Господин Рокоссовский, заместитель начальника следственного изолятора лениво перелистывал ветхий томик рассказов. Сию реликвию он не без скандализма изъял во время утреннего обхода в одной из камер. Сам изолятор приводил в трепет жителей города и туристов боязливо взирающих на монумент красного кирпича сквозь узкое окошко одного памятника подле сфинксов на той стороне реки.
Нарушитель режима, тщедушный умник в огроменных очках в пол лица, острый на язык и слишком смелый в суждениях о действующей власти поступил к ним достаточно давно, когда омон разгонял народ с революционного митинга.
Рокоссовский сообразительностью никогда не блистал, предпочитая ей порядок, а также следование четким правилам и указаниям и уголовный кодекс и всевозможные дополнения к нему знал как "отче наш", даже лучше. Равно как и список запрещённых вещей у заключённых, находящихся до суда в полной его воле. Пропагандистская литература относилась как раз к ним и несмотря на всю ярость с коей академик Усов доказывал, что он держит в руках книгу величайшего гения русской словесности ни на минуту не усомнился в своей правоте, а уж услышав в свой адрес ядовитый эпитет "фашист" и вовсе обрёл полнейшую уверенность.
Время было полуденное, до обеденного часа оставались считанные минуты и потому, ожидая пока матушка их начальника появится на пороге с горячими обедами решил полистать пожелтевшие страницы, полюбопытствовать, так сказать, за что же так усердно боролся плененный учёный и нагулять аппетит. Недостатком коего Рокоссовский никогда и не страдал, но от чтения аппетит становился совершенно зверским.
Родительница управляющего изолятором дама была дородная, жадная и необычайно хваткая, а потому достаточно быстро перехватила бразды правления в тюремной столовой в части закупок продуктов. Нет, конечно же бумажные требования выполнялись неукоснительно, являя в ежемесячной отчётности картошку по двести пятьдесят рублей за килограмм и пуды соли, специальной, израильской, непременно с самого чёрного моря еще дороже корнеплодов.
Бесперебойный источник правильных печатей коими штамповались накладные был расположен буквально в паре кварталов, ютился на первом этаже жилого дома, где с торца была прорублена дверь и приставлено крыльцо с обязательным пандусом для инвалидов и имел простецкое название "продукты". А на втором этаже располагалась скромная пятикомнатная квартирка принадлежавшая, как и сам магазин, нашей боевой старушке.
Та как-то обмолвилась принимая в гостиной, заставленной старинным дубовым гарнитуром с красной обивкой, своему сыночку, что недурно было бы улучшить скромный пенсионерский быт путём присоединения соседской квартиры. На что тот взял паузу в неделю и по истечению этого времени торжественно и самолично доставил своей родительнице контракт на поставку пищевых продуктов для трёх разового кормления заключённых во вверенной ему инстанции. Короткие и жаркие баталии со штатом поварих в столовой привели к нескольким трагедиям, увольнением особо не согласных и процесс завертелся и набрал немыслимые обороты. Так как продукты в накладных мало соответствовали тем, что привозились на небольшой грузовой газели на черный ход изолятора, то готовку питания для руководящего состава Антонина Потаповна с преогромным удовольствием взяла на себя, сгрузив бумажную волокиту на молоденького и подконтрольного счетовода.
Рокоссовский загнул уголок страницы, дабы не утерять место, где он остановился к его удивлению интересного рассказа и взглянул на часы. "Пора бы уж" - подумал он, сглотнул слюну и вновь погрузился в чтение и тут же внутренне возмутился: "Надо же! Нос гуляет сам по себе! Экий затейник автор, но ерунду, конечно, придумал, полнейшую чушь". Рассказ неожиданно быстро завершился пространными размышлениями о том, что возможно это и правда, а возможно и ложь.
Дверь распахнулась и в кабинет громко вошла Антонина Потаповна везя за собой тележку о двух колесиках, ту, что в народе иногда кличут " кравчучка".
- Что, милый, проголодался?
- Как всегда, как всегда, драгоценная вы наша кормилица, чем сегодня потчевать будете?
- Рассольник, котлета Пожарская, пюре и салат. Все с печи, смотри не обожгись.
Так с шутками прибаутками она выудила обед на стол, разложила приборы проследила, как первая ложка супа направилась в рот и удалилась кормить страждущих дальше напоследок промолвив: "Усы-то не замочи, эвона как уже висят, словно морж"
А и её правда, Рокоссовский давно не подравнивал растительность на лице ограничиваясь только лишь бритьем бороды. Которая и не росла толком, лишь раздражала своей клочковитостью. Зато усы, те полностью компенсировали неудачу с бородой, были густы и обильны. Он любил их закусывать нижней челюстью и задумчиво посасывать. Надо отметить, что действо сие раздражало каждого невероятно, но это совершенно не останавливало нашего персонажа в его бесконтрольном желании удовлетворить свой маленький каприз.
Покончив с обедом и сыто рыгнув он составил посуду аккуратной горкой, поправил мундир, мимоходом глянув в зеркало. Рукой утер остатки пищи с лица и отправился на очередной обход перед часами посещений заключённых родственниками, друзьями и адвокатами.
- Господин Усов, моё почтение! Любопытную книжицу вы читали, весьма занятную. Как отобедали?
- Знаете, уважаемый - учёный произнёс это слово так, что стало совершенно очевидно, что никакого пиетета он не испытывает - сдаётся мне в голодные года кормили лучше. Почитайте хотя бы Солженицына. Хотя постойте, не надо утруждаться. Львиную долю слов Вы все равно не поймёте.
