В редакцию «МЛ» поступил звонок от читателя: «В районе перекрестка улиц Антонова и Измайлова часто встречаю бездомного мужчину с аппаратом Илизарова на ноге. Он говорит, что из-за ситуации с коронавирусом на лечение в больницу его не берут. Можно ли ему чем-то помочь?» Этот случай заинтересовал корреспондента «МЛ», и он отправился в микрорайон ГПЗ. Там знающие люди подсказали, что у безд6 омного инвалида есть брат. И даже дали номер его телефона…
Судьба-злодейка
Вот только выяснилось, что Михаил тоже бомж! Хотя и продвинутый — телефонизированный. Живет на улице, спит под клеенкой. Но выглядит при этом довольно цивильно: кожаная куртка, приличные брюки, ботинки, солнцезащитные очки. Портит этот образ опухшее лицо и сильное амбре от алкоголя.
В разговоре выяснилось, что брат-инвалид по имени Александр сейчас уже находится в больнице. Тема вроде бы закрыта. Но разве может журналист упустить шанс сделать интервью с бездомным? Прикоснуться к слоям жизни, которые очень нечасто пересекаются с тем, что принято считать нормой и благополучием?.. Мы разговорились.
«40 лет назад я родился в Казахстане, — начал свою историю Михаил. — А когда сестра переехала с семьей в Пензенскую область, в Никольск, я отправился вслед за ней, чтобы помогать ей с пятью детьми. Встретил девушку, она забеременела. Мы поженились, я торговал хрусталем и заработал на квартиру. Но брак дал трещину. Из семьи пришлось уйти, оставив жилплощадь. Сестре оказался не нужен, а у брата, жившего в Пензе, тоже была своя семья. Снять квартиру не получилось — сложности с паспортом. В общем, уже много лет живу без документов и частенько задумываюсь над парадоксом: я человек, но не существую!»
В начале двухтысячных Михаил вместе с братом угодил за решетку — больше 6 лет отсидел за разбойное нападение. Правда, в нашей беседе горячо уверял, что преступления не было, что братьев оговорили. Но где-то мы это, согласитесь, уже слышали…
Освободившись, Михаил решил начать жизнь с чистого листа: в Интернете познакомился с девушкой, переехал к ней в Москву, нашел работу. Но… опять не сошлись характерами. В итоге бедолага прописался в арбековском лесу. А там случайно познакомился с седьмой в своей биографии возлюбленной, Натальей. Из жалости женщина его подкармливала — носила котлетки. Стали жить вместе, и в конце тоннеля, казалось, забрезжил свет, но… Михаил стал рабом зеленого змия. И из этой семьи бродяга ушел, предпочел остаться на улице с братом (тот тоже не сумел сохранить свое семейное счастье). Так и жили они в колодце теплотрассы.
Братья в колодце
«В январе этого года брат Сашка сломал ногу, — продолжает Михаил. — Скорая ехала почти час. Спасибо прохожему, который подстилку принес, иначе брат замерз бы насмерть… В больнице ему поставили аппарат Илизарова. Но документы у него давно украли, идти некуда, вот он и вернулся ко мне под землю.
Вскоре колодец стало затапливать, прибыли МЧС, полиция. И когда Сашку доставали, у него кровотечение началось — открытый же перелом. За неделю он несколько больниц сменил. А сейчас в КИМе лежит — у него подтвердился коронавирус».
Живет Михаил тем, что рыщет по помойкам, собирает металл, картон и сдает в пункты приема, а на вырученные деньги питается и пополняет баланс на телефоне. Заряжать аппарат ему помогает сердобольный местный житель. «Мне важно оставаться на связи с братом. Он хоть и молодой (всего на 5 лет старше меня), но уже дважды в петлю лез…» — вздыхает бомж.
Пока беседую с бомжом, в голове всплывает гоголевская строка «…полюби нас черненькими, а беленькими нас всякий полюбит». Из бытового сюжет-то этот в библейский перерождается: блаженны милостивые, ибо они помилованы будут.
Нельзя не помочь человеку, как бы ни ошибался тот в своей жизни! А чем я могу помочь Михаилу? «Вам известно о доме ночного пребывания?» — спрашиваю. В ответ недовольная усмешка: «Просил туда брата взять, но сказали, несите флюорографию. Бесплатно ее без документов не сделают, а денег у нас нет».
