В этом году исполнилось 35 лет с апрельского пленума ЦК КПСС, который принято считать началом перестройки. По иронии судьбы именно этот год самого начала был полон событий, которые, возможно, тоже не в малой степени повлияют на российский политический режим
Значительная часть российской правящей элиты воспринимает Россию Путина не просто как юридическую наследницу, но и как своего рода реинкарнацию Советского Союза. Отсюда берет начало и страх потерять страну, передав ее человеку, который вольно или невольно ее разрушит. Страх перестройки-2.
При этом, российскому режиму во второй раз приходится сталкиваться с ситуацией, когда по действующему законодательству лидер должен покинуть президентский пост. Конституция требует от Владимира Путина уйти, но его собственное понимание рисков для себя и государства требует остаться. Необходимо найти решение, отвечающее важнейшему параметру поискового запроса: результат не должен привести к перестройке-2.
Однако важное отличие нынешнего режима от режима времен Бориса Ельцина в том, что тогда элиты не воспринимали Российскую Федерацию наследницей геополитической роли СССР. Тогда Москва не считала поражение Советского Союза поражением России. Нынешняя российская элита, напротив, больше всего боится именно того, чего при передаче власти менее всего опасался Ельцин. И, в отличие от Ельцина, считает геополитическое поражение СССР поражением той самой страны, которую она возглавляет.
Полностью о том, почему принятое Путиным решение проблемы 2024, следует толковать через призму страха перестройки-2, читайте в научной статье Александра Баунова.
Андрей Колесников относит перестройку к тем событиям, о которых нынешняя власть не вспоминает. Сюда же относится и 150-летие Владимира Ильича Ленина. Эта история не мобилизует массы, и потому Путину она не нужна. Кроме внутриполитических целей у российской исторической политики есть еще и внешнеполитические: Кремлю важно подкрепить противостояние коллективному Западу примерами из прошлого, считает Колесников.
Но историческая политика и другие инструменты для увеличения символического величия и демонстрации многочисленных побед над внешними и внутренними врагами перестали работать уже с 2017 года. По крайней мере рейтинги российской власти все меньше от них зависят. Общество больше внимания уделяет экономико-социальной политике власти, по этой причине рейтинг одобрения президента Путина за апрель демонстрируют исторический минимум – 59%.
Кризис испытывают не только власти государственные, но и духовные. Пандемия показала, , что Русская церковь не только не имеет стратегии на случай форс-мажора, не в состоянии разобраться с собственной паствой без привлечения авторитета светских властей и полиции. Ксения Лученко рассказывает, что случилось с русской церковью во время пандемии.
Также на Carnegie.ru:
— Леонид Ковачич про эффективность «большого брата» в борьбе с пандемией;
— Андрей Ланьков о том, что происходит с вождем Северной Кореи;
— Анастасия Дагаева о том, как пандемия изменит авиацию в России и мире;
— И слушайте подкаст про то, чем новое поколение российских дипломатов отличается от постсоветского.