю я спектакли в Донбассе (Сталино и рудники). Нигде не встречали актеры такого теплого дружеского искреннего приема, как там. На спектаклях всегда царила тишина, каждое слово слушалось с глубоким вниманием. А мы ведь далеко не всегда были на высоте исполнения. И вот это внимание, эта любовь к театру рабочего зрителя заставляли нас подтягиваться, строже относиться к своей работе».
Людмила Николаевна удивлялась: неужели этим истощенным, разутым и раздетым людям нужно их искусство? Понимают ли они хоть что-нибудь? Или их просто влечет красочное зрелище? Зачем нужен Шиллер безграмотным якутам?
Понимание пришло после. Да, этим людям нужно искусство. Их душа жадно открыта всему прекрасному, возвышенному. Более того — своими делами, порой ценой своей жизни они творят это прекрасное, возвышенное. Они страстно мечтают о том времени, когда это прекрасное и возвышенное станет повседневной нормой, когда человек достигнет подлинных высот своего величия.
А разве не ту же цель ставит перед собой театр?
Прекрасный, сказочный, волшебный мир. Театром жил ее отец, известный русский актер, театру принадлежали люди, которые ее окружали. Ленский, Качалов, Ермолова, Мейерхольд — для нее это не просто прекрасные имена из истории искусства, для нее это живые, бесконечно дорогие и почитаемые люди. «О, вам. молодым, трудно представить себе, какие это были актеры!» — говорит Людмила Николаевна.
И тогда исчезла разделительная черта между двумя ее мирами — театром и реальной жизнью. Большая жизнь ворвалась в театр, заполнила его новой героикой, новым пафосом.
В своих актерских странствиях она видела, как воочию меняется старая, патриархальная Русь, как возрождаются к новой жизни заштатные провинциальные городки.
Приглашение в труппу Сахалинского областного драматического театра не было для Людмилы неожиданным. Внимание к Сахалину в советском обществе 30-х годов было исключительным. Картины каторжного Сахалина из воспоминаний актрисы Каратыгиной и книги Антона Чехова сменили выпуски журнала А.М. Горького «СССР на стройках», посвященные островным свершениям. Со страниц журнала 1934 года смотрели красивые молодые лица людей. Их достижения в освоении природных ресурсов, построении новой жизни захватывали дух. Перемены были просто фантастические. Не случайно, в бестселлере того времени фантастическом романе «Крах инженера Гарина» Алексей Толстой направляет своего героя на дирижабле в главные морские ворота Сахалина – АЛЕКСАНДРОВСК.
Картина третья
Не мыслю своей жизни без театра
Глядя на игру молодой исполнительницы роли Любови Яровой, режиссер очередной раз мысленно похвалила себя за выбор. Ведь на главную роль претендовала уже опытная актриса инструктор Дома культуры Облицева Галина. Актерский состав труппы укрепляли и ветераны народного театра Геннадий Воронин, Владимир Окладников, Людмила Сагайдарова, Василий Романюк…
Но у Людмилы Николаевны давно сложилось мнение. Пусть не обижаются александровские зрители – для неё важен не столько результат, сколько сам процесс работы над пьесой. Приобщить хотя бы человек 30-40 к классике драматургии, заставить их почувствовать необычайную силу художественного образа, сердцем ощутить трепетное звучание слова, его глубокий смысл, соприкоснуться с волнующей мыслью автора – разве это столь уж не значительная задача для одного человека? Вот почему александровцы, прошедшие школу Л. Россовой никогда не останавливаются на легковесном, «проходном» драматургическом материале. А сыграв единожды на сцене, пусть небольшую эпизодическую роль, прикипают к театру навсегда.
Приехать на Сахалин Людмила согласилась не раздумывая. И когда в 1936 году она с мужем режиссером Иваном Сагайдаровым и группой актеров приехала на Сахалин, она уже не удивлялась, что здесь и следов не осталось от царской каторги, что на самой далекой окраине люди живут теми же высокими помыслами, какими живет вся страна.
