Автор: Виталий Капелько
– Карл, включай запись. Объект 7-2461, эксперимент 463, – разменявший девятый десяток профессор Приямов устало продиктовал своему цифровому помощнику.
Это была последняя на сегодня попытка, или 229950-я с самого начала проекта, стартовавшего 9 лет назад, когда он опрометчиво заявил всему миру, что совершил научную революцию, сделал невероятное открытие и нашёл решение проблемы исчезновения человечества.
В момент сенсационного заявления современная цивилизация уже вошла в стадию принятия своей трагедии, с попеременным успехом пережив отрицание, гнев, торг, депрессию и, наконец-то, признала свою гибель.
И тут забрезжил предательский лучик надежды, отравивший мысли смирившихся с неизбежным людей, который постепенно стал превращаться в ещё одно разочарование, потому что 9 лет назад профессор Приямов решение-то нашёл, но так и не смог его реализовать.
В теории всё выглядело просто фантастически красиво, однако реальность не благоволит теориям, а живёт по своим, не всегда доступным к пониманию законам.
– Разряд! – пожилой мужчина пробубнел себе под нос и нажал кнопку на боковой панели с большим экраном.
В стерильно чистой стеклянной камере объект 7-2461 немного дёрнулся от прошедшего через его тело электричества и вернулся в своё прежнее, полубезжизненное состояние.
– Карл, – обратился профессор Приямов к своему цифровому помощнику. – Эксперимент 463 неудачен. Если в ближайший час показатели не изменятся, пометь объект 7-2461 к плановой утилизации. А мне нужно отдохнуть.
Он встал из-за стола, расстегнул воротник засаленной рубашки, скрывающийся под белоснежно белым медицинским халатом, включил негромкую музыку и постарался отвлечься от очередного провала, расхаживая туда-сюда по огромной лаборатории, усеянной десятками стеклянных камер.
Проведя за работой целый день без движений, надо было размять немолодое тело. Сейчас ещё лёгкий ужин, пару километров на велосипеде на свежем воздухе и крепкий сон без сновидений. Обязательно без сновидений, так как их ужасы только портят и без того не самое лучшее настроение.
А вот завтра первая половина дня будет посвящена поиску и каталогизации новый идей для экспериментов, потому что свои мысли и гипотезы закончились ещё в первый год, на шестой – проверены все предложения от научного сообщества, на восьмой – отработан ворох околонаучных гипотез с разной степенью бредовости.
Сейчас к концу уже подходили теории из фантастических художественных произведений, фильмов, комиксов и сериалов, включая даже такую ретрофантастику, как роман ««Франкенштейн, или Современный Прометей» Мэри Шелли, написанный в далёком 1818 году.
Шансы на удачный исход таяли с каждым днём. Хотя за эти 9 лет профессор Приямов значительно улучшил технологию и достиг кое-каких промежуточных успехов по созданию клонов людей. Пожилому учёному по-прежнему оставалось решить одну, на первый взгляд, маленькую и несущественную проблему.
Искусственно созданные люди просто существовали – не хотели и не умели жить, даже будучи подключёнными к системам жизнеобеспечения. Все их органы работали без нареканий, реакция на банальные внешние раздражители типа жары, холода, света присутствовала, но вот нервные импульсы в мозгу отказывались бегать с нужной скоростью.
– Добрый вечер, профессор! Я пролетала мимо вашего побережья и решила заглянуть на огонёк. Так сказать, поддержать добрым словом!
В огромную лабораторию, похожую на цех какого-нибудь завода, вошла стройная женщина в возрасте. Она очень красиво, благородно старела – каждая морщинка на лице только подчёркивала её красоту.
– Здравствуйте, Президент Купфер. Рад вас видеть.
– Профессор, поухаживаете за дамой?
– Да, конечно, – опомнился пожилой мужчина, сходил в раздевалку и принёс медицинский халат, который галантно помог надеть гостье. – Это уже шестой визит в этом году. Вы тоже перестали верить в меня?
– Нет, что вы! Моя вера в вас и ваш талант безгранична, – улыбнулась женщина. – Просто нас осталось слишком мало, чтобы избегать личного контакта.
– И сколько нас? – профессор Приямов вежливо поддержал светскую беседу. Он и так прекрасно знал, что ответит Президент Диана Купфер.
