Твентин КАРАНТИНО представляет детектив с продолжением неизвестного автора о приключениях знаменитого сыщика Джона Краурса
Эпизод 5: Большой меч
И когда Он снял вторую печать, я слышал второе животное, говорящее: иди и смотри.
И вышел другой конь, рыжий; и сидящему на нем дано взять мир с земли, и чтобы убивали друг друга; и дан ему большой меч.
И когда Он снял третью печать, я слышал третье животное, говорящее: иди и смотри. Я взглянул, и вот, конь вороной, и на нем всадник, имеющий меру в руке своей.
Откр. 6:3-5
И когда Он снял четвертую печать, я слышал голос четвертого животного, говорящий: иди и смотри.
И я взглянул, и вот, конь бледный, и на нем всадник, которому имя «смерть»; и ад следовал за ним; и дана ему власть над четвертою частью земли – умерщвлять мечом и голодом, и мором и зверями земными.
Откр. 6:7,8
1
Вторник, 24 июля
Потускневшей улыбкой провожали меня Франсуа и Морелль, когда я вместе с Жаккаром поднимался на свою голгофу после бессонной ночи в кабинете. Ночью в Москве кому-то тоже не спалось: убили главного русского, и Кремль санкционировал прибытие двух следователей от каждого заинтересованного кантона. Согласно протокола от нас это должны были быть глава полиции и глава тайной полиции. Но Жаккар неожиданно предложил Мореллю поменяться местом в Нуле со мной, и старик почему-то согласился с этой крысой. И это при том, что ещё вчера у меня была подписка о том, что я временно не могу пользоваться интеркантональными Нулями.
«Интересно, он решил меня прямо там грохнуть? Иначе на кой хрен я ему ещё?»
Хорошо, что после лондонского покушения на Франсуа нам разрешили иметь при себе оружие. Правда, мой «потерянный «глок» пока остался лежать среди вещдоков, хотя на нём не обнаружили никаких чужих отпечатков, только мои, родные. Чисто сработано. Профессионально? Времени на оформление нового ствола этим утром совсем не было, поэтому я просто отнял пистолет у Леклерка. Такой же блестящий, новенький Glock 57, как и тот, с которым меня разлучили.
Жаккар прошёл через Нуль первым, а я перед прыжком ненароком понял, что мне напомнили все эти ангелочки профессора Рабле с их «топазами» и «колесом в колесе». Всё это довольно точно подходило под описание современных модулей нуль-транспортировки. Иоанн Богослов подмигнул мне… Я даже проснулся ненадолго: с таким стартом день обещал быть богатым на открытия.
Москва, конечно, удивительное место. Я бывал здесь в прошлой жизни, вскоре после эпидемии «американки», и тогда она просто поразила моё воображение. Возможно, у меня была очень заниженная планка ожидания – после Канады и Нью-Йорка. Но Москва оказалась даже не Третьим Римом, а первым.
Надеюсь, у меня будет несколько часов, чтобы посмотреть, как Москва изменилась за два десятилетия.
Оказалось, что русский Нуль был расположен прямо внутри Кремля. Нас встретили специально обученные люди в костюмах. Представился только один из них, самый молодой и живой:
- Доброе утро, коллеги! Я – Антон, ваш сопровождающий. Пожалуйста, следуйте за нами.
Мимо строя вооружённых солдат мы последовали к подножию башни, в которой была арка с воротами и выходом на площадь. Башня с огромными часовыми циферблатами показывала на час больше, чем в Париже: 9-15, золотые стрелки выпрямились в одну линию и отлично смотрелись на чёрном фоне. Этакий русский бигбен из красного кирпича. Мне даже показалось, что вместо наших горгулий я рассмотрел под часами львов и медведей? Говорят, Кремль выполнен в стиле средневековых итальянских крепостей. Но у этой башни вполне откровенные элементы готики. Четырёхглазый лев кивнул мне в знак согласия.
