Сколько лет уже работаю в участке, но так и не привык к этой бумажной волоките. А в нашем отделе её особенно много. Взяли бы дополнительного человечка для заполнения бумаг. Куча времени бы освободилось. И это, слава Богу, у нас дел стало меньше.
Когда я только поступил на службу, лет двадцать назад, отдел по “Контролю за воскресшими” только сформировался. Я оказался в числе первых сотрудников. Примерно за два года до создания отдела, человечество получило возможность возвращаться с “того света”. Не помню точно, какая лабораторная дрянь просочилась на свободу, но в результате люди смогли воскресать после смерти.
Первые случаи были на похоронах и в больницах. Искренне горюющие родственники, оплакивали труп и покойник оживал. Поначалу, всё списывали на клиническую смерть и летаргию. Но когда стали возвращаться давно умершие, Институту Геронтологии пришлось выступить с открытым признанием.
Народ сходил с ума от радости, снова обретая близких. Правительства опасались перенаселения. Но были вынуждены внести в конституции пункт о врождённом и неотчуждаемом праве быть воскрешённым и воскрешать. И никто не задумывался о побочных эффектах. А их набралось достаточно.
Оказалось, что воскресшие умирают снова, примерно через год. А люди вернувшие их к жизни, доноры, теряют пять лет своей. Причем это не только внешнее старение. Изнашиваются органы и системы организма. Каждый может быть донором всего два раза. Потом эта функция просто отключается. Сам возврат очень болезненный — входная плата за годовой абонемент и украденные чужие силы.
Когда первые воскресшие стали опять умирать начался дурдом. Родители, близкие, друзья снова и снова, возвращали любимых. Отчаянно цеплялись за прошлое.
Способность не срабатывала, они искали новых доноров, спивались, сходили с ума, кончали жизнь самоубийством.
Но была ещё другая сторона вопроса. Не все воскресшие были рады возвращению. Не каждый готов был переживать муки второго рождения. Чувство вины, за невольно украденные годы чужой жизни. Боль в глазах окружающих. Осознание точной даты своей повторной смерти. И поэтому, когда учёные получили антидот, который не давал воскреснуть, часть людей воспользовалась возможностью. Их отличают по татуировке на груди.
Почему я так уверенно говорю об этом? Моя мать так и не смирилась со смертью отца. Дважды возвращала его к жизни. А когда, на третий раз, я отказался стать донором, то прокляла меня. Больше мы не общались. Так что, думаю, в свой отдел я попал не случайно.
Разумеется, нарушение таинства смерти сильно возмутило церковников. Религии стремительно теряли паству. Одни быстро переобулись на ходу и объявили второе пришествие. Мол всевышний дарует всем возможность вернуться, исправить свои грехи и достойно уйти в мир иной. Другие скатились в фанатизм, проклинали всех подряд и пророчили апокалипсис.
Кстати, людей вытаскивали с того света не только из большой любви. А также, для допросов при ведении особо важных дел. Кредиторы, для отработки долгов. Наследники, недовольные завещанием, запросто могли воскресить дедулю для переделки имущества. На этом фоне возникла целая ветка правовой системы, которая занималась исключительно делами связанными с воскрешением. Со своими судами и армией юристов.
Со временем выявилась ещё одна деталь. Чем более здоров и полон сил был донор, тем лучше здоровье было у воскресшего. Например: попал человек, в автомобильную аварию. Скончался от сильных травм. Если его воскресит какой-нибудь бомж, то умерший наверняка вернётся инвалидом. Если качественный донор, то вернувшийся будет здоров. Самыми идеальными донорами, в этом плане, оказались дети до пяти лет. Правда, после участия в процедуре, они умирали сами.
Интересно, но этот момент неожиданно дал толчок к изменениям в среде киллеров. Наёмники теперь старались максимально повредить тело жертвы при убийстве. Чтобы уменьшить вероятность возврата. Усовершенствовались и набирали популярность разрывные и экспансивные пули. В моду вошли подрывники.
Ну и конечно же, появилась куча дельцов, желающих заработать на воскрешении. Банки доноров расплодились повсюду. И бороться с ними практически бесполезно. Люди, в основном, добровольно заключают договора с конторами. Живут себе обычной жизнью, разве что берегут здоровье и обязуются быть круглосуточно в доступе. Но это же не повод для обвинения. Те, кто может себе позволить, вообще содержат личных доноров на попечении, оформляют их как работников.
Раньше меня дико удивляло, что есть желающие продать пять - десять лет жизни, а потом привык. Да и все привыкли. Ведь смерть кажется такой абстрактной, а деньги вот они, реальны. Можно выплатить кредит, отправить ребёнка учиться, прикупить машину, да мало ли желаний.
С кем мы действительно воюем, так это с торговцами детьми. Подпольными роддомами и детдомами. Малышей до 5 лет используют не только для возврата погибших от травм. Врачи обнаружили, что такой же механизм действует с инвалидами и смертельно больными. И люди готовы платить большие деньги и убить себя лишь бы возродиться в здоровом теле.
А вообще, за двадцать лет моей службы истерия в обществе немного поутихла. С одной стороны появились “бессмертники”, те кто может себе позволить жить за счёт доноров. С другой стороны всё больше становится “отказников”, людей, вколовших антидот. Есть “жертвенники”, готовые бесплатно стать донорами и продлить жизнь стоящих людей: учёных, музыкантов, литераторов, общественников. Но самое забавное в этой ситуации, что именно среди последних так много антидотников. Я бы на месте правительства запретил колоть им вакцину. А “бессмертники” зачастую просто пустышки.
Да, что-то я ударился в философию, а отчёт, сам по себе не напишется. Чёрт, татуировка на груди чешется, дождь что ли собирается?
