- Доброе утро… Эм… Борис Демидыч? – Алексей Владимирович внимательно разглядывал сухонького деда в чистых поношенных брюках и свободной рубахе. Патлатая борода стояла колом и подергивалась при каждом движении; внимательные умные глаза без единого признака слабоумия слегка улыбались, окруженные лучиками морщин. Дед спокойно сидел на кровати и смотрел на доктора через огромные очки с толстыми линзами.
- Доброе, твоя правда…
Его привезли вчера вечером родственники – внук и его жена.
Жена, театрально вздыхая и совершая драматические пассы внушительными красными ногтями сообщила, что у деда поехала крыша и им срочно нужно освидетельствование, чтобы пристроить его в дом престарелых.
Детям он ерунду какую – то рассказывает про зверей и птиц, Ванюшка полез на дерево и чуть не упал, представляете?
Это же ужас какой – то, таскает с рыбалки каких – то раков и разговаривает с ними! Посуду не моет – у него там грибы уже растут, пчел развел и тоже с ними говорит – и громко так! Мы очень опасаемся за него – живет в глуши, совсем один, от лекарств отказывается, телефон и тот не берет. А от нас говорит дурью городской несет, и даже к колодцу не подпускает – хорошо, что вода с собой была… В больнице мы уже были – сказали здоров, но ведь это же ненормально!..
Медсестра внимательно слушала обвинения и посматривала на деда. Тот спокойно и немного понуро стоял в сторонке, словно его это не касалось.
Слегка отстранив рукой непрекращающийся словесный поток , она спросила:
- Как Вас зовут? – не получив ответа, она задала следующий вопрос – Где Вы живете?
- Известно где, в лесу, - буркнул старик.
- Да Борис Демидыч его зовут! – встряла неугомонная невестка.
- Подождите немного! – прервала ее медсестра, - Какой сегодня день, Вы помните?
- Отчего не помнить, уж четвертая седмица от Великадня, четверг значит, седьмое травеня! – дед покосился на невестку и пошевелил бородой.
- Воот, видите, чего несет! Сегодня же среда, двадцатое! Пусть его у вас доктор посмотрит, может полежит он у вас, поправится.
Медсестра с сомнением посмотрела на потенциального постояльца, на родственничков, у которых на лицах было написано, что возиться с ним они не собираются, вздохнула и стала оформлять документы, решив, что деду будет лучше у них.
- Контакты ваши, - деловито спросила она, заполняя графы, - Полис, паспорт…
- Паспорта нет у него – сжег! Уж мы и ругались, и уговаривали – ни в какую! Вот, свидетельство и рождении только…
- Без паспорта не могу оформить…
- Мы завтра же Вам копию принесем, все сделаем, оформите только!
Полина Петровна вздохнула и прикрыла глаза, решая нелегкую дилемму. За двадцать лет работы в психиатрической больнице она повидала всякого. И всяких. Но бумажная волокита раздражала ее саму до невроза.
- Ладно. Я пока заполню то, что есть, но чтобы завтра с утра вы стояли вот здесь, с паспортом! Как хотите… Вот здесь и вот здесь распишитесь.
- Да – да, мы все сделаем, не переживайте!
Через некоторое время она встала из – за стола и пригласила Бориса Демидыча следовать за ней; парочка, наскоро попрощавшись с дедом, рассыпаясь в благодарностях и обещаниях, тихонько переругиваясь по пути, спешно удалилась.
- Что же Вы, Борис Демидыч… Вам нужно переодеться, присядьте вот на кушетку. – Она достала из шкафчика комплект белья , положила остро отутюженную стопку рядом и выдвинула ширму.
Старик на удивление быстро переоделся, и вышел, прижимая к груди свои вещи, связанные узлом.
- А это здесь оставьте, не бойтесь, не украдут.
Дед помедлил и неуверенно положил кулек на кушетку, осматриваясь по сторонам.
- Ну, пойдемте в палату.
Прошаркав по длинному коридору с унылыми тусклыми лампами под потолком, они остановились перед широкой белой дверью за номером двенадцать.
Озираясь и нелепо одергивая рубаху, Борис Демидыч вошел в комнату и стал посередине в нерешительности.
