Александр Сергеевич также выступал против США и свободных СМИ
Мало кто знает, что «наше всё» на дух не переносил Америку, либерализм и западные ценности. Живи Александр Сергеевич сегодня, он наверняка заслужил бы обвинения в «квасном патриотизме» и «нетолерантности». Не верите? Читайте Пушкина!
Пушкин против свободных СМИ
В письме Бенкендорфу от 1830 года Пушкин написал о европейской прессе, которая в то время клеймила Россию за подавление Варшавского бунта: «Озлобленная Европа нападает покамест на Россию не оружием, но ежедневной бешеной клеветою». Он уговаривал Бенкендорфа: «Пускай позволят нам, русским писателям, отражать бесстыдные и невежественные нападки иностранных газет».
«Свободная печать» всегда раздражала поэта.
«Разве речь и рукопись не подлежат закону? — удивлялся Пушкин. — Всякое правительство в праве не позволять проповедовать на площадях, что кому в голову придёт, и может остановить раздачу рукописи, хотя строки оной начертаны пером, а не тиснуты станком типографическим. Закон не только наказывает, но и предупреждает. Это даже его благодетельная сторона».
А вот еще одно интереснейшее высказывание: «Я убежден в необходимости цензуры в образованном нравственно и христианском обществе, под какими бы законами и правлением оно бы ни находилось. Что составляет величие человека, ежели не мысль? Да будет же мысль свободна, как должен быть свободен человек: в пределах закона, при полном соблюдении условий, налагаемых обществом».
Заметим, это написал поэт, сам настрадавшийся от цензуры.
Пушкин против правозащитников
В начале XIX века в России было уже немало людей, попавших под влияние западной пропаганды того времени. Пушкин понимал всю опасность этого явления. Он утверждал: «Гордиться славою своих предков не только можно, но и должно; не уважать оной есть постыдное малодушие».
«Европа в отношении России всегда была столь же невежественна, как и неблагодарна», — писал поэт.
«Хотя лично я сердечно привязан к государю, я далеко не восторгаюсь всем, что вижу вокруг себя, — говорил Пушкин. — Как литератора — меня раздражают, как человек с предрассудками — я оскорблен, — но клянусь честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков, такой, какой нам Бог её дал».
За много лет до сегодняшних дней Пушкин с презрением отзывался о космополитах-«перемётчиках», «для коих где хорошо, там и отечество, для коих все равно: бегать ли им под орлом французским или русским языком позорить все русское — были бы только сыты…».
Пушкинист С. М. Блонди по плохо сохранившемуся тексту отреставрировал одно из стихотворений Пушкина, в котором поэт создал классический образ отечественного интеллигента-русофоба:
Ты просвещением свой разум
осветил,
Ты правды чистый лик увидел.
И нежно чуждые народы возлюбил
И мудро свой возненавидел.
Когда безмолвная Варшава
поднялась
И ярым бунтом опьянела,
И смертная борьба меж нами
началась
При клике «Польша не згинела!»,
Ты руки потирал от наших неудач,
С лукавым смехом слушал вести,
Когда разбитые полки бежали вскачь
И гибло знамя нашей чести.
Когда ж Варшавы бунт раздавленный
лежал
Во прахе, пламени и дыме,
Поникнул ты главой и горько
возрыдал,
Как жид о Иерусалиме.
Думается, если бы Пушкин жил при Ельцине, в пору первой чеченской кампании, и следил за выступлениями российских либералов и правозащитников в поддержку «суверенной Ичкерии», он написал бы об этом примерно так же…
Пушкин против гражданского общества
Сами слова «демократ» и «демократка» были для Пушкина ругательными. «…Чистая демократка. Никого ни в грош не ставит», — говорил Пушкин об одной девушке (А. Смирнова, «Воспоминания о Жуковском и Пушкине»).
Идеал гражданского общества, в котором люди соединены не любовью к родине и христианскими заповедями, а заботой о собственности, вызывал у Александра Сергеевича в лучшем случае усмешку:
Не дорого ценю я громкие права,
От коих не одна кружится голова.
Я не ропщу о том, что отказали боги
Мне в сладкой участи оспоривать
налоги…
Поэта очень интересовало гражданское общество Соединенных Штатов Америки. Вот что он писал о нем в статье «Джон Теннер»: «С изумлением увидели мы демократию в ее отвратительном цинизме, в её жестоких предрассудках, в её нестерпимом тиранстве. Всё благородное, бескорыстное, всё возвышающее душу человеческую — подавлено неумолимым эгоизмом и страстию к довольству».
Читаешь эти слова сейчас и поражаешься: то ли это Пушкин про США говорит, то ли про нынешнюю Россию. Но может быть, русский гений все же не отрицал демократию как таковую? Может, он только против отдельных недостатков возражал? Увы.
За два года до смерти в заметке «Об истории поэзии Шевырева» поэт писал: «…Франция, средоточие Европы… Народ властвует в ней отвратительною властию демократии».
Именно так Пушкин, которого император Николай I называл «самым умным человеком России», отзывался о самой блистательной демократии современной ему Европы.
«Во все времена, — говорил Пушкин А. Смирновой, — были избранные, предводители; это восходит от Ноя и Авраама. Разумная воля единиц или меньшинства управляла человечеством… Роковым образом, при всех видах правления, люди подчинялись меньшинству или единицам, так что слово „демократия“ в известном смысле представляется мне бессодержательным и лишенным почвы».
Какой тут напрашивается вывод? Больше читайте Пушкина и помните: Пушкин — это наше всё, но не всё наше — Пушкин.
«Если сам Пушкин думал так, то уж верно, это сущая истина»
Николай Гоголь
Автор текста: Дмитрий Орехов
Читайте также:
На нашем сайте: Мода эпохи Пушкина
На нашем Дзен-канале: Пушкина можно было спасти