Я познакомилась с ней в отделении хирургии для новорожденных, куда мы обе попали сразу из роддома. Она была старше меня лет на 5-6. Обычная женщина, ничего примечательно. Только глаза, застланные пеленой слез и выражавшие вселенскую печаль… «Я не хочу брать его на руки…» - сказала она тихим голосом.
Приветствую вас, дорогие читатели, на моем канале.
У моей солнечной малышки был врожденный операбельный порок развития ЖКТ. Но сегодня не об этом. А о том, что сразу из роддома мы очутились в отделении, где лежат перед и после операции самые крошечные пациенты.
И вот там-то, в светло зеленых коридорах, где время останавливается и замирает каждый раз, когда медсестра увозит очередную кроху в операционный блок, я встретила ее…
Она сидела в столовой, у окна. И почти не проявляла признаков жизни, лишь изредка мешая ложкой жидкую кашу. Я и не собиралась с ней говорить.
Я если честно малодушничала, и вообще старалась мало с кем говорить, потому, что там материнские сердца страдают, из последних сил пытаясь выжить. Мне казалось, что силы свои и оптимизм стоит приберечь для себя и ребенка.
Пока про эту женщину я случайно не услышала разговоры медсестер, и разговоры о том?то они побаиваются, как бы она в один прекрасный день не ушла оттуда одна. Без ребенка…
«Я не хочу брать его на руки…» - начала она. «Я не этого ожидала. Я хочу домой… А он там весь утыканный катетерами… Я хотела радоваться, кормить грудью… а у него какая-то там ужасная непереносимость…и что-то еще… Я не так себе представляла…»
Теплый луч солнца падал на ее лицо, словно пытаясь пробудить ее от этого леденящего наваждения… Но она спала. Ее материнское сердце не проснулось. Только жалость к себе, и рухнувшим мечтам и ожиданиям… Все это превратилось в густой смердящий комок, который она никак не могла проглотить.
Я посмотрела на малыша. Хорошенький парнишка… «Знаешь, он будет прекрасно гонять мяч на футбольном поле! Посмотри, какие у него крепкие ножки…» - начала я. И продолжила:
«Я мечтала, что моя малышка станет балериной… Но она едва ли сможет удержать равновесие, стоя на одной ноге… и я не могу быть точно уверенной, что даже услышу от нее в скором времени слова «мама»… Но ведь это только мои мечты и желания… неправда ли? … разве это может лишить меня материнской любви или счастья? Я так не думаю….»
Я говорила и говорила… Свои мысли… Свои размышления… Я делилась своей болью и страхами… я вообще первый раз за долгие месяцы ожидания, открылась кому то… Ноя чувствовала, что это не зря...
Она слушала, слушала, молчала… В какой-то момент она встала, подошла к прозрачному коробу, в котором лежал ее сын и как-то невольно, словно невзначай погладили его по крохотной ножке…
Я не знаю, ушла ли она с ребенком, или одна. Нас выписали раньше. Но я очень надеюсь, что ее материнское сердце проснулось от сна…