Честное предупреждение: это не статья про радикальный ислам или любые иные формы экстремизма и нетерпимости. Это статья про музыку. Канал аполитичен.
Сегодня для общего развития я хочу рассказать о первом пост-индустриальном опыте, который я получил без малого 20 лет назад, это британский сольный проект Bryn Jones, Muslimgauze. Мы сидели в машине у моего нового знакомого, коллекционера редкой и чудесатой музыки (дарк эмбиент, дарквейв, мартиал, дарк фолк, нойз, электроакустика, дроун, пауэр-электроникс), и слушали альбом Zuriff Moussa, и это было невероятно, невозможно далеко от тех помоев, что тогда звучали (да и сейчас) отовсюду…
Брин Джонс умер 15 января 1999 года в возрасте 38 лет от редкого грибкового заболевания крови. С его смертью прекратила свое существование "группа" Muslimgauze, буйным цветом разрослись легенды имени, а огромная дискография выросла с тех почти вдвое (!), и в основном за счёт неизданного материала. Он был галактикой: за неполные два десятилетия работы c 1982 года записаны и изданы на различных лейблах около полутора сотен записей (как правило, тиражами в 500-1000 экземпляров) - полноценных альбомов, синглов, кассет, ремиксов.
Несмотря на яростно пропагандируемую любовь к исламу, сам Джонс муслимом не был - обычный манчестерский парень. Так ни разу не съездил на занимавший его мысли Ближний Восток, "Организацию Освобождения Палестины" финансово не поддерживал, не жил в мусульманском квартале, да и друзей особых среди мусульман у него не было. Вся его воинственность спокойно вмещалась в оформление дисков - да и то добрую половину за него делали издатели (голландская фирма Staalplaat, американская Soleilmoon, Extreme, Yokomono) - и в агрессивные названия альбомов и пьес. Но если присмотреться поближе, то масса названий отражают не только полит экстремизм, но и явное очарование ориентальной экзотикой, загадочной, неуловимой и гипнотичной.
Его увлечение мусульманскими странами и регионами, к примеру, Ираком, Чеченей, Афганистаном, Ираном и Пакистаном, часто перегибало палку. Muslimgauze стал одной из главных фигур для каждого увлеченного фаната эмбиента и экспериментальной музыки. Его главный лейбл, Staalplaat, сообщал, что каждую неделю Джонс присылал им новый альбом. Его отношение к работе было достойно восхищения, так же как и приверженность темам которым он посвящал названия песен и альбомов, например, Izlamophobia, Hamas Arc, Your Mines In Kabul, Return Of Black September, United States Of Islam, Hajj.
Музыкальные влияния, о которых он любил говорить - традиционная музыка Востока: от Марокко до Японии, индастриал вроде Throbbing Gristle и Psychic TV и группы немецкого авангардного рока, в первую очередь Can и Faust. Главные инструменты Muslimgauze - огромный набор восточных этнических барабанов, клавишные, народные инструменты и магнитная лента. Записывался в собственном доме, человек он был замкнутый и студийный.
С неменьшей неприязнью, чем к угнетателям палестинцев, он относился к сэмплерам и электронике. Свои причудливые звучания он создавал, манипулируя магнитной лентой, делая петли, накладывая один на другой разные звуки и прибегая к ухищрениям, знакомым лишь тем, кто способен сутками напролет сидеть за магнитофонами. В результате музыка Джонса покрывает огромный спектр от нойза до эмбиента, фолка, элементов рэгги, даба, истинно экспериментальной пост-индустриальной музыки, а разнообразная перкуссия отчетливо смонтирована, как на единство рисунка, так и на глючные разрывы местами.
Он был фаталистом, не верил ни в мир между Израилем и палестинцами, ни в коммерческий успех своей музыки, более того не пытался никоим образом этому успеху способствовать, избегая медийности - его лица нет ни на одной из полутора сотен его пластинок. Он просто годами сидел в студии, наигрывая свои странные звуки со странными, звучащими как лозунги, названиями треков. Надо ли говорить, что некоторые альбомы являются истинно ценными, и в музыкальном и в коллекционном смысле?