К ноябрю 1942 года Сталинградская битва шла уже четыре месяца. 6-я армия Германии и ее союзников под командованием генерал-полковника Ф. Паулюса, оказавшаяся в сложном положении после неудачных попыток штурмом взять Сталинград, ослабла. Надлежащее пополнение боеприпасами, техникой и продовольствием отсутствовало. Солдаты вермахта в большинстве своем не имели зимнего обмундирования. Между тем, немецкое командование не допускало мысли о сдаче занятых рубежей и ставило задачу удерживать их до предполагаемого весной решающего наступления.
Утром 19 ноября после мощной артподготовки под Сталинградом началось контрнаступление Красной Армии. В стратегической наступательной операции, получившей название «Уран», были задействованы войска трёх фронтов: Юго-Западного, Сталинградского и Донского. Действия их координировал начальник Генерального штаба А. М. Василевский
Целью наступления было окружение и уничтожение вражеской группировки войск в районе города Сталинграда.
Первым успехом операции стал прорыв обороны 3-й румынской армии. Контратака немецких частей, располагавшихся сзади румынских войск, была сломлена 1-м танковым корпусом В. В. Буткова и 26-м танковым корпусом А. Г. Родина. 20 ноября в наступление перешла ударная группировка Сталинградского фронта. Утром 23 ноября передовые части 26-го танкового корпуса овладели Калачом. 23 ноября войска 4-го танкового корпуса (А. Г. Кравченко) Юго-Западного фронта и 4-го механизированного корпуса (В. Т. Вольский) Сталинградского фронта встретились в районе хутора Советский, замкнув кольцо окружения сталинградской группировки противника в междуречье Волги и Дона. В окружении оказались 6-я и основные силы 4-й танковой армий — 22 дивизии и 160 отдельных частей общей численностью 330 тыс. человек.
В этой обстановке командование вермахта разработало план спешного выхода из окружения. Прорыв его кольца предполагался путем перегруппировки 6-й армию в районе западней и северней Сталинграда на юго-запад через Дон в направлении Ростова.
Ввиду нехватки горючего было приказано брать с собой только самую необходимую технику и оружие. Уничтожение подлежали не только поврежденные орудия, танки и грузовики, технические средства связи и запасы обмундирования, но и часть продовольствия.
Отход 6-й армии из Сталинграда был назначен на 26 ноября.
Вот как описывал в своих мемуарах подготовку к выходу из окружения бывший командир саперного батальона вермахта майор Гельмут Вельц.
«Еще вчера все остерегались неосторожным дымком выдать расположение своего блиндажа, боясь, что пять минут спустя будет произведен огневой налет.
У Татарского вала натыкаюсь на первый очаг пожара. Интендант, скрестив руки на груди, совершенно спокойно стоит перед горящим дизельным грузовиком. На машине мундиры, брюки, шинели, также полушубки и всевозможное зимнее обмундирование. Именно то, чего мы ждем уже многие недели. Здесь это предается огню, а сам интендант стоит и смотрит, словно Наполеон на пожар Москвы. На свои естественно возбужденный вопрос, что здесь происходит, получаю поучающий ответ:
— Приказ командира дивизии, господин капитан. Мы пробиваемся. Все лишнее приказано сжечь.
Интересно. Здесь уже готовятся к выступлению, а мы даже ничего не знаем об этом плане. «Все лишнее» — так ведь он сказал. Но при всем желании считать зимнее обмундирование и автомашины лишним я не могу. Впрочем, все это меня не касается, я не имею права вмешиваться, а тем более запретить. Если и там, где бушует огонь, поступают так же, значит, наносят ущерб, исчисляемый многими миллионами марок. Но и это еще не самое худшее. Откуда мы при царящей у нас нехватке горючего восполним этот ущерб? А как мало горючего в Германии, я увидел только во время последнего отпуска.
Итак, передо мной огонь пожирает гору обмундирования. А совсем рядом куча солдат в поте лица своего сталкивает в овраг грузовики.
Увиденное неподалеку от Гумрака глубоко ранит меня. Батарея составила свои четыре орудия в тесный круг, стволами наружу. Несколько секунд — и их больше нет. Взрыв поглотил их. Вот валяется колесо от передка, вот замок, но у армии стало четырьмя пушками меньше.
Уничтожать запасы обмундирования и продовольствия, технику, горючее, бочки бензина, оружие!
Первое, что я узнаю: 11-й армейский корпус выходит из излучины Дона на восток. Генерал Хубе со своим 14-м танковым корпусом должен сдерживать натиск противника до тех пор, пока последние части не перейдут через Дон. Пока все шло по плану.
— Прорываться будет вся армия, до последнего солдата. Ввиду нехватки горючего приказано брать с собой только самую необходимую технику и оружие. Неисправные машины и оружие взрывать на месте, излишние боеприпасы тоже. Всю писанину, секретные документы и прочее сжечь.
