Многодетные родители отец Петр (Удовенко) и матушка Александра из Батайска Ростовской области взяли в семью Нину и Сашу — кровных сестру и брата.
С Ниной их познакомил счастливый случай. О том, как этот случай принес в жизни родителей и их дочки самое настоящее чудо, Александра рассказывает фонду «Измени одну жизнь».
Анкет миллион, а детей – нет
Когда я начала встречаться с Петром, моим будущим мужем, мы сразу договорились о том, что у нас будут приемные дети. Когда мы поженились, мне было 19, мужу 21. У нас сразу родилась дочка, надо было обустраивать быт, так что с приемными мы решили пока подождать.
Как только у нас появились документы на собственный дом, мы в тот же день пошли в опеку и подали заявление.
Мы были готовы ехать за своим ребенком в любую область, хоть в Хабаровск, ведь найти приемных детей на юге России намного сложнее. Мы прошли тот же путь, что и другие приемные родители, когда анкет миллион, а детей нет.
Я обзванивала опеки, но в ответ слышала: «На ребенка выдано направление» и тому подобное. Мы решили объехать все доступные опеки в нашем регионе.
Хочу помочь детям найти семью!
Сначала посетили все опеки Ростовской области, потом собирались отправиться в Ставропольский край. Я продолжала мониторить базы. На сайте усыновите.ру в пятницу вечером, когда база данных обновляется, я увидела фото Артема.
Понимая, что он только что появился, и за выходные направление на него никто взять не сможет, говорю мужу: «В понедельник в 8 утра мы должны стоять у дверей регионального оператора Ростова, чтобы у них даже не было возможности ответить, что на него выдано направление».
И вот мы в опеке, взяли направление и отправились в детский дом. Мимо нас к заведующей провели полуторагодовалую девочку, с которой приехала познакомиться семейная пара.
У меня сразу возникло предчувствие, что они ее не возьмут. Изначально девочку я не хотела, но тут схватила мужа за руку и сказала: «Давай ее заберем!»
Ребенок-невидимка
На приеме у заведующей мы узнали, что у мальчика, за которым мы приехали, были острые инфекционные заболевания, которые могли стать угрозой нашим кровным детям. Она сказала, что не готова отдать его в нашу семью. Когда мы уходили, я спросила про девочку и услышала: «У нее свои проблемы».
Муж уводил меня за руку, а я кричала заведующей: «Позвоните нам, когда что-то будете знать про эту девочку!»
Совсем скоро нам позвонили и сказали: «Заведующая хочет, чтобы Нина попала именно в вашу семью». Мы сразу же приехали и подписали согласие.
Проблемы с Ниной, о которых говорила заведующая, были связаны с тем, что она была ребенком без статуса, так называемым «ребенком-невидимкой».
Хочу помочь детям найти семью!
Мама оставила ее в системе почти сразу после рождения под роспись о том, что попала в сложную жизненную ситуацию, а сама исчезла, поэтому суд провести было невозможно.
От нее как будто пахло болью
Мы ходили к Нине почти каждый день. Она была очень травмированным ребенком, словно пропитанным горем, от нее как будто пахло болью.
Девочка была как стеклянная, ходила как будто у нее не ноги, а костылики.
На первой встрече она упала мужу на руки и полтора часа кричала криком. Постепенно она стала оттаивать, но боль не проходила. Только на последней встрече перед тем, как отправиться домой, она впервые улыбнулась кривой, робкой улыбкой.
Хочу помочь детям найти семью!
Мы привезли ей музыкальную уточку, с которой она не расставалась. Когда Нину выводили к нам, она всегда одной рукой судорожно сжимала эту игрушку, испачканную в каше.
Почему дети не должны жить в детских домах? Основное зло в отсутствии любви. Мой муж, когда видит детский дом, говорит: «Вот оно, место боли и скорби». Разве человек может вырасти успешным и полноценным без любви?
Когда мы увозили Нину, эмоций у нее не было. Она качалась, ела печенье, вцепившись в свою любимую уточку, глаза были широко раскрыты. Дома у нее начались позывы на рвоту. Мне стало понятно, почему девочка в полтора года весила семь килограммов при росте 74 см.
Ее рвало все время: споткнулась, испугалась, начала есть, увидела еду. В результате я стала кормить ее по ночам, потому что Нина хорошо ела только тогда, когда у нее была полностью расслаблена нервная система. Я ставила будильник на ночь и давала ей еду каждые три часа.
Через пару месяцев она стала весить около 10 кг. Потом мы стали выстраивать более нормальный пищевой режим. Мы взяли Нину в декабре, а вопрос с едой решился только осенью. Зато сейчас она ест лучше всех.
«У меня появилось молоко, и дочка стала оживать»
Ее адаптация выразилась в гипернаблюдении. Она просто вжалась в меня, всегда находилась у меня на руках. Незадолго до появления Нины я закончила кормить грудью сына, но девочка сама захотела взять грудь и снова вызвала у меня лактацию.
Я думала, что такие позывы могут быть только у новорожденных, но ребенок, который находится в депривации, живет на инстинктах.
Несколько месяцев я кормила Нину грудью. Для всех нас это было на грани фантастики.
После этого дочка стала оживать, смелеть. К двум годам она перестала брать грудь. Это стало отправной точкой ее возрождения, как будто за счет грудного вскармливания она возместила все, что было ей необходимо.
О том, как в семье Удовенко появился маленький Саша, – в следующей части истории.
Все фото – из личного архива Удовенко.
Пусть счастливых историй усыновления будет больше! Чтобы это произошло, дети-сироты должны перестать быть невидимыми. Помогите фонду «Измени одну жизнь» снимать новые видеоанкеты – короткие ролики о мальчиках и девочках, у которых нет родителей. Пусть в их жизни появится семья.