Продолжаем обсуждать технологии и приемы писательского мастерства.
В художественной литературе между автором и читателем заключен негласный договор: писатель может что-то не договаривать, отвлекать внимание от важных деталей, но он не может нам нагло врать.
Однако помимо писателя и читателя в истории может присутствовать и третий — рассказчик. При этом случаи, когда он сообщает нам заведомо ложную информацию совсем не редки.
Кстати, впервые термин «ненадежный рассказчик» предложил литературовед Уэйн Бут в книге «Риторика художественной литературы» (1961).
Внимание. дальше будет обсуждение сюжета книг, при котором спойлеров избежать никак нельзя!
Итак, рассказчик становится ненадежным, если он...
1. Неадекватно воспринимает реальность из-за какого-то недуга
Чаще всего речь о сумасшествии, близорукости, либо воздействии меняющих сознание веществ. Например, в романе «Шум и ярость» Уильяма Фолкнера часть истории излагается с точки зрения умственно отсталого персонажа.
Но, конечно, ярчайшей иллюстрацией приема служит «Бойцовский Клуб» Чака Паланика.
Безымянный главный герой (страдающий от бессонницы клерк) встречает некоего Тайлера Дердена, харизматичного человека с замашками анархиста.
Вместе они создают подпольный бойцовский клуб, который быстро наращивает влияние и эволюционирует в подобие террористической организации. Цель ее не больше и не меньше — уничтожение финансовых основ современной цивилизации.
Вскоре рассказчика начинает пугать деятельность проекта, а градус абсурдности происходящего зашкаливает настолько, что в определенный момент мы осознаем: Тайлер — выдумка, он все это время находился исключительно внутри головы главного героя. И покончить с ним герой может только одним способом — убив себя.
2. Рассказчик — хвастун или лжец, намеренно искажающий информацию
К первому можно отнести барона Мюнхаузена из одноименного произведения Эриха Распе. Его небывалицы знакомы нам с детства по книгам, фильмам и мультикам: про полет на ядре, взбесившуюся шубу или вишневое дерево, выросшее на голове у оленя. С ним все понятно.
Врун — более тонкий ненадежный рассказчик и с ним нередко связаны разные интересные твисты сюжета.
Этим широко пользуются в детективном жанре. Эпичным примером такого рода является повесть Агаты Кристи «Убийство Роджера Экройда», где в финале убийцей оказывается ассистент Пуаро, доктор Шеппард, который все это время вел записи расследования и излагал читателю историю.
Причем, рассказчик-Шеппард нигде не лжет напрямую. Он просто недоговаривает и намеренно акцентирует внимание читателя на маловажных событиях. Борхес, восторгавшийся книгой Кристи, писал, что переплюнуть ее замысел может только тот, кто сумеет сделать убийцей самого читателя.
3. Рассказчик не может адекватно оценить события из-за своей незрелости (ребенок, человек с наивным взглядом на мир)
Ну или, как вариант, из-за того, что рассказчик вовсе не является человеком, и не способен правильно расставить смысловые акценты.
Генри Джеймс «Поворот Винта» — молодая няня приезжает в загородное поместье, чтобы присматривать за двумя детьми. Кроме них и еще горстки слуг, там же обитают привидения двух погибших возлюбленных. Няня вскоре начинает верить, что неупокоенные души преследуют ее детей.
Повесть представляет собой дневниковые записи девушки, которая сталкивается с необъяснимыми вещами, но ответа на то, происходили ли мистические события на самом деле, читатель так и не получает. И он волен интерпретировать сюжет сам: романтическая наивность, легкое психическое расстройство или потусторонние силы. Кстати, эту книгу уже в этом году ждет очередная экранизация.
5. Дело вовсе не в рассказчике, а в творческом замысле писателя
Под занавес стоит упомянуть еще одно произведение, где перед читателем предстает три разных картины одного события, но так и не дается четкого ответа, чья же версия достоверна.
Разумеется, речь про знаменитый рассказ «В чаще» (1922) Рюноскэ Акутагавы, по мотивам которого Акира Куросава в 1950 году снял оскароносный фильм «Расёмон».
Найден труп самурая. Версии его смерти мы выслушиваем от главного подозреваемого, от жены самурая и его призрака, которого на суд призвал медиум. Все истории фундаментальным образом противоречат друг другу. Кто говорит правду (и говорит ли ее здесь кто-нибудь вообще) читателю остается только гадать.