На сцену Сахалинского областного драматического театра Л.Н.Россова принесла свой талант, богатый сценический опыт, профессиональную зрелость и подлинную актерскую культуру, сочетаемую с высокой, требовательностью к себе. С волнением начинала она работу в новом творческом коллективе. Одной из первых ролей актрисы, завоевавших сердца сахалинцев, была роль Катерины в пьесе А.Н. Островского «Гроза». Лучшие ее работы были отмечены дипломами и почетными грамотами. В сахалинском театре раскрылся ее талант режиссера. Этому умению она училась у разных мастеров, том числе и у своего мужа режиссера И.Сагайдарова.
Первомайский номер «Советского Сахалина» за 1941 год. Среди многих праздничных материалов можно прочитать: «...С большим творческим волнением и радостью приступила я к работе над ролью доктора Марины Страховой в пьесе «Сильнее смерти». И подпись - артистка Сахалинского областного драматического театра Л. Россова.
Не знала тогда Людмила Николаевна, не могли предполагать и ее коллеги по искусству, что всего лишь через полтора месяца слова эти — «Сильнее смерти» — станут конкретным определением мужества и стойкости советских людей, мерой солдатского подвига; что весь этот год — 1941-й — войдет в историю как год не бывалой борьбы, невиданного героизма, грядущей победы.
Маленькая заметка из газеты «Советский Сахалин» за 1943 год: «Недавно в подразделении, где командиром тов. Кудрявцев (179 стрелковый полк, отличившийся в боях за Котон (п. Победино) в авг.1945- прим. Г.С.), выступали артисты Сахалинского областного драматического театра. Бойцы и офицеры с большим интересом просмотрели спектакли: «Без вины виноватые», «Нечистая сила» и прослушали концерт. Спектакли оставили хорошее впечатление у пограничников. Они горячо благодарили коллектив артистов драмтеатра и просили почаще приезжать в гости». Напомню, что в нескольких километрах от сцены граница, до зубов вооруженный враг…
Языком искусства, средствами сценического воплощения утверждал и воспитывал театр лучшие черты советского человека, вносил свой вклад в дело всего народа, всей страны — «Все для фронта, все для победы! »
В одни из многочисленных гастролей, когда труппа Александровского театра ставила спектакли в соседнем районе в п.Красная Тымь. Артистов размещали на ночлег по домам местных жителей. Людмила Россова остановилась в доме родителей Нинель Ивановны Айтугановой. Как рассказывала автору в те годы девочка подросток. Образ артистки, её красивый голос, манеры поразили девочку. Где бы в последующие годы не трудилась Нинель Ивановна, мечта о жизни артистки следовала за нею. Когда в 60-е годы Россова пригласила Нинель в труппу народного театра, Айтуганова согласилась не раздумывая. И на долгие годы стала ведущей актрисой народного театра.
1945-й год. В победном мае война для сахалинцев не окончилась. Едва отгремели залпы салюта, Сахалинский областной драматический театр с полным основанием можно было назвать прифронтовым — началось освобождение южной части Сахалина и Курильских островов от японских захватчиков.
...С первых же дней боев театр перешел на «военные рельсы». Стремительно продвигались на юг советские солдаты — и вслед за ними на попутных грузовиках, пешком, любой оказией двигались выездные бригады театра. Концертные программы шли в блиндажах и окопах, на опушках леса, в военных госпиталях и на передовой. Порой артисты попадали под обстрел, но каждая сценическая площадка неизменно оказывалась там, где нужнее всего было бойцам живое слово искусства.
— Помню, читала я «Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины» Константина Симонова, — вспоминает Людмила Николаевна Россова. — Тесная землянка не могла вместить и небольшой части слушателей. Тогда мы вышли на поляну — и продолжали свой концерт. Голоса перекрывала канонада близких боев, но нас слушали, и в эти минуты мы, артисты театра, чувствовали себя товарищами по оружию всех наших зрителей.
Заслуженно грудь Людмилы Николаевны, как и большинство её коллег украсила боевая медаль «За победу над Японией».
Был освобожден Южно-Сахалинск. И вскоре собрался в дорогу весь театр — с декорациями и реквизитом, вся труппа почти в полном составе. Через несколько дней на южносахалинской сцене состоялась первая премьера...
Продолжение следует...