Она открыла смартфон и посмотрела аналитическую сводку:
– По состоянию на 19.00 общемирового времени – 12 миллионов 981 тысяча 905 человек. Конечно, без учёта тех, кто ушёл в добровольную изоляцию и отказался от любых контактов с обществом. По подсчётам, таких ещё около полумиллиона.
– Нам осталось лет двадцать.
– Даже меньше, – вздохнула Диана. – Я планирую издать указ о переселении остатков людей в один из мегаполисов в средней полосе, чтобы остальные законсервировать.
– Разумное решение. Мы все немолоды, и взаимопомощь не помешает.
Ареал человеческой расы сужался день за днём. Биологический вид, ещё вчера занимавший и захвативший всю сушу и даже часть воды, исчезал из-за собственной глупости и излишней самонадеянности. Из-за желания стать совершенным.
Навязчивая идея целых поколений – жить как можно дольше и избавиться от всех болезней – оказалась лебединой песней цивилизации.
Лекарство было изобретено 78 лет назад и выпущено на свободу в атмосферу. Люди излечились от всех недугов, получили абсолютный иммунитет и полную невосприимчивость к вирусам, бактериям и прочим заражениям. Самыми страшными вещами на планете стали старость, скука и несчастный случай.
Но какой ценой?
Она стала понятна буквально через пару лет.
Вначале затревожились сторонники теорий заговора, потом медийные личности и инфлюенсеры. Их поднимали на смех чиновники, бюрократы, маститые учёные, рафинированная интеллигенция и классическое телевидение, уверяя, что нет причин для паники, что всё хорошо, что это просто совпадение, что это обычное желание полностью здоровых людей пожить для себя.
Затем появились первые, робкие высказывания некоторых прогрессивных аналитиков, не боящихся осуждения за столь радикальные мысли и предположения. А потом раскрутился неповоротливый маховик бюрократии, и подключились консервативные научные институты.
Страны, в зависимости от смелости руководителей, стали одна за одной признавать проблему. Все люди на планете стали бесплодными. Цивилизация лишилась будущего и смысла к развитию и существованию.
Конечно, по всему миру имелись большие запасы биологических материалов для выращивания детей из пробирок. Но как можно заменить более 200 миллионов людей, рождавшихся ежегодно естественным путём? Капля в море, которая лишь продлила агонию и немного отсрочила неизбежное: закат и смерть человечества.
Надо отдать должное, люди оказались лучше, чем думали сами. Осознав масштаб трагедии и поняв, что вряд ли получится найти выход, они не стали бездумно бросать Землю на произвол судьбы.
Если нельзя сохранить себя, тогда нужно попробовать сохранить планету. Для тех, кто придёт позже. Скорее всего, придёт. Через сто, двести тысяч лет. Никто не знал когда и кто, но все верили в это.
Во главе с Мировым правительством человечество стало консервировать всё, что могло нанести вред природе в отсутствие человека: электростанции, заводы, фабрики, шахты, биолаборатории, нефтяные скважины, а также разбирать дамбы, утилизировать оружие и очищать орбиту от космического мусора.
Создавались сотни автономных хранилищ с образцами искусства, культуры, литературы и цифровыми копиями всех накопленных знаний, часть из которых была запущена в космос.
– Вы продвинулись в работе? – спросила Диана.
– Увы, мне нечем похвастаться, – профессор Приямов, вернувшись к столу, спрятал в тумбочку книгу ««Франкенштейн, или Современный Прометей».
Президент с любопытством прошлась вдоль пустых стеклянных камер и остановилась около последней, где находился объект 7-2461:
– Как её зовут?
– Кого? Клона? – не понял вопроса пожилой мужчина.
– Да.
– Объект 7-2461.
– Вы когда-нибудь давали им настоящие, человеческие имена?
– Зачем? Это же просто биомасса, которая через несколько часов будет утилизирована.
– Сколько ей? Она такая молодая, я уже забыла, как выглядели люди в молодости.
Диана была последним родившимся ребёнком на планете и никогда не видела никого младше себя. Её президентская предвыборная кампания беззастенчиво использовала этот факт, постоянно обыгрывая слоган «Последний ребёнок – последний человек – последний Президент».