Не понял я и про площадь, почему её называют Красной, по мне так она серая или чёрная. И с крайне неудобным для ходьбы покрытием – совсем уж неровно обдолбанными камнями. Это не то слово, да? Мы прошли мимо какой-то египетской гробницы, внушающей уважение и ужас, и подошли к огромному зданию, выполненному уже в стиле постконструктивизма. Анубис дальше не пошёл, старый пёс поджал лапы и скрылся за углом. Оказалось, агенты привели нас в гостиницу, где нам предстояло ожидать особого приглашения на место преступления. Прежде чем исчезнуть, Антон скопировал наши номера под предлогом того, что для удобства наберёт нас перед приходом. На самом деле, теперь он мог видеть наше местоположение.
Я поднялся в номер и принял душ, который заслужил за ночь в кабинете с файлами из Мадрида и Лондона. Потом я поднялся в бар на крыше, где мне тут же напомнили куда я попал: продажа алкоголя и табака в Русском кантоне запрещена. Усугубило ситуацию присутствие в помещении Жаккара. Я взял двойной эспрессо. Бармен поддержал меня или разговор словами «Это пока можно».
Я упал в кресло напротив главы Тайной полиции, Морфей с Гипносом встали по бокам и положили мне руки на плечи. Жаккар не обратил на них ни малейшего внимания:
- Ну что, Краурс, готовы поговорить начистоту?
Я широко зевнул, не успев ответить, а он достал из внутреннего кармана элегантную блестящую фляжку с какой-то гравировкой.
- Яд или сыворотка правды? – кажется, я произнёс эту мысль вслух.
- Мой любимый скотч. Угощайтесь, - он пролил немного оранжевой жидкости в непрозрачную чашку на столе. Судя по ударившему в нос торфу, нас ожидает путешествие на острова Оркни или Айлу. Морфей одобрительно похлопал меня по плечу.
- Вы знаете, что Морелль так и не предупредил русских о готовящемся покушении? Только не имитируйте удивление, актёр из вас никакой. Конечно же, после первой утечки мы прослушивали и писали все ваши разговоры в камере. Собственно , ещё и поэтому я доверяю вам, Краурс, и разговариваю сейчас с вами.
- Вы считаете, что старик сделал это умышленно?
- Пока не знаю, возможно, это старость, медлительность или боязнь сделать неверный шаг. Я знаю, что он только обратился за консультацией к этому профессору из Лувра, Рабле. У нас к этому другу Морелля есть вопросы по другой тематике. Вы же не в курсе, что на него было заведено несколько файлов по статье «Экстремизм»?
- Уверен, что он никого не убил, - прозвучало как вопрос.
- Он опубликовал несколько крайне радикальных статей, а также участвовал в нескольких конференциях и демонстрациях запрещённого характера. Я перешлю вам файл на Рабле. У него, кстати, в системе висит заявка на приписку к Еврейскому кантону. Я пока её поставил на паузу.
- Ну, судя по всему, вы в курсе всего, месье Жаккар. Чем тогда могу быть полезен?
- Называйте меня Жан-Поль. Думаю, нам с вами предстоит очень близкое общение на протяжении долгого времени.
«Так себе предложение»
- Окей, Жан-Поль, так всё-таки чего вы хотите от меня?
- Я изучил ваш путь, Джон. Вы, действительно, самый достойный звания комиссара и, думаю, в скором времени - главы полиции кантона. У вас серьёзный бэкграунд и выдающийся послужной список. Вы почти безупречны, прямо как я. Я предлагаю вам обоюдовыгодное сотрудничество.
Боги Сна явно заскучали и решили прилечь у моих ног, прямо под столом.
- Я должен сделать подкоп под Морелля?
- Уверяю вас, там есть, что копать. Вы думаете, он случайно оказался на встрече с Ротшильдами и кланом Кеннеди? Случайно дал доступ Рабле к секретным документам Содружества? Случайно забыл позвонить русским? – Жаккар опрокинул свой грааль. - А вы знаете, что по существующему протоколу, Морелль обязан был вас поставить в известность про тайный модуль в Елисейском дворце сразу после вашего вступления в должность комиссара?
- Но была ночь. Он мог просто не успеть. Хотя он говорил мне, что и сам не знал про Нуль до убийства.
