Удивительная, невероятная, сумасшедшая! Что еще можно сказать о девушке, задерживающей дыхание на 8 минут и способной нырнуть голой в ледовитый океан с температурой — 2 по Цельсию для того, чтобы поплавать с белухами? Спортсменка и тренер, ученый-лингвист и специалист по коммуникациям, в конце концов — просто красавица. Наталья Авсеенко и ее невероятное погружение.
“Мы живём в Космосе, и Космос живёт в нас”.
Елена Рерих
Диалог с морем
Там, на поверхности, держась одной рукой за трос, я делаю последний вдох и начинаю медленно спускаться. Ощущаю, что с каждым движением теряю связь с материальностью земного мира и приближаюсь к своему абсолютному состоянию – безусловной вселенской любви. Погружение приносит ощущение невероятной легкости и восторга. Не хочется дышать. Подчиняясь гибкому интеллекту воды, тело сливается с сознанием. О том, что я все-таки материальна, вспоминаю после сорока метров, когда пять атмосфер сдавливают диафрагму, легкие и все тело. Маска впивается в лицо, тело сжимается и продуться почти невозможно. Нужно расслабиться и открыться морю еще больше. Доверие порождает гармонию и только в этом случае море не подпустит к вам врага фридайверов – панику. С сорока метров расслабляться легко, там плавучесть становится отрицательной и можно лететь в свободном падении до запланированной отметки, лишь изредка подрабатывая телом. Краски подводного мира этому способствуют – лазурь на поверхности сменяется насыщенной синевой на двадцати метрах. После тридцати – прозрачность воды увеличивается, а количество света падает, появляются темные цвета. Синие отметки глубины на тросе почти не различимы, реагирую лишь на белый и желто-зеленый люминесцентные цвета. Рифы предстают как сумеречные тени загадочных замков. И тишина. Оглушающая тишина! На глубине сорока метров я перестаю слышать биение сердца. Пульс замедляется до физиологического предела. Я вовлечена в диалог с морем – интуитивно-дружеский.
Кузнецы, скрипачи и цыгане
Было море. Лето, Сухуми, теплые камни, жаркое солнце, соль в носу, шторм – мне два с половиной и мне совершенно не страшно — ботанический сад, дальний пляж, долгая пыльная дорога и приключения. А еще – там растут сосны. Когда хвоя нагревается, она окутывает запахом как уютная капсула, пронизывая своим ароматом каждую клеточку. Иголки у нее мягкие-мягкие и не колются, по ним можно бегать босиком, и я бегала до изнеможения.
Мама моя – сгусток добра с огромным любяшим сердцем, подарившая мне духовное содержание мира, невероятно глубокий, мудрый человек — была переводчиком, очень крутым переводчиком. Я сама переводчик, и могу оценть масштаб ее профессионализма. В шесть лет я прочитала свою первую книжку “Семь космических тайн” гениальной Елены Рерих, мама переводила ее из самиздадта. Там был огромный раздел об Атлантиде он-то меня и захватил. Папа — профессор, инженер-автодорожник, коллосальный специалист, умница, душа моя. Дисциплина, последовательность, вьедливость – это у меня от него. Папа сам был пловцом, брассистом, он меня в плавание и пристроил. Предки мои по его родне из Черниговской области, проданные за карточные долги помещика и переселенные ближе к Волге, умели играть на скрипке, ковать железо иуказывать места для строительства храмов, как-то с цыганской кровью смешались, а лет восемьдесят назад осели в Москве. Я же родилась на Ленинских горах, в знаменитом роддоме, который много позже созерцала с высоты поточной аудитории второго гуманитарного корпуса МГУ, факультета иняза, где работала после окончания того же университета.
Под моим домом лес, до него рукой подать. Он всегда разный в различное время года и, когда дует ветер, сверху напоминает волнующеесе море. Двор чудесный — к нам белочки в гости ходят. Каштаны, что там папа посадил в день моего рождения, сейчас такие огромные! А елочки, что посадила мама, наверное, когда-нибудь их догонят. Мы перемещались с этажа на этаж и успели пожить там аж в четырех квартирах. Даже на крыше хозяйничали, где рассматривали луну и звезды в настоящий телескоп.