- Ложитесь, отдыхайте, а утром уж доктор придет.
Полина Петровна снова вздохнула и вышла, надеясь на лучшее.
……….
Блестящие китайские часы на выбеленной стене честно показывали восемь утра. По гулкому коридору раздались уверенные быстрые шаги, приятным баритоном «Доброе утро» и древесный парфюм.
- Алексей Владимирович, у нас в двенадцатой новенький на освидетельствование!
Белый халат мелькнул в дверях, затем прихватил стопку бумаг с поста и развеваясь, исчез за двенадцатой дверью.
- Доброе утро…Эм.. – он заглянул в документы, - Борис Демидыч?..
- Доброе, правда твоя, гляди, как солнушко плещется!
Солнце и впрямь усердно и щедро лилось сквозь пластиковое окно, словно пытаясь его расплавить. Дед щурился и с совершенно довольным видом глядел на доктора.
- Вы согласны на медицинское обследование, целью которого является оценка вашего психического здоровья? – Алексей Владимирович придвинул стул к кровати и присел, положа руки на колени.
- Чавось?
- Вы согласны поговорить со мной?
- Конечно согласен, парень ты смотрю хорошой… Ты рыбалку любишь? Я страсть люблю.
- Рыбалку?... Да, пожалуй, не отказался бы. Вот только времени у меня нет. Какого Вы года рождения?
- Вот сегодня смотри, утро какое – уж я бы с утра сидел на бережку, а к обеду бы уж язей себе напек со сметаною. Мне сметану Нинка носит из деревни – хороша девка, покладистая, хохотушка. Я все на мед меняю у ей сметану – то, а мед у меня самый вкусный, нигде такого не найдешь…
Алексей терпеливо подождал, пока закончится фраза и повторил вопрос.
- А я и не помню теперя, пачпорта у меня нет, а свидетельство не мое, там тезка мой написан.
- Как это?
- Экий ты непонятливый. Вот так, помню только, что с дедом еще учился пчел диких в бортя заводить, а дед у меня крепостной кузнец был.
Алексей Владимирович слегка смутился, но тут же взял себя в руки – ход беседы определился.
- Значит, Вам уже около двухсот лет?
- Выходит, что так. А ты сам погляди… - дед внезапно схватил его за руку и сжал, перед глазами поплыло и голова заполнилась вязким киселем.
– Ты не бойся, - услышал Алексей у себя внутри и провалился в калейдоскоп картинок.
Ему показалось, что прошло не больше пяти минут; он открыл глаза и ошалело потряс головой, стараясь сфокусироваться.
- Это как вообще… Это галлюцинация, это сон…
- Какой сон? Я вовсе не про сон тебе говорил. Я тебе говорю – пойдешь ко мне в ученики? У меня вот внуков толковых уж от седьмого сына нет. А я чую, что стар становлюсь, не углядеть мне за лесом – то, в деревнях уж не осталось никого, вот я в город и подался, среди вашего брата, говорят, самые умные нонче.
- Я… Даже не знаю, что и сказать… Это вот все – про колдовство и дубы, про лешего – это правда что ли? Нет, я определенно схожу с ума… - цепляясь взглядом за стены и бумаги на коленях, силясь включить рациональность, Алексей из последних сил искал разумное объяснение пробивающимся прямо из серого линолеума травам и деревцам, и тому, что прямо на подоконнике сидела зеленовласая русалка, выплескивая хвостом солнечные брызги на убогий колченогий стол…
- Понравился ты мне шибко. Знаю, тяжело тебе будет, да ничего, привыкнешь. У меня хорошо в угодьях, не то что у вас тут. Ты же хотел в этот... Как его у вас.. Отпуск? – Борис Демидыч крякнул, зачерпнул полную пригоршню света и дунул на нее – золотая пыльца заискрилась, закружила и заполонила все вокруг…
…
- Алексей Владимирович?... – Полина Петровна заглянула в пустую палату и озадаченно поправила прическу. – Куда он мог деться? Ведь утром же приходил… Зачем он сюда заходил – здесь же нет никого, а ведь видела, что зашел, планерку пропустил. Морок какой – то… - Она снова хмыкнула и зацокала каблуками по коридору, силясь что – то припомнить…