"Плохую биографию не станут читать, а хорошую все равно не напишут".
Сомерсет Моэм
Приветствую гостей и подписчиков канала!
Сегодня я хочу рассказать вам об одном из известнейших писателей XX века, шпионе, англичанине превозносящем Париж и все французское, снобе, весьма нелестно отзывавшемся о России, но все же побежденном русским духом и, по его мнению, отсутствующим «весьма сложным чувством патриотизма. Представляю вам Сомерсета Моэма – человека, чью биографию, несмотря на наличие фотографий и даже портретов, письменных, устных и вещественных источников, биографам написать было крайне непросто. Автор «Театра» и «Бремя страстей человеческих» - интересная и многогранная личность, познакомиться с которой поближе, многие все же не возжелали бы. По свидетельствам его современников, неоднократно подтвержденных самим писателем, он не стремился к общению и всегда побаивался людей, оттого многим казался ужасным снобом, впрочем, таковым в душе и являясь.
Многие факты, приведенные в статье, взяты из биографии Моэма все же написанной Александром Ливергантом.
Франция - любовь с первого взгляда
О Моэме можно сказать, что он англичанин, считающий себя истинным французом, парижанином. Его отец Роберт Ормонд Моэм был юристом при британском посольстве в Париже, мать Эдит Моэм содержала литературный салон, пользовавшийся популярностью в творческих кругах. Его посещали Проспер Мериме и Гюстав Доре, а также будущий премьер-министр Клемансо.
Новорожденный четвертый сын в семье Моэмов, названный Уильямом Сомерсетом Моэмом появился на свет 25 января 1874 г. в стенах британского посольства, рядом с которым на улице авеню Д’Антен проживали Моэмы. Решение рожать ребенка в посольстве было принято неспроста. Родители опасались, что повзрослевший сын подпадет под закон о всеобщей воинской повинности, действовавший во Франции. Одновременно существование французского другого закона делало невозможным получение ребенком иного гражданства, если он родился на территории Франции, делать сына французом Роберт Моэм не спешил, юный Уильям стал англичанином, но именно с Парижем у него навсегда завязалась любовь с первого взгляда. Французским он владел в совершенстве благодаря любящей няне-француженке, английским ему пришлось овладеть только после смерти родителей и вынужденного переезда в десятилетнем возрасте к родственникам в Англию.
Дэвид Копперфильд графства Кент
После смерти родителей Уильяма отправили к младшему брату отца.
Наверняка, маленькому, робкому и физически плохо развитому мальчику было непросто в чужом доме. Дядя, служивший викарием, не был беден, но был крайне скуп, добрая няня осталась в Париже, в тихий приморский городок Уитстейбл сирота отправился в одиночестве, повторив судьбу диккенсовского Дэвида Коперфильда. Квартира его семьи в Париже была обставлена старинной мебелью, на полках стояли книги в сафьяновых переплетах, бильярдную и гостиную украшали гравюры Гюстава Доре, танагрские статуэтки в нишах, родосские вазы, на стенах висели дорогие ковры и турецкие кинжалы, приобретенные отцом во время путешествий по Турции, Греции, Малой Азии. Дядя жил совсем не так.
Но совсем уж безрадостной жизнь в Англии не была, даже несмотря на потерю родителей. Откликом на нее, кстати, стало появившееся и никуда не исчезнувшее с возрастом заикание. В детстве своего недуга Моэм стеснялся, но именно он позволил стать ему писателем. Жизнь в Англии подробно описана в романе Моэма «Бремя страстей человеческих», а также в «Пирогах и Пиве». По свидетельству писателя эти произведения были написаны с целью избавления от наваждения и призраков прошлого. Вне всяких сомнений Моэм преувеличивал степень своего несчастья. С ним обращались хорошо, но очевидно, что сама жизнь в столь скучном месте после кипучей энергии Елисейских полей, казалась мальчику ужасно скучной. Единственное, что нравилось будущему писателю в жизни с семьей дяди – это устрицы, которые подавались к столу достаточно часто.
Кембридж
В 1884 г. Уильям посещает занятия в домашней школе местного врача доктора Этериджа, а в следующем году его отдают в Кентербери, школу, расположенную на территории Кентерберийского собора. Дядя надеялся пробудить в племяннике смирение, видел в нем своего приемника, будущего викария или епископа. Ученики регулярно посещали богослужения. В первый год Уильям в школе не прижился, над ним смеялись одноклассники, попрекая заиканием, учителя справедливо считали его несобранным и невнимательным, ему сложно было приспособиться к спартанскому быту закрытого заведения. Но уже в 1886 г. он становится лучшим учеником года, в последующие годы получил премии в области музыкального образования, богословия, французского языка и истории. И все же успехи в учебе не помешали Моэму отказаться от дальнейшего обучения, а значит, потерять шанс на поступление в Оксфорд или стать лучшим выпускником Кембриджа. Он покидает школу и уезжает за границу. Александр Ливергант полагает, что причину стоит искать в ссоре с лучшим другом, дружбу с которым Моэм сравнивал с любовью.