Лет до пяти все было отлично — чтобы от меня отдохнуть, меня оставляли в ванной, и я там резвилась до опупения, а потом случилась аквафобия — я скандалила, боялась, что капля на лицо попадет. Папа-брассист, стал меня учить, но не тут-то было. Мне не под силу были даже самые простые упражнения — я просто боялась воды. Но в какой-то момент, внутри что-то щелкнуло, мы тогда с родителями на Истре отдыхали, и я поплыла. Легла на спину, прижала ручки к корпусу и помагая им движениями ног, поплыла.
Папа мне:
-Ты где такому научилась?
Я ему:
-Не знаю, само так в голове сложилось.
Меня взяли и на радостях отдали в Динамо, благо дедушка был там парторгом. В лягушатнике я была лучшей, но, когда выпустили на большую воду и приказали плыть 200 дельфином, я растерялась. Побарахталась до лета и завязала. Но вскоре, уже в школе, на уроке физкультуры, когда меня вместе со всем классом привели в недавно открытый бассейн олимпийской деревни, ко мне подшел лысый усатый дядька и передал записку для родителей, в которой написал: “Уважаемые родители, Ваша дочь Авсеенко Наталья принимается в школу олимпийского резерва по плаванию”. И подпись: “Заслуженный тренер РСФСР Эдуард Петрович Зайцев.
Семь раз отмерь или путь к себе
Мастера я выполнила в 13-ть, одной из первых в стране в своем возрасте. Доросла до юношеской сборной и поняла, с этим пора кончать. Устала. Результаты встали, и я решила свернуть к учебе. Семь раз возвращалась в бассейн — жизнь в воде не отпускала.
Подготовка к Университету заняла два года, думала, это будет философия – все-таки Рерих! Но потом решила, что про меня — это языки. Странный выбор, учитывая, что в школе до этого меня гоняли по физике с математикой, а выпускалась я из химико-биологического класса. После третьего курса лучших студентов факультета направлили на стажировку в Англию и США, мне повезло со штатами и полгода я училась в государственном университете Олбани — столице штата Нью-Йорк. Там я взяла дополнительный предмет: теория и практика межкультурной коммуникации. Нырнув в него, поняла, что хочу заниматься этим всю жизнь. Потому что это о том, как строить мосты между людьми и цивилизациями. Ведь язык — это наше зеркало, за каждым словом, фразой, что мы произносим, стоит гигантский шлейф значений и смыслов, понять которые в общем контексте символов – чрезвыйчайно интересно. У меня два основных языка – английский и испанский, владею итальянским, понимаю и пишу по-французски, разбираюсь в латыни. Это сокровище, проникнув в симфонию которого, можно научиться видеть мир истинным.
Когда я вернулась в Россию, такой факультет организовали и у нас. Мы писали стандарты академической программы, а позже по ним я и сама работала в родном МГУ, пройдя путь от простого преподавателя до доцента кафедры. Я защитила дисертацию, но были еще и “Радио свобода” с Савиком Шустером, PR и продюссирование его знаменитой программы “Liberty life в прямом эфире» и все вроде шло своим чередом, но однажды… У меня украли «снарягу».
Дело в том, что я нырыла с акваланогм. Впервые погрузившись в Эйлате, в 93-м, подумала: какой же все-таки великий был Кусто! С его книгами на французском я дружила с детства. Как-то раз на Сибадане в Малазии, любимом месте для ныряния у Кусто (Ж.И. Кусто – ученый, океанолог – прим. ред.), где водятся семнадцать видов черепах, со мной произошла неприятность. Там, под водой, на приличной глубине, более 40 метров, а с воздухом в баллоне это уже за гранью, меня подхватила подводная река и понесла в бездну. За мгновение я упала на несколько десятков метров, и если бы не инстинкт, и я не дернулась бы в сторону, я уже не рассказаывала бы вам эту историю. Три дня не входила в воду и все разговаривала-разговаривала с морем, пытаясь понять, что оно хотело мне сказать.
Но после того, как у меня украли снаряжение для скубо, а денег у доцента, чтобы восстановить потерю, как всегда естественно не хватает, я занялась чистым фридайвингом. Первый мой тренер, великая Наташа Молчанова, научившая меня расслабляться под водой, давала уроки мастерства. Уже через месяц после первых занятий я участвовала в чемпионате страны, но на статике, где сходу задержала дыхание почти на пять минут, потеряла моторный контроль. Схватила «самбу» — так называют состояние, вызванное острой гипоксией.