- Сиди покась - Рокоссовский конечно же уловил издевку, но доказать бы ничего не смог все исключительно сказано с интеллигентностью.
- Я бы хотел напомнить о посещении меня адвокатом в этот день.
- Бесплатным, разумеется?
- То не вашего ума дело, защита извне не столь мне необходима как вам бы хотелось.
- Так что же, оформляем отказ от государственного защитника?
- Ни в коем разе. - произнёс Усов. - не кажется-ли Вам, уважаемый, что наша беседа несколько затянулась? Не соблаговолите-ли меня покинуть и уделить своё внимание другим заключенным?
- Доведешь ты себя до тюрьмы, хороняка, ой доведешь. - он даже немного жалел этого щуплика, похожего на растрепанного мокрого воробья.
- Вы меня утомили!
- Не хорохорься уж, ухожу-ухожу.
Усов находился в его ведении уже полгода и причина такого длительного заключения была проста до безобразия в своей самоуверенности учёный совершенно позабыл, что борется с огромной досудебной системой с таким невероятным количеством правил исключений, что порой даже сам Рокоссовский терялся. А он то в ней варится аж со студенчества, чего уж говорить об Усове.
Раздав ценные указания тюремщикам и подписав несколько бумаг, не особо вникая в их смысл он почувствовал утомленность и принял решение отбыть домой, к жене и детям, дабы отдохнуть в своём кабинете и посмотреть пару серий интереснейшего ситкома человек-мазут. Не буду утомлять читателя долгими описаниями частного лимузина со всеми атрибутами высокой власти и шикарного дома в заповедной части зелёной зоны города. Рокоссовского сморил сон, прямо в середине кино, где длинноногая красотка проходила прослушивание отчаянно бездарно исполняя свою роль.
Очнулся он ближе к утру, когда начало светать, от собственного храпа, вытер слюну и остолбенел, ещё раз провёл рукой по лицу и помчался к зеркалу. В отражении на него смотрел какой-то донельзя глупейший щегол, без единого намека на растительность над верхней губой.
Рокоссовский покрылся испариной, беззвучно разевал рот силясь исторгнуть из себя громогласный рык, но только лишь шумно глотал воздух и выпучивал глаза. Оставим ненадолго нашего страдальца и переместился в скромное пенсионерское жилище, где на высокой широченной кровати мирно посапывает Антонина Потаповна в смешном белом чепце, но что-то в облике старушки смущает совершенно. Густая чёрная и богатая растительность на лице, совершенно не свойственная представительницам слабого пола.
Утро наших героев началось совершенно нервически, Рокоссовский рвал вопросами своих домочадцев, подозревая их в грязном и не смешном розыгрыше. Антонина Павловна была лишена такого удовольствия хоть немного спустить пар, а потому приняла единственное возможное решение и откопала из закромов опасную бритву, коя была предусмотрительно и заблаговременно приобретена в качестве подарка, на всякий случай, вот случай и настал. Тщательно подготовившись, взбив пену специальной щеточкой с беличьего волоса и повязав вокруг шеи чистую тряпицу, чтобы не угваздать пол, Антонина Павловна поднесла острые ножницы к усам Рокоссовского, а это были именно они, но не тут то было. Усы изогнулись по гусарски, встопорщились и моментально и целиком свалились вниз, чётко в складочку импровизированного слюнявчика. "Вот и славно" подумала старушка и одним движением опрокинула в раковину плошку с подготовленной пеной, сдернула с себя тряпочку, встряхнула её дабы явить на свет причину своего утреннего беспокойства, но тщетно, усов там не было, они снова гордо красовались над верхней губой придавая пенсионерке сходство бывшим лидером и тираном страны.
Пропустим бесчисленные мытарства их, один хотел вернуть утраченное, другая жаждала избавиться от приобретенного, оба в любом случае потерпели полнейшее фиаско.
Учёный Усов в полнейшем удовлетворении неприлично пялился, да, именно пялился, на младенчески чистое лицо Рокоссовского тихонько посмеиваясь. Чего нельзя сказать о подчиненных заместителя начальника следственного изолятора. Сам начальник был весьма обескуражен произошедшим и отбыл со своей матерью на воды, подлечить нервы, именно такая легенда была запущена дабы избежать возможных вопросов. Подчиненные не смущаясь гоготали, разве что пальцем не показывали и никакие на свете угрозы расправы не могли повлиять на эту реакцию.
- А что, уважаемый, недурно-с вышло, Вы как будто помолодели лет эдак на двадцать. - Усов предельно тактично отметил отсутствие предмета гордости Рокоссовского.
- Опять книга? - тот рявкнул, пожалуй, слишком громко и резко, абсолютно точно дав понять, что насмешка попала точнехонько в цель.
- Опять, что поделать, не могу без книг, они моё вдохновение, образование, отдушина, если пожелаете!
- Попрррошу литературу сдать! Не положено!
- Извольте, полюбопытствуйте на досуге. Господа Стругацкие и их прекрасное творение "обитаемый остров"
Рокоссовский, чеканя шаг, как можно небрежнее неся книгу, удалился под обидные смешки, Усов пошевелил рукой под подушкой и вытащил на свет божий разрозненные листы напечатанные на машинке, в верхнем правом углу скромно обозначалось авторство Карл.К. и приступил к чтению.