Нет, господин капитан, — отвечает он, — во всем этом есть своя система. Командирам оставлено право самим решать, что им брать с собой. Представляю себе, что многим дивизиям трудно взять даже самое необходимое. Ведь нехватка горючего огромна. В таких случаях не остается ничего другого, как уничтожить новое обмундирование, вполне пригодное оружие и автомашины на ходу. Как ни печально.
Фрикке говорит об огромном маршруте выхода из окружения. Триста восемьдесят — четыреста двадцать километров, не меньше. В качестве цели называется Ростов. Дальнейшие приказы о боевых порядках поступят позднее.
— Словом, пока все это предварительный приказ. Командование группы армий утвердило представленный армией план выхода из окружения, но окончательное решение еще предстоит. В то время как командиры корпусов, особенно Зейдлиц и Хубе, настаивают на его скорейшем принятии, Паулюс ждет радиограммы из ОКХ.
Речь идет о подготовке к прорыву в общем направлении на Ростов. Полкам уже отданы приказы».
Места в оставшемся транспорте были строго лимитированы. Провоз личного багажа для большинства был исключен. В надежде на скорый выход из окружения, путь к которому составлял не более 400 км, бойцы вермахта сжигали принадлежащие им вещи и предметы личной гигиены.
Потрясением и ощущением леденящего ужаса для всего личного состава попавшей в окружение армии стало сообщение о том, что Гитлер отменил готовившийся прорыв и приказал немецкой группировке на Волге «занять круговую оборону».
Участвовавший в битве на Волге в составе 6-й армии в качестве офицера для особых поручений и офицера разведотдела Иоахим Видер оставил следующие воспоминания об этих роковых для немецких агрессоров событиях.
«И вот, 24 ноября словно гром среди ясного неба поразила нас радиограмма из ставки Гитлера – роковой приказ, запрещавший командованию 6-й армии осуществить намеченный отход с северного участка своего фронта и вывод наших соединений из Сталинграда. Все надежды на прорыв рухнули. В штабе армии, судя по всему, не меньше нас были ошеломлены этим неожиданным решением ставки. Мы не могли взять в толк, почему же были оставлены без внимания все донесения, предостережения и просьбы наших руководящих штабов, которые лучше, чем кто бы то ни было, могли оценить создавшуюся угрожающую обстановку. Еще тогда, когда ударные соединения Советской Армии только начали обходить нас с флангов, наш командующий, ясно представляя себе всю серьезность положения, сразу же предложил в вышестоящем штабе группы армий немедленно выпрямить линию фронта, отведя армию на новые позиции в междуречье Дона и Чира. И после получения от главного командования сухопутных сил приказа любой ценой удерживать Сталинград и фронт на Волге генерал Паулюс неоднократно просил предоставить ему оперативную свободу действий. В последний раз он обратился с этой просьбой непосредственно к Гитлеру, которому 23 ноября направил по радио личное донесение с исчерпывающей и неприкрашенной оценкой обстановки. В этой радиограмме, свидетельствовавшей о высоком чувстве ответственности военачальника, командующий, ссылаясь также на единодушное мнение подчиненных ему корпусных командиров, подчеркивал, что ввиду невозможности организовать своевременное достаточное боеснабжение, окруженная 6-я армия обречена на уничтожение, если только ему не удастся, сосредоточив все имеющиеся в его распоряжении силы, нанести сокрушительный удар по наступающему с юга и запада противнику. Для этого Паулюс считал необходимым немедленный отвод всех наших дивизий из Сталинграда и последующий прорыв кольца с выходом из окружения на юго-запад. Все было тщетно! Фюрер, он же верховный главнокомандующий вермахта, через голову штаба группы армий «Дон» принял единоличное решение и отказал Паулюсу в предоставлении оперативной самостоятельности, которой тот столь упорно добивался. Обращение Гитлера по радио заканчивалось призывом к чувству долга доблестной 6-й армии и ее командующего. Правда, Гитлер обещал нам организовать боеснабжение в нужных масштабах и своевременно провести операции по прорыву вражеского кольца извне. Это обещание и служило отныне единственной основой для всех действий и мероприятий нашего командования. Но для нас оно явилось слабым утешением. В нашем штабе все были глубоко разочарованы и подавлены. В самом деле, положение теперь стало критическим. Такого в вермахте еще не бывало. Целая армия, отрезанная от остальных частей, после тяжелых оборонительных боев в окружении и отхода на восток теперь по собственной инициативе отказывалась от каких-либо попыток прорвать кольцо и, «заняв круговую оборону», ожидала неведомо чего, между тем как положение ее с каждым днем ухудшалось».
Очевидно, что по своей воле уничтожив и без того скудные средства жизнеобеспечения, немцы обрекли себя на вымирание в Сталинградском котле.
План снабжения окруженных по воздуху оказался авантюрой.
Между тем, голодные дни в окружении начались не для всех. Отдельные офицеры вермахта пользовались обильными запасами изысканного провианта вплоть до полного разгрома Сталинградского котла.
Об этом, а также о курьезах и провале воздушного моста, соединявшего окруженную армию Ф.Паулюса с немецким тылом, читайте в следующих публикациях.