Этот новый для меня мир открыл мне новые горизонты бытия и новых людей — я занялась йогой, научилась с помощью дыхательных практик входить в новое ресурсное состояние, когда меняется весь рисунок физиологии апноэ. Одним из основоположников этой системы был Андрей Сидерский – он и стал моим проводником. Через год я ныряла уже на уровне мировых рекордов. Я вошла в мировую элиту и остановилась. Нет, я продолжаю нырять и мои сегодняшние результаты много выше того, что я показывала десять лет назад на чемпионатах мира, но я перестала соревноваться. Я поняла, что спорт делает мои нырки формальными и на самом деле я не становлюсь там лучше. Поняв и приняв это, счастье погружения вернулось. Я вновь слышу воду, чувствую ее вибрацию, понимаю ее язык. Потому что вода – это я.
Я учусь у воды и учу других. Фридайвинг – это не только ныряние в водную стихию и банальное созерцание, это осознание того, что вплоть до палеозойской эры жизнь на Земле существовала исключительно в водной среде. Это погружение в себя, раскрытие своего «Я» и своих новых возможностей. Это соприкосновение с новыми сторонами реальности. Это образ жизни, в котором нет место условностям и стереотипам. Это путешествие в мир расширенного сознания и абсолютных ощущений. И каждый раз это путешествие новое. Это — путь к истинному себе.
Реальная бесконечность
Море, нежно приняв меня в свои объятия, хочет по-новому показать мне красоту и совершенство земных звуков, красок, разнообразие земного мира. В состоянии деконцентрации, предполагающем целостное восприятие действительности, я просто чувствую всё – бесконечную реальность и реальную бесконечность. Каждая частичка мироздания становится частичкой меня, а я – отражением всего происходящего в мире.
Но вот и отметка 52 м. Я осторожно дотягиваюсь до нее, медленно разворачиваюсь и поднимаю голову вверх. По фридайверовским канонам поднимать голову и смотреть на поверхность на больших глубинах не рекомендуется — может возникнуть паника. Но мне не страшно. Я вижу над собой круг солнечного колодца — как он далеко! В этот миг, глядя на трос, вдоль которого я совершаю нырок, приходит осознание того, что он – единственное связывающее с реальностью звено. Он проводник, что указывает мне дорогу домой. Я начинаю движение вверх. На первых порах тяжело прорываться сквозь толщу шести атмосфер, но чем выше я поднимаюсь, тем проще. С двадцати метров я начинаю всплывать без усилий. Вода становится теплее, появляется ни с чем не сравнимое ощущение возвращения домой. Еще пять метров – и я вижу, как меня встречают. Страхующий радостно приветствует и смотрит мне в глаза: «Все ли в порядке, не наступил ли блэкаут?» «Все нормально», – так же отвечаю глазами. Руки первыми чувствуют воздух. И вот — поверхность. Вдох. Это как первый вдох при рождении. Хочется вдохнуть полной грудью, но нельзя – остается опасность потерять сознание. Вместо этого делаю три неглубоких порционных вдоха. Еще секунда – и начинаю дышать нормально. Радость, счастье и любовь переполняют душу, в которой соединено все человечество. Я открыто улыбаюсь миру, который подарил мне это погружение.
Подготовил: Дмитрий ВОЛКОВ
Наталья Анатольевна Авсеенко
Родилась в Москве 13 февраля 1975 года.
Мастер спорта по плаванию, чемпионка мира 2006 и 2008 г.г. по фридайвингу. Рекордсменка мира, основатель школы «PlavitaWay», автор уникальных методик и тренингов по раскрытию человеческих возможностей, общественный деятель, публицист.
Лучшие результаты:
- Статика — 8.03 мин.
- Динамика без ласт — 144 м.
- Динамика в ластах — 202 м.
- Свободное погружение — 82 м.
- Постоянный вес — 90 м.
- Постоянный вес без ласт— 65 м.
- Варьируемый вес — 100 м.
Достижения: пребывание подо льдом без термозащиты и работа на задержке дыхания в воде — 2С в условиях Полярного Круга — 11 мин. 40 сек.
Источник: https://sportkomanda.com