Современные люди не в состоянии объективно оценить воздействие пандемии великой чумы XIV века, или, как ее тогда называли, «черной смерти» на умы средневекового человека. Можно попытаться это сделать лишь в проекции. К примеру, по данным английского историка Яна Мортимера, смертность в Британии в годы Первой мировой войны составила 1,55% населения за четыре года, или в среднем 0,4% в год. Бубонная чума же 1348-1349 годов свела в могилу 45% населения Туманного Альбиона всего за 7 месяцев, превысив показатели всемирной бойни в 200 раз. Либо можно себе представить, что на Японию в 1945 году сбросили бы не две атомные бомбы, а 450.
Накатанная по Великому шелковому пути дорожка пандемии сработала безупречно – зараза в 1347 году пришла из Китая в Крым, откуда торговые корабли развезли ее по всей Европе, уже изнуренной первыми схватками Столетней войны.
В приморских Венеции, Пизе, Генуе чума проявилась в самой опасной легочной форме, утащив на тот свет до 40% населения. Во Флоренции – 60%, в свою очередь одарив мир бессмертным «Декамероном» пережившего заразу в сельском карантине Джованни Боккаччо.
Итальянец Аньоло ди Тура писал о море в Сиене: «Смерть пришла в мае. Она была жестокой и ужасной, и я не знаю, с чего начать описывать ее безжалостность…Отцы бросали детей, жены – мужей, брат – другого брата, ибо эта болезнь, казалось, поражала через дыхание и зрение…Члены семей относили мертвых ко рву, без священников, без церковных обрядов… А я… похоронил пятерых моих детей своими руками… Умерло столько народу, что все считали, что настал конец света».
Во французском Перпиньяне умерли 80 из 125 нотариусов, 16 из 18 цирюльников, 8 из 9 врачей – все до одного ростовщики. В папском Авиньоне скончалась треть кардиналов.
В Лондоне и Норидже вымерло 40% населения. В июле 1349 года у берегов норвежского Бергена обнаружили дрейфующую торговую шхуну из Лондона. Норвежцы забрались на борт и увидели горы трупов в ужасных бубонах. Попытались тут же бежать, но чумная блоха успела укусить одного из них – так с «черной смертью» познакомилась Скандинавия, сморив две трети населения Норвегии и Исландии.
В апреле 1353 года чума дошла до Руси, опустошив Псков. От нее умер великий князь Московский Симеон Гордый, два его младших сына Иван и Симеон, митрополит Феогност.
Подсчеты погибших, проведенные в католическом мире по настоянию папы Климента VI, показали цифру в 23,5 млн человек. Уже в ХХ веке историк Филипп Циглер оценил количество погибших только в Европе в 25 млн человек. Здесь не учитывались данные в Византийской империи, на Руси, в Орде, в мусульманском мире, в Китае.
Советский демограф Борис Урланис подчеркивает, что из-за скученности населения пандемия в первую очередь поражала города Западной Европы, где вымерло до 40% горожан. В обезлюдившей после монгольского нашествия городской Руси это соотношение составило лишь 1/12 часть городского населения.
С другой стороны, благодаря пандемии произошли структурные изменения в недрах Средневекового мира. Аристократия перестала считать себя божьими избранниками и поняла, что так же смертна, как и простолюдины. Крестьяне поняли, что в жизни играют куда более важную роль, чем горожане, так как они обеспечивают их пищей, и выживаемость у крестьян оказалась выше. Что вызвало ряд постпандемических крестьянских восстаний за свои права – Жакерия во Франции, чомпи в Италии, Уота Тайлера в Англии.
Наука и, прежде всего медицина, шагнула вперед в поисках эмпирических путей преодоления недугов. Что подстегнуло появление в Европе Раннего Возрождения.