Двое залетных знали, о ком идет речь, поэтому остереглись врубаться в клинч. Но они не знали самого главного, что Александр Александрович был отцом мажора. Тот самый, о котором обмолвился Серега. Бизнесмен средней руки Сан Саныч заправлял городом, стоило даже вскользь упомянуть его имя, как все вокруг оживлялись. А все потому, что Саныч слыл большим меценатом.
Это он отремонтировал местную больницу, разваливающуюся на глазах, это он отгрохал новый стадион, с его легкой руки в город потянулись артисты. У мэра ничего не выпросишь, зато Сан Саныч всегда наготове. Такое ощущение, деньги жгли ему карман.
Никто толком не знал, откуда у него столько денег, понятное дело, что сам Александр Александрович не трубил на каждом углу, кто он такой на самом деле и чем занимается. Единственное, что доподлинно о нем было известно — Санычу не стоило перечить. С противниками он расправлялся жестко.
Когда в город приехали братки и попытались отжать у него бизнес, Саныч не дрогнул. Несмотря на громкие имена, которыми козыряли приезжие, а также прямые угрозы в свой адрес, с помощью нескольких собственных бойцов он заблокировал шпану в их логове, насильно усадил в автобус и вывез за город, бросив в глухом лесу. Оборванные и грязные, они все же нашли дорогу назад, но в город больше не сунулись…
– Это Дашка, с нами училась в одной школе, на пару классов младше, не помнишь? У нее мать на рынке пирожками торгует, – Андрей, как всегда знал все обо всех и тут же выложил мне.
Мажор после инцидента взял ее за руку, как будто знал сто лет, не меньше, пара медленно двинулась по обезлюдевшей тропинке парка. Народ стал расходиться по домам, яркая луна на небе недвусмысленно подмигивала задержавшимся на празднике, намекая, что пора и честь знать.
– Братцы! Ну его к черту, это чертово колесо! Поехали за город, там отпразднуем. Мы с Дашей приедем на такси, а вы со Спартаком езжайте, он знает, куда.
Серега повернулся к Даше и спросил, глядя прямо в глаза.
– Ты не возражаешь? Милая, ты просто чудо! Жаль только, платье немного помяли, черти. Но это можно легко исправить.
– Как исправить? – от скоротечности событий Даша никак не могла прийти в себя, недоуменно уставившись на кавалера.
– Да мы в салон сейчас заедем. Не волнуйся, неплохое местечко. Магнолия называется, знаешь?
Кто в городе не знал Магнолию. Там делали самые стильные прически, там одевались на свадьбу, там продавалась самая дорогая косметика. Но ведь ночь на дворе?! Этот вопрос хотел задать я, но не успел.
– Как мы туда попадем, ты смеешься надо мной? Три часа ночи! – Даша хотела фыркнуть, но тоже не успела.
– Нет проблем! Все устроим прямо сейчас! Чего вы все уставились на меня? Поехали тогда вместе!
Очень редко Серега использовал своего отца напрямую, но сегодня он уже дважды вспомнил о нем. Не надо быть Шерлоком Холмсом, чтобы понять, из-за кого.
Мы подкатили к пустынной стоянке перед Магнолией и недоверчиво вылезли из машин. Искусственные пальмы шелестели пластмассовой листвой, самая яркая вывеска в городе на современном фасаде здания модернового стиля, заманчиво переливалась в ночи.
Никого.
Салон на сигнализации, не хватало еще загреметь во вневедомственную охрану, если начать дергать двери.
Но через пять минут здание вспыхнуло призывным светом, появилась пара нарядных женщин. Они ежесекундно улыбались и чуть ли не в пояс кланялись Сергею, обхаживая дорогого гостя так, будто сам персидский шейх заглянул к ним на огонек. Ни словом они не обмолвились о том обстоятельстве, что сейчас не самое подходящее время для покупок, суетились и бегали вокруг нас, пытаясь угодить всем подряд.
Но всем и не надо было. Задача, поставленная перед ними мажором, была сформулирована предельно просто.
– Сделайте из девушки модель! Прямо сейчас.
И они сделали. Прямо у нас на глазах миловидная молодая провинциальная девчонка превратилась в столичную штучку. Ей подстригли волосы на манер моделей из «Космополитен», навели профессиональный макияж и переодели в одежды, снятые с манекена, стоявшего прямо в фойе. Подчеркнув всю прелесть Даши, у собравшихся отпали челюсти. Даже Паша, всегда сдержанный и молчаливый, не удержался от возгласа.
– Вот это да! Даша, что вы делаете завтра вечером? Вы свободны?
Она была не свободна, мог бы не спрашивать. Это читалось на ее лице, неявная джокондовская улыбка блуждала по губам девушки, глубоко распахнутые светящиеся глаза ее видели только одного человека.
И это был не Пашка.