- По протоколу его должен был проинформировать об этом начальник охраны президента ещё год назад. Кстати, возможно, вы не в курсе, но Мишеля Серво вчера нашли задушенным, дверь в камеру была открыта настежь, сделать мог любой из заключённых… Так что начальник охраны нам уже ничего рассказать не сможет. А вот ваш помощник Леклерк, уверен, многое мог бы нам рассказать.
- Он работает на вас?
- Нет.
- На масонов?
- Что? – Жаккар загоготал, я сумел рассмешить самого серьёзного человека в кантоне. – Какие к чертям масоны в середине двадцать первого века?!
«Он ворует мои реплики!»
Я поддержал его реакцию, а он вдруг заговорил совершенно другим, каким-то зловещим блин тоном:
- Вы слышали что-нибудь об Воанергес? Они называют себя «Сыновьями Грома».
- Да, помню какая-то тёмная история случилась в Греческом кантоне. И, кажется, совсем недавно в Испанском? Какие-то ритуальные убийства…
- Это серьёзная транскантональная организация, Джон. Когда вернёмся, я открою вам доступ к секретным файлам по ним. Но в двух словах, организация начинала как религиозная секта на острове Афон в 20-х, во время эпидемии «американки». Позднее откуда-то получила серьёзную финансовую поддержку, расширила сеть по всей планете и обрела десятки, если не сотни тысяч приверженцев.
- Что-то типа Церкви сайентологии?
- Скорее, что-то типа могущественного наркокартеля, есть много фактов о том, что они существуют за счёт мирового траффика наркоты. Но в организации сильна религиозная составляющая, они - настоящие фанатики, пытающиеся перекроить мир на свой лад.
- Мир только начал приходить в себя… Но почему мы говорим о них? У вас что-то есть?
- Умирая, Родригес успел позвонить своей жене, и она решила, что он произнёс имя убийцы, что-то типа «Сасосанда». Но это не имя, я слышал запись, испанцы всё пишут, так вот он прохрипел «Sons of Thunder», по-английски с испанским акцентом. Вся эта галиматья с надписями тоже вполне в их духе: четыре всадника Апокалипсиса, конец света и всё такое. Они считают своим отцом-основателем Йоханана Бен-Заведи, одного из двенадцати апостолов, Иоанна, прозванного Богословом. Кстати, среди учеников Христа, он - единственный, кто выжил.
- Он же - автор четвёртого «Евангелиона» и «Апокалипсиса»…
Дюжина мужчин окружила наш столик, все они были в золотых шлемах, как у астронавтов. Вернее, как на старых иконах. Это апостолы! Почти сразу я стал узнавать их физиономии: Зингер, Кеннеди… Англад, Серво, Моррель… и ещё один Жаккар… Но почему их одиннадцать?
«Потому что двенадцатый в списке – это ты», - шепнул из-под стола Морфей.
- Пардон, Джон, а вы какого исповедания будете?
- Я христианин, меня крестили в Сакре-Кёр в Квебеке. Церковь была католической, а священник – православным. Вот только вряд ли вы застанете меня в воскресенье в каком-либо храме. Я бываю там раз в год…
- …в память о гибели семьи, - именно эту интонацию Жаккара называют «вкрадчивой». – Вы скучаете о брате?
- У меня была сестра.
- Извините…
- Я очень её любил. И да: очень скучаю.
- Простите, не смог до вас дозвониться! - бесцеремонно вмешался в разговор откуда-то просочившийся Антон. – Наши закончили раньше, вы можете пройти в Манеж. Тут совсем близко. Вон, видите, жёлтое здание с колоннами и треугольником под крышей.