Германия – друзья, запретная любовь, Англия – скука и тяжкий труд
Моэм поселяется в Германии и поступает в Гейдельберг, заводит новых друзей и наконец-то обретает долгожданную свободу. Его другом и наставником становится некий Брукс, он же по предположениям Ливерганта, возможно, отвечал в то время и за сексуальное воспитание юноши.
В немецком университете он учится два года, знакомится с литературой и философией, посещает театр, участвует в веселых студенческих сборищах, совершает романтические прогулки в компании друзей. Но учеба заканчивается и Моэму приходится задуматься о профессии. Он пишет с пятнадцати лет, но о своем увлечении дяде рассказывать опасается, потому поступает в медицинскую школу при больнице св. Фомы в Лондоне. Не последняя причина для принятия такого решения – нежелание становиться юристом, подобно старшим братьям, а также отказ издателя в приеме рукописи – биографии композитора Мейербера.
Медицина Моэма не привлекала, но он все же окончил школу в 1897 г. Ему больше нравилось путешествовать Париж, Капри, снова Париж, Италия, Испания.
«..Я никогда не чувствовал себя вполне дома. Англичан я стеснялся. Англия была для меня страной обязанностей, которые мне не хотелось исполнять, и ответственности, которая меня тяготила…» - Сомерсет Моэм.
«Такой, как у Моэма, тяги к странствиям не было, пожалуй, ни у одного крупного английского писателя XX века, за исключением разве что Грэма Грина и Лоренса Даррелла. «Генеральный» план Моэма — не ездить туристом, а жить в стране по нескольку месяцев и всякий раз учить язык посещаемой страны, что он, как мы уже убедились, неизменно и делает: живет в Испании и учит испанский; в Риме, на Капри и во Флоренции — итальянский; в Греции — греческий. Не проходит и нескольких месяцев, чтобы Моэм куда-нибудь не отправился…» Александр Ливергант
Обучение не мешает писателю творить. Моэм пишет первые рассказы, не слишком высоко оцененные издателями, но позволившие ему обрести ценный опыт. В 1896 г. издательство «Фишер Анвин» принимает у Моэма роман «Лиза из Ламбета». Критика почти благосклонна, Моэма принимают, как писателя, но интерес к нему умеренный, первую поставленную пьесу «Браки совершаются на небесах» увидели первыми жители Берлина, а не Лондона. На выработку собственного стиля уходит десять лет. Его считают популярным, но не зрители, а литераторы и критики. В 1907 г. писателя принимают в театральный клуб Дэвида Гаррика, его пьесы к этому времени ставятся на сцене лондонских театров, он становится успешным.
Шпион
В начале Первой мировой войны Моэм пишет письмо Черчиллю с просьбой об оказании ему чести послужить Отечеству. Писатель отправляется в Булонь, где работает при Красном Кресте в качестве переводчика. На фронт он отправляется в составе автосанитарной части. На Ипре писатель чуть не погиб под бомбежкой.
«…Во Фландрии Моэм и встретил такого же, как и он, водителя и санитара Красного Креста Джералда Хэкстона, служившего в одной с ним автосанитарной части и ставшего его многолетним сожителем, близким — самым близким — другом, секретарем и спутником в многочисленных путешествиях…»
«Спустя примерно год после их знакомства Хэкстон был обнаружен в лондонской гостинице в Ковент-Гардене в постели с мужчиной, задержан и предстал перед судом по обвинению в «публичной гомосексуальной связи». Хотя его признали невиновным, он был выдворен «по месту прописки», в США…»
Увлеченный новым знакомым и работой, Моэм продолжает писать. Новый сюжет ему подкидывает Ми-5, писателя вербуют и превращают в шпиона. Он отправляется в Швейцарию, где выполняет роль связного.
В 1917 г. писатель через Владивосток попадает в Россию. Ему выделяют 150 тыс. долларов, которые он должен использовать для поддержания Керенского и чехословацкого корпуса в России, еще 20 тыс. долларов на подачку меньшевикам. Правительство Великобритании таким образом пытается удержать Россию от выхода из войны. Но едва увидев Керенского и перебросившись с ним парой слов, Моэм понимает, что все бесполезно. Перед ним безынициативный и трусоватый человек, совсем не образованный и невозможно представить, каким образом достигший высот власти. Но несмотря на это Моэм исправно обхаживает членов Временного правительства, устраивает для них званые ужины, кормит икрой. Однажды Керенский передает ему записку для Черчилля и просит доставить ее лично. На этом карьера шпиона для Моэма заканчивается. Он отбывает в Лондон, представляет содержимое записки Дэвиду Ллойд Джорджу и получает отрицательный ответ, впрочем, знатно запоздавший, Временное правительство пало, В записке, кстати, Керенский просит больше денег и оружия, чем был готов предоставить английский кабинет.