Что, конечно же, было недалеко от истины: благодаря своему молодому возрасту и отличному здоровью, она вполне может оказаться последним человеком на Земле. Правда, ненадолго.
Диана потрясающе справлялась со своей работой, местами даже гениально. Закрывая и консервируя заводы, фабрики, города и даже страны, она не допустила ни одной техногенной катастрофы, ни одной серьёзной аварии.
Не то, что предшественники.
Даже её политические оппоненты отмечали, что Президент Купфер хоть и была предельно компетентной, собранной и объективной, всегда принимая наиболее рациональное решение, но в то же время проявляла бесконечную доброту, отдавая нерастраченную материнскую любовь исчезающему человечеству.
– Объекту 7-2461 чуть больше суток.
– Я не про тело, а про ту, кого вы клонировали.
Приямов порылся в записях на компьютере. 9 лет назад Мировое правительство дало ему доступ к базе и право клонировать любого из 14 миллиардов живущих на момент сканирования людей, которое прошло через 6 лет после всеобщей стерилизации. Тогда это было последней, дорогостоящей, отчаянной попыткой найти тех, кто всё-таки может иметь детей.
– 29 лет.
– Как её звали?
– Данных нет, в целях защиты персональных данных все объекты имеют просто инвентарные номера.
– Тогда что про неё известно?
– Возраст 29 лет, рост 164 сантиметра, вес 54 килограмма. До вакцинации имела хронические заболевания бронхов и предрасположенность к варикозному расширению вен.
– Я не об этом, – Диана внимательно рассматривала через стекло лежащее на медицинском столе тело клона. – Чем она увлекалась, что любила, где жила, кто по национальности, замужем или нет? Успела завести детей до стерилизации? Она была счастлива?
Профессор Приямов ответил немного раздражённо:
– У меня здесь не библиотека, а просто медицинская база. Исключительно информация, необходимая для проведения экспериментов.
– В рамках этих ваших экспериментов вы и бьёте их молниями как Франкенштейна? Именно поэтому так стыдливо спрятали книжку в тумбочку?
– Во-первых, это не молнии, а электрические разряды. Во-вторых, Виктором Франкенштейном был учёный, а созданного им монстра так и звали – монстр, – профессор Приямов редко признавал ошибки и до последнего доказывал свою правоту.
Диана примирительно улыбнулась.
– Я всегда говорила, что вы умнейший человек на планете. Но вы мыслите категориями науки. Я могу к ней войти?
– Не рекомендую, вы нарушите чистоту эксперимента.
– Какого по счёту?
– 229 950-го.
– Одной неудачей больше, одной неудачей меньше. Вы же сказали, что через пару часов утилизируете тело. Откройте двери.
– Хорошо, – профессор Приямов нажал кнопку на панели управления.
Дверь стеклянной камеры нехотя отъехала в сторону. Диана вошла в помещение и подошла к клону, лежащему на столе и опутанному проводами:
– Вблизи она ещё моложе.
– Я отключил подачу напряжения, но всё же будьте аккуратны, – в камере раздался голос профессора Приямова из потолочных динамиков.
– Она чувствует боль? Её больно?
– Тело очень слабо реагирует на электричество.
– Хоть какое-нибудь из пяти чувств проявило себя?
– Аристотель был великим учёным, но не умнее своей эпохи. Заблуждался он тоже довольно часто, заявляя, что мы думаем сердцем, а пчёлы происходят от разлагающихся туш быков.
– К чему вы клоните? – Диана повернулась к собеседнику и взглянула на него через стекло камеры.
– Это ведь Аристотель выдвинул теорию о пяти чувствах: зрение, слух, вкус, обоняние и осязание. Хотя современная наука говорит о том, что у человека есть ещё десятки других: чувство тепла, чувство равновесия, восприятие боли кожей, осознание тела…
– Хватит, хватит! – Диана активно замахала руками. – В научных вопросах я для вас слабый оппонент! Вы меня победили! Я согласна, что древние учёные часто ошибались. Но цена их ошибок была значительно меньше той, что совершили мы.
– Давайте не будем развивать эту тему, – попросил профессор Приямов. – За последние десятилетия здесь были сломаны все возможные копья.