2
Дохлая рыба среди звёздного неба уносит прочь крестьянина с женой, тёмный рыцарь в доспехах из чешуи атакует рыбинами летучий корабль, вот уже ломается мачта, не выдержав напора, голый человеческий детёныш опёрся о палубу, просунул голову между своих ног и смотрит на всё происходящее с перевёрнутой вверх тормашками картинкой, догорающий белый корабль в виде журавля вот-вот столкнётся с атакующим и ощетинившимся шипами копий сарацинским кораблём, в чёрной дали повсюду полыхают пожары, над ними мечутся сонмы ангелов и демонов, а за всем этим наблюдает монах в чёрном плаще с крестом в виде буквы Т, к нему подбираются химеры и черти, а он лежит на облаке-острове и спокойно себе молится…
Горбун в птичьем обличье и в красном пересекает замёрзшую реку на коньках, на голове его синяя воронка с кустом и повешенным на нём красным шариком, в его остром клюве – смертный приговор, он спешит, также как и жопоголовая птица, которая проглатывает одного за другим неоперившихся птенцов, вылезающих из большого яйца, бычий череп в зелёной накидке уселся на безголовую курицу и играет на арфе, синяя обезьяна в апостольнике монахини размахивает кривой саблей у него за спиной, выстроились две очереди из инфернальных существ: одна на водопой, здесь выделяется старуха, сокрытая иcсохшим стволом дерева и рыбьим хвостом русалки, она сидит на большой мыши, покрытой красным сукном, и держит младенца, во второй очереди – к столу подсаживается тёмно-зелёный рыцарь-крестоносец, с кинжалом, мандолиной и свиным рылом, он вожделенно тянется рукой к кружке вина, из тёмной кельи полуразрушенной башни пугливо выглядывает Иисус, а на всё это спокойно взирает молящийся на коленях тот самый монах с двумя буквами Т - на плече и на свисающей с пояса цепочке…
Старая женщина в синем, видимо, сводница, подливает вина возлежавшему красному демону, которого у дерева под кровавым полотнищем поджидает обнажённая девица, схватившаяся за своё естество, здесь же чёрт с рыбой, пронзённой стрелой, ниже – дьявол под столом истязает мечом человеческую плоть, вдали - полчища воинов под знаменем полумесяца захватывают кафедральный собор, похожий на Святую Софию в Константинополе, а на траве сидит и читает книгу снова тот самый монах с буквою Т на плече…
- Мне больше запал в душу головоног в красном, которому кто-то воткнул нож прямо в голову-брюхо, вот здесь в нижнем углу, - прогремел Жаккар.
Я вздрогнул, вдруг осознав, что прямо на ногах на мгновение отключился, разглядывая огромный бардово-коричневый триптих Иеронимуса Босха. Вторые сутки без сна всё сильнее давали о себе знать.
- А главное, сцена преступления практически повторяет этот сюжет, - продолжил неугомонный Жаккар. – Видите, Джон, президент сидит точно также, примерно также его обмотали флагом, ну и голову отрезали, видимо, для портретного сходства.
- А где голова, Антон? – поинтересовался я у русского.
- Её не нашли, комиссар.
«Больной на всю голову!»
- А что это за флаг?
- Это наш флаг, черно-жёлто-белый, блэк, йеллоу энд вайт. Просто он в крови.
- А в центре – Орёл? – догадался я, рассмотреть было сложно.
- Да, двуглавый орёл. Герб Российской Империи.
«Не только российской»
- Между прочим, Орёл у христиан также символизирует евангелиста Иоанна, - тихо подсказал мне Жаккар, отвернувшись от Антона, видимо, чтобы тот не прочитал по губам.
Местные эксперты ретировались до нашего прихода, в огромном зале картинной галереи были только мы втроём и два скучающих трупа. Обезглавленный президент в луже застывшей крови сидел, прислонившись к стене, на которой мы разглядывали оригинал «Искушения святого Антония» Босха. А его молодая и холодная подружка всего лишь со следами удушения лежала за углом под другим знаменитейшим триптихом фламандца «Сад земных наслаждений».
- Порнуха порнухой, – прокомментировал картину Жаккар. – Даже неприлично смотреть на все эти пупырчатые фаллосы. Как такое проходило цензуру в 16 веке?
- Возможно, вашу цензуру тогда ещё не придумали, - съязвил я, нежно добавив: Жан-Поль.
«Так давно общаешься с Англадом и всё ещё смущают фаллосы?»
- Но наша инквизиция уже точно была, Джон, - сравнял счёт глава Тайной полиции.