«А почему сами не идете в ночлежку, пока брат лежит в больнице?» — не унимаюсь я.
«Там знаете сколько нужно платить в месяц за проживание! Плюс питание. Да и вообще, в ночлежке одни иждивенцы. А здесь, на воле, я хоть что-то стараюсь делать, двигаюсь!» Немного подумав, Михаил добавляет: «Если честно, я очень хочу снова сойтись со своей Наташей — она просит вернуться… Сейчас сама без работы сидит из-за этого проклятого коронавируса вокруг. А я бы в магазин грузчиком устроился… Но мне сначала надо деньги найти, чтобы снять квартиру».
Честно говоря, история про дом ночного пребывания (ул. Рябова, 4д) показалась мне не слишком-то правдивой. Стала разбираться в ситуации, и выяснилось: флюорография там действительно нужна. Но даже если обследование не пройдено, бесприютным гражданам разрешат переночевать в карантинном помещении. Затем по направлению флюорографию сделают бесплатно.
В данном учреждении оказывается медицинская помощь, проводится санитарная обработка постояльца, предоставляется временное проживание (койкоместо), выдается одноразовое питание. Попутно сотрудники приюта помогают восстановить или оформить важные документы, дают юридические консультации, предоставляют информацию о том, где требуется наемный рабочий труд.
Прием в отделение ночного пребывания осуществляется с 19.00 каждый день. По закону 30 дней в году бродяга может жить и питаться в доме ночного пребывания, не внося никакой платы! Все, что свыше этого, оплачивается символически — 30 рублей за ночь. До 6 месяцев человек может быть временно зарегистрирован в ночлежке: за это время можно попытаться изменить свою жизнь к лучшему…
Женское сердце
История не была бы полной, если бы я не поговорила и с самой Наташей — «котлетной благотворительницей». Не скрою, стало невероятно интересно, правда ли любит, правда ли ждет. «Когда мы познакомились, Миша действительно жил в лесу возле церкви, — рассказала сердобольная женщина. — Меня это поразило: он ведь такой веселый, добрый, безумно красивый! И стало его очень жалко… Мы решили жить вместе: я на свои деньги сняла комнату на общей кухне. Миша честно работал — со мной, в магазине. Коллектив до сих пор его тепло вспоминает.
Постепенно мы «доросли» до хорошей двушки в Засечном: все удобства, холодильник продуктами набит, я смотрела на Мишу как на бога! Дарила ему дорогие рыболовные снасти, он пил немецкое пиво с красной рыбой. Иногда мы брали к себе жить его брата Александра — это чудесный, добрый человек. Правда, бомж со стажем в 15 лет…»
Семь лет Наталья и Михаил прожили душа в душу, но затем мужчину как подменили: «Он вдруг на все махнул рукой и начал пить, на работу ходил, только когда было настроение. Я пыталась его образумить, но он валялся в стельку пьяный и даже руку на меня поднимал. Когда начал бить по голове, я поняла, что пора с ним прощаться. Сняла другую квартиру, а он ушел жить к сестре. Но та тоже пьет… Так и воссоединились два брата-бомжа.
Когда Сашка ногу сломал, я приходила к их колодцу, приносила им еду и плакала, наблюдая, как бережно Миша ухаживает за родным человеком, подгузники ему меняет, кормит. Он говорил: «Пока Сашку никуда не определю, не уйду — погибнет он без меня». Сейчас Михаил просится обратно ко мне, но я уже знаю, что он не изменится. Он сам выбрал свой путь: была куча возможностей, но все ушли как песок сквозь пальцы. Ничего не осталось и от красивого лица — превратился в банального пропойцу…»
Соцработники навещали Михаила в апреле. «Мы его направляли в дом ночного пребывания, но он сказал, что не будет спать рядом с бомжами, — сообщила «МЛ» завотделом центра социальной помощи семье и детям Железнодорожного района Пензы Любовь Родионова. — Мы еще раз объяснили ему, как нужно установить личность и получить гражданство. Но человек не хочет менять свою жизнь. А значит, ему уже вряд ли кто-то поможет…»
Автор: Анастасия Кузнецова
Если вам понравился материал, пожалуйста, поделитесь им в социальных сетях с помощью кнопок внизу. Также не забывайте ставить лайки и оставлять комментарии.
Подписывайтесь на наш канал.