День не задался с самого утра. Мою косметичку сжевал пес, лабрадор по кличке Балтазар. А так как мы с ребятами сегодня выступаем, это было плохо. Пришлось, наскоро позавтракав, бежать в магазин. К часу нужно было быть на репетиционной базе, прогнать программу и перевести инструменты. Управилась я практически вовремя и почти не опоздала, а, зайдя на базу, поняла - это все.
- О, пришла ваша королева, - прозвучал женский голос, который можно было назвать даже приятным, будь в нем поменьше яда. Ему вторил издевательский смех Игоря, остальные ребят лишь отводили глаза, стоило на них взглянуть. Особь женского пола, что находилась на базе и расположилась на коленях нашего фронтмена, была мне отлично знакома. Синицина Анастасия Павловна, наши отцы дружили с детства, вместе учились в школе, вместе поступили в военное, вместе воевали и мечтали, чтобы наша с ней дружба была такая же крепкая, как и их. Она и была, пока мы были детьми, когда же мы стали подростками, наши дороги разошлись. А так как компания у нас была одна, а мы были единственными девушками в ней... Парням больше нравилось целоваться с ней за гаражами, чем гонять на велосипедах на заброшенные дачи, лазать по деревьям и просто дурачиться, чем мы, собственно, всегда и занимались...
Однажды, через пару лет после того, как наша компания распалась, я решила взять гитару и снова съездить на дачи. Там то, сидя на пне от старой яблони и напевая какую-то песню, я и встретила их. Они были старше, приехали на машине. Оказалось, что они, в свое время, тоже тут зависали. Сейчас они все живут в областном центре, но приезжают сюда частенько. Навестить старых знакомых, помочь родителям. Так мы и стали общаться, они сообщали, когда приедут, мы встречались и проводили один день вместе. В одну из таких встреч, я узнала, что у них есть своя группа, и уже позже, ближе к моему выпускному, что им нужен гитарист. Стас тогда посетовал, что я в другом городе, а я возьми и ляпни, что поступать поеду к ним. Тогда я еще не знала, что Стасом, Олегом и Костиком их группа не ограничивается, есть еще и Игорь, и он то у них все решает, об этом я узнала уже поступив в институт.
Парни встретили меня после пар и решили отвести на базу, вот по пути туда, они мне и сообщили эту прекрасную новость. Игорь мне сразу не понравился. Слишком много в нем было понтов. Такой типичный мальчик-мажор. Но играть нам это не мешало. Общаться - да, и очень, но не играть. Голос у него воистину божественный, а на сцене мы всегда чувствовали друг друга как единый организм.
- Расчехляй инструмент, Лисичка. Твой последний концерт должен быть безупречен.
Впрочем, таким он и был. Мы играли, как никогда. И даже Игорь, кажется, понимая, что на сцене мы стоим в последний раз, стал чуть более человечен. И даже выполнил мою просьбу.
«Только ради моих парней, Лисичка. А то боюсь, откажи я тебе в этой малости, они меня точно не простят».
Я еще хотела спросить, почему тогда он меня выгоняет. Ведь мальчики точно на него за это злы, хоть и не говорили этого при мне. Но то, как ребята на репетиции мучали свои инструменты, говорило само за себя. А Олег, так вообще, лупил по барабанам так, что казалось, еще чуть-чуть и палочки разлетятся в щепки, а педаль пробьёт бочку. И это учитывая то, что всегда именно он сглаживал все острые углы. Но стоило мне заметить взгляд, что Игорь бросил на Настю, и я все поняла. О, этот взгляд мне знаком. Так Олег смотрит на свой харлей, моя подруга, Мирка, на бутылку киндзмараули, Балтазар на соседскую пуделиху, а мои родители друг на друга. Этот взгляд называется любовью. Вот уж от кого не ожидала…
- Народ, вы как, еще не устали? – из зала послышался протестующий гул и редкие отрицательные выкрики. – Тогда наша Лисичка кое что хочет вам сказать.
Теперь гул перешел в приветствующий. Это был первый раз, когда я буду с ними общаться со сцены, а не в баре после концерта. Но сегодня 10 сентября, и, не сделай это, я бы себя не простила.
- Мои хорошие, все помнят, какое сегодня число? – часть людей потерянно заозерались, но большинство поддержало своими криками. За спиной парни начали играть.
- Все знают слова? – и опять крики толпы. – Тогда поем вместе!
Пластмассовый мир победил…
Ушла я после концерта сразу. Ребята просили остаться, хотели поговорить. Тем более Настя, стоило нам сойти со сцены, начала канючить, что бы ее «увели с этого сборища мужланов». Оно и понятно. Хоть в клубе и осталось достаточно народу, мы перешли в служебные помещения, куда пускали только тех, кого мы заранее указали. И это, к ее сожалению, были, в основном, приятели ребят по байк клубу.
Но остаться я не могла физически. Эмоций внутри было много и были они все настолько разными, что еще чуть-чуть и я бы взорвалась. А это означало только одно. Истерика. Но Алиса никогда не истерит, Алиса свой в доску пацан, а свои в доску пацаны не могут плакать, они могут злиться, материться, при случае, как сапожник, обсуждать за пивом новую пассию Игоря, рубиться в приставку, но не вот это вот все бабское. А потому бежать-бежать-бежать. Пусть трусость, пусть слабость, все пусть. Мне в кой то веке нужно забиться в конуру и зализать раны. Я отдала группе четыре года, а это не кот наплакал.