- Девчонку задушили, а Начальника, ко всему прочему, довольно сильно порезали. Нож торчал в его груди, изъяли на экспертизу, - Антон развернул планшет. - Вот этот нож, цыганский.
«Не. Может. Быть.»
На меня смотрел узкий старинный чури, точь-в-точь как тот, что убил Кеннеди и Зингера. У меня фотографическая память, это невозможно, но это именно тот нож, каким-то образом оказавшийся снова в деле здесь в Москве. Жаккар всё прочитал по моим глазам, но при русском агенте мы решили на этот счёт не дискутировать.
- Выставка открылась всего три дня назад, в выходные, а вчера начальник вместе со своей девчонкой приехал в Манеж около часа ночи, чтобы спокойно без людей посмотреть картины. Охрана заблокировала выходы с обеих сторон здания, а внутри вместе с ними находилась только местная директриса.
- Можно её увидеть? – поинтересовался Жаккар, особенно не надеясь. Но Антон с готовностью кивнул:
- Да, через час у нас обед с вами и с ней, здесь рядом. Только она ничего не видела и не помнит. Она проводила экскурсию для Начальника, рассказывала про каждую картину, и где-то через 30-40 минут, когда они дошли до середины зала, директрису вырубили. Удар тупым предметом по голове. Где-то через час охрана заподозрила неладное, они вошли и привели её в чувство.
- Как киллер мог уйти отсюда?
- Мы считаем, что он поднялся на второй ярус, потом на крышу, а там уже было много вариантов спуститься и уйти.
- Почему телохранители не осмотрели крышу? – не унимался Жаккар.
- Они осмотрели. Всё, кроме двух основных входов, было закрыто изнутри, - виновато пояснил Антон. – Но, видимо, убийца или убийцы уже ждал внутри, когда президент приехал. Конечно, вина охраны, что они его не нашли.
- Отпечатки? Следы? Камеры?
- Отпечатков не обнаружено. Запись с камер стёрта, тут устаревшая система, но, как раз благодаря ей, мы надеемся, что скоро восстановим файлы.
- Почему вы считаете, что их могло быть несколько?
Антон молча пригласил нас пройти за ним. На одной из дальних стен вместо недавней картины осталось только крепление, провода сигнализации и… знакомая мне надпись на кириллице.
МЫ БОЛЬШЕ НЕ БУДЕМ
ВАШИМИ КОЗЛАМИ ОТПУЩЕНИЯ!
«Тот же почерк. Один в один. Теперь он точно в игре»
Я обернулся к Жаккару, но снова многозначительно промолчал в присутствии третьего лишнего. А тот, похоже, снова считал все данные с моей роговицы.
Паузу заполнил Антон:
- Пропала картина этого Босха. Какая-то очень ценная и очень большая, доска из дуба, вряд ли бы он смог утащить её в одиночку. К тому же, у него ещё была голова президента.
«Два трофея по цене одного»
Я прищурился и смог прочитать на осиротевшей табличке:
The Haywain (exterior: The Pedlar), c. 1510-1515,
Oil on panel (oak), Madrid, Museo Nacional del Prado, № 2052.
«Телега с сеном и Разносчик… из Мадрида».
Жаккар уже комментировал тройное полотно напротив:
- Видите, своих приятелей на облаке? Четыре ангела трубят в трубы, а по обе стороны от Христа расположились двенадцать апостолов. Это «Судный день».
Перед уходом я зачем-то ещё раз вернулся к триптиху «Сад», словно искал какую-то подсказку. И на правой тёмной панели нашёл сразу две: сначала вверху мне бросились в глаза пришитые друг к другу стрелой «отрезанные уши» со здоровенным ножом между ними, торчащим лезвием вверх, а потом в самом низу я запечатлел сцену, вызвавшую у меня ступор. Мизансцена была такая: за опрокинутым карточным столом несколько голых людей. Обнажённая рыжая девушка хватается одной рукой за край стола, а второй – за кувшин и горящую свечу. На земле, прислонившись спиной к крышке стола, упал и сидит голый мужчина с насквозь проткнутой кинжалом правой ладонью. Ему вцепилась в шею серая крыса в рыцарском парадном костюме и белой походной накидке. Второй рукой крыса вонзает в жертву меч, прямо под правым соском, а по спине у неё в это время, по инерции, скользит огромное синее блюдо с пришпиленной к нему столовым ножом отрезанной пятернёй и игральной костью, на которой выпало 5. Над головой рыжей застыла в рапиде вторая кость, на которой сверху 4. Чертовщина!
Как вы уже поняли, рыжая – это вылитая Аврора, крыса и уши – это по логике Жаккар и Франсуа, а бедный парень, которого сейчас ни за что зарежут, был уж слишком похож на меня.
«Лузер, продул ещё и партию в стос!»
Под столом рассыпались игральные карты: тройка, семёрка, туз.
3
«О, великий Хентиаменти, первый на Западе! Владыка Расетау, стоящий впереди чертога Богов! Страж весов Осириса, указывающий путь!»
Старый шакал Анубис вернулся и сейчас хищно прохаживался вдоль мавзолея с такой же чёрной гранитной мордой. В одной руке у него покачивался топор с длиннющим древком, а в другой на кольце болтался символ бессмертия, египетский крест в виде буквы Т.
Отличный вид открывался на Красную площадь из уютной кофейни, в которой мы сидели уже некоторое время. Седовласая женщина по имени Мария глотала одну чашку кофе за другой и зачем-то убеждала нас в уникальности выставки Босха в Москве, на которую впервые удалось собрать все его известные работы, и в том, какая это невосполнимая потеря для искусства – похищенный триптих «Воз сена». Президента ей совсем не было жалко.
- Вы понимаете, возможно, это его самая последняя работа! Босх умер летом 1516 года и, представляете, его отпевали в той самой капелле собора святого Иоанна, алтарь которой он сам расписывал за 30 лет до этого!
- Мария, скажите…
- Но, вы знаете, в 1977 году его могилу в Хертогенбосе вскрыли и там не было никаких останков! Нашли только осколок камня, похожего на чёрный гранит, и, когда его попытались изучить под микроскопом, камень вдруг нагрелся и начал светиться!..
- Мария, это здорово, но, скажите, почему похитили именно эту картину, на ваш взгляд? Из-за того, что она последняя? Что на ней было? – я ещё раз попытался остановить этот поток сознания.
- Вы знаете, каждая из известных нам 24 картин Иеронима Босха уникальна. Вот, например, работа, о которой я рассказывала президенту, когда весь этот ужас случился, «Искушение святого Антония» была признана работой художника только в 2016 году, она почти 100 лет пролежала в музейных запасниках в Канзасе! – директор галереи перешла в автоматический режим гида. – А «Воз» не только поздняя работа, но и совершенно невероятная. На левом крыле изображен зелёно-голубой «Потерянный Рай» и «Генезис Зла», Адам и Ева берут яблоко у змея и их прогоняют, а на правом – кроваво-огненный «Ад», где демоны мучают грешников. Центральная часть полотна изображает шествие, в котором участвуют все сословия средневекового общества - от короля и Папы до простолюдинов. Все они устремились за телегой с огромной копной сена, на которой расселись любовники, синий демон, играющий на дуде, и ангел, возносящий молитвы к Иисусу в небесах. Толпа не замечает, что тащат телегу инфернальные монстры, и она катится прямо в ад. Автор обличает смертные грехи: алчность, гордыня, прелюбодейство… В какой-то мере это иллюстрирует старинную нидерландскую пословицу: «Мир – это стог сена: каждый хватает сколько сможет». В XVI веке сено символизировало ещё ложь и обман, выражение «отвезти кому-то сена» означало высмеять или обмануть его. Интересно, что фламандское слово “hooi” имело двойное значение: «сено» и «ничто».
- Мария, простите…
- Добавлю от себя, что на этой работе есть автограф художника, что является редкостью, - директриса вышла из режима автопилота. – Но важнее, что если сложить внешние крылья триптиха, то из них сложится ещё одна картина – «Разносчик». Как уверены многие исследователи, центральный персонаж картины – это сам Босх, у него был очень особенный и характерный нос. Так что тут мы имели и автограф и автопортрет...
После паузы на кофе она добавила:
- К тому же, эта доска была значительно меньше остальных триптихов , наверное, её проще было унести.
- Разносчик чего? Заразы? – спросил Жаккар.
- Ну, в современном смысле, курьер, коммивояжёр, торговец с лотком.
- В бывшей Америке слово «pedlar» означало ещё «сплетник» или «драг дилер», - дополнил я толковый словарь дня. – Мария, знаете, я обратил внимание, что на всех этих триптихах очень много изображений ножей и стрел, которые воткнуты многим людям, эскюзе муа, в задницу.
- Понимаете, телесный низ – это магистральная тема творчества Босха. Как в любом фольклоре, попа в сказаниях фламандцев выступала в качестве одной из героинь. А изображение ягодиц, пронзённых стрелой, конечно, было символом Божьей кары за грехи людей.
- Которые и 500 лет спустя продолжают искать приключений на свою задницу, - резюмировал Жаккар. - На многих ножах есть клеймо, вы знаете что-то про него?
- Это буква M. Что она означает, тут мнения экспертов расходятся. Кто-то считает, что это латинское слово «mundus» - мир, человечество, а кто-то – что М означает Антихриста, поскольку в Средневековье пророчили, что именно с этой буквы будет начинаться его имя, - и она снова перешла на автопилот. - А вы знаете, что Иероним Босх – это псевдоним? Босх значит «лес», а настоящее имя великого художника – Ерун Антонисон ван Акен. Он родился в год, когда пала Византийская цивилизация и османами был захвачен Второй Рим - Константинополь…
Златоносный псоглавец всем телом прильнул к окну кафе и в обе ладони, как в бинокль, высматривал среди посетителей меня.
- Мария, а вы не впускали никого в галерею перед приездом президента?
Вопрос Жаккара угодил прямо в цель, галеристка замерла и тут же истерически зарыдала, Антон махнул рукой и несчастную куда-то увели.
- Она впустила уборщика, уверяет, что того же, что обычно приходит после закрытия Манежа, - пояснил Антон. - А потом в суете с внезапным приездом президента, она забыла про уборщика и забыла уведомить про него охрану. Она ответит.
- Антон, скажите, а что за девица была с президентом? – Жаккар знал свою работу.
- Аглая Белецкая, модель, 22 года, - ответил русский. - Но там всё чисто. Как раз она из постоянных тёлок начальника, мы давно её ведём. Слава Богу! А вот, что касается…
При упоминании всуе киноцефал встретился со мной огненным взглядом и вдруг неожиданно стукнул по стеклу своим золотым иероглифом. Я проснулся и невольно откинулся на спинку кресла.
В этот миг раздался звон бьющегося стекла, повсюду полетели осколки. Я бросился на сидящего рядом начальника Тайной полиции, и мы в стиле гонконговских боевиков вместе закатились под стол в стиле барокко. Вовремя, потому что следующее мгновение разнесло спинку кресла Жаккара на десятки мелких частей. Прилетело ещё раз.
- Крупнокалиберный. С крыши бьёт, тварь, - зафиксировал нашу ситуацию Антон, доставая пистолет. – Надо уходить: через ГУМ, по Ильинке, к нам, обратно в Спасскую башню!
«Как будто мне это что-то говорит»
Дальше начинает происходить какой-то полнейший кавардак: мы с Жаккаром носимся вслед за Антоном по каким-то лестницам, пробегаем сквозь какие-то магазины, роняем вешалки с одеждой и все нам что-то кричат. Когда мы оказываемся у выхода, вынужденно тормозим, тут стеклянные револьверные двери. И когда мы запрыгиваем в них, нас с обеих сторон начинают расстреливать совсем не из револьверов, а из автоматического оружия. Перекрёстный огонь – это самый худший вариант перестрелки. Мы отстреливаемся: я мажу, а Жаккар сносит этого чёрта с маленьким автоматиком. Ворота поворачиваются уже без стёкол, невыносимо скрежеща осколками по мрамору. Краем глаза вижу, как Антон, прикрывая нас, всаживает сразу несколько пуль в грудь уличного автоматчика. Сзади, кажется, опять кто-то