Шпионская деятельность, по мнению самого Моэма, была не так интересна, как ее пытались представить журналисты и биографы. Ни в какие неприятные ситуации писатель не попадал, из России в Англию вернулся благополучно. Приключения в Швейцарии и России отражены в цикле рассказов «Эшендер, или Британский агент» - именно такой псевдоним взял для себя писатель-шпион. Впрочем, они в большей мере интересны биографу, поскольку знатно скучны. Результатом пребывания в России становятся «Записные книжки», в которых рассуждает о России и русской литературе.
Любовники и любовницы
Википедия стыдливо намекает на бисексуальность Моэма, но биографы упрямо твердят об его гомосексуальности. Первой любовью писателя можно считать актрису Сью Джонс. Очевидно, она была настолько умна, что отказалась выходить за Моэма замуж, несмотря на преподнесенное кольцо с бриллиантом. Кольцо писателю пришлось вернуть, и заняться поиском новой пассии доя прикрытия своего истинного отношения к браку и женщинам. Избранницей и единственной официальной женой его становится Гвендолен Сайри Уэллкам. Роман завязывается страстный, но Моэм быстро охладевает и женщина буквально заставляет его жениться на себе.
«…Пользуясь тем, что пока он еще не муж и не отец, Моэм продолжает вести жизнь холостяка-гетеросексуала. На лето оставляет Сайри с ее одиннадцатилетним сыном в деревне, сам же в компании Джералда Келли отправляется на Капри. По утрам плавает, играет в пикет и в теннис, поднимается на Монте Соларо, слушает переводы из Эредиа и игру на фортепиано своего старинного приятеля, некогда наставника Эллингема Брукса и общается с многочисленными представителями обосновавшегося на Капри англо-американского литературного (и по большей части гомосексуального) сообщества, в который, понятное дело, отлично вписывается. Гомосексуально-литературную идиллию, которую Моэм делит с такими довольно известными в то время писателями, как Эдвард Бенсон, Норман Дуглас, Комптон Маккензи, нарушают Первая мировая война, начавшаяся 4 августа, и Сайри, которая в тот же день шлет Моэму из Рима телеграмму с двумя — одна хуже другой — новостями. Во-первых, она опять беременна, а во-вторых, в ближайшие дни выезжает к нему на Капри…».
Брак крайне неудачный, но просуществовал целых 12 лет. В 1929 г, пара наконец-то разошлась. Рожденную Сайри дочь Моэм никогда особо не любил. «Не устраивай мне сцены!» - фраза, ставшая девизом всей супружеской жизни Моэма.
«…Сочинять книги мы все мастера, а вот родить мальчика дано немногим. Мне, например, удалось родить всего лишь дочь, да и то только один раз». К «всего лишь дочери» Моэм потом относился по-разному: реже — нежно, чаще — довольно прохладно, а в конце жизни отношения между отцом и дочерью и вовсе расстроились. И не потому, конечно, что он хотел сына. Не потому, что сомневался, его ли это ребенок; Сайри клялась и божилась, что ребенок у нее от Моэма. А потому, что, во-первых, вообще не хотел иметь детей, а во-вторых, с самого начала переносил критическое отношение к матери на дочь…».
В старости Моэм признавался: «Моя самая большая ошибка заключалась в том, что я воображал себя на три четверти нормальным и только на четверть гомосексуалом, тогда как в действительности всё было наоборот»
Интересные факты
Моэм скончался в возрасте 92 лет, в любимой им Франции в 1965 г. перед смертью он сказал: Умирать — скучное и безотрадное дело. Мой вам совет — никогда этим не занимайтесь».
Могилы у писателя нет, его прах был развеян, согласно завещанию,
Писатель коллекционировал картины и антиквариат
Кодовое имя Моэма в России - Сомервилл
«Деньги, — остроумно заметил как-то писатель, — подобны шестому чувству, без которого невозможно в полной мере владеть остальными пятью».
В 1926 Моэм становится добровольцем в Скортленд-Ярде, помогает разыскивать зачинщиков всеобщей забастовки.
Возможно, Моэм не был примерным семьянином и образцом добропорядочности, его также нельзя назвать хорошим отцом, но писателем он был отличным, одним из лучших в то время.