– Вы можете переоборудовать стол? Мне неудобно с ней общаться.
– Конечно, – пожилой мужчина нажал несколько кнопок, включились электрические моторчики, встроенные в медицинский стол, и он трансформировался в кресло.
Президент Купфер аккуратно сняла манжеты с электродами с головы, запястий и ног клонированной девушки, а затем одела ей свой белоснежно белый халат:
– Вот так, моя хорошая, так намного лучше. Можно, я буду называть тебя Хоуп?
– Если вам интересно, то я регистрирую небольшие всплески активности головного мозга. Это очень интересно, – немного оживлённо и даже радостно отметил профессор Приямов.
– Принесите, пожалуйста, мне стул и ваш роман про Франкенштейна.
– Зачем?
Хочу почитать Хоуп книжку. Я очень любила, когда мама читала мне перед сном, это самые любимые детские воспоминания.
– Это бессмысленно, – иронично сказал пожилой мужчина за стеклом.
– Вы хотите её оживить, но относитесь к ней как к вещи, которую можно утилизировать, если что-то не получилось. Мне кажется, недостаточно нажать пару клавиш на вашем компьютере, чтобы Хоуп стала человеком.
– Это настоящий человек, а не варварское чудовище, сшитое из лоскутов и частей других людей! – уязвлённо прокричал через динамик профессор Приямов.
– Это настоящее тело, а человека человеком делает человечность. Это то, что отличает нас от животных.
– Но это не делает нас живыми. Жизнь первична, а человечность вторична.
– И всё-таки я уверена в своей правоте, – продолжала настаивать Президент Купфер. – Вы сказали, что Хоуп отреагировала на меня. Неужели ваше упрямство сильнее научного любопытства?
Не дождавшись от профессора помощи, она вышла из стеклянной камеры, взяла лёгкий алюминиевый стул и книгу из его рук, а затем вернулась обратно.
– Я не согласен с вами. Неразумные дети раньше рождались и первые годы жили без всякой человечности. Её им прививали родители и общество, на своём примере демонстрируя правильное отношение к окружающим, мотивируя быть хорошим ребёнком, заставляя любить весь человеческий род и уважать каждого человеческого индивида.
– То, что вы говорите, это не человечность, а гуманность, – Диана села рядом с импровизированным креслом Хоуп и открыла книгу на первой странице. – Я говорю про более тонкие материи, про настоящую человечность, всепрощающую любовь, сопереживание, эмпатию, жертвенность, искренность, умение поставить интересы другого выше своих. Это нельзя привить, это суть нашей цивилизации и основа человеческой личности.
– Такими темпами мы договоримся до того, что существовала телегония!
– Не перевивайте мои слова, – Президент Купфер прервала разговор и обратилась к клонированной девушке. – Не слушай этого старого, ворчливого старика. Ты умничка, у нас всё получится.
Она стала читать вслух для Хоуп и только для неё одной.
Профессор Приямов, усевшись за своим рабочим столом, тихо наблюдал за показаниями датчиков. Уровень мозговой активности клона постоянно повышался, и через час он был вынужден признать, что за столь короткий промежуток времени Диана добилась более впечатляющих результатов, чем он за 9 лет экспериментов.
– У вас неплохо получается, – он прямо-таки выдавливал из себя признание в собственной неправоте.
– Вот видите, я не так уж и безнадёжна, – Президент Купфер потянулась на неудобном алюминиевом стуле, который не был предназначен для таких долгих посиделок.
Неудачно дёрнувшись, она отдавила себе ножкой стула палец на ноге, а затем, пытаясь удержать равновесие, схватилась за клонированную девушку.
Лицо Хоуп еле заметно поморщилось от боли.
– Я не знаю, что вы сделали, – скороговоркой прокричал профессор Приямов через динамик. – Но это нечто невероятное! Объект на что-то среагировал как настоящий человек!
– Это называется эмпатия, она почувствовала мою боль, – Диана, радостно улыбаясь, сжала ладонь девушки и погладила её по голове, – Я горжусь тобой, у тебя получается. Ты самая лучшая на свете!
Губы Хоуп, делая это впервые в жизни, стали медленно складываться в подобие улыбки.
Нравится рассказ? Поблагодарите журнал и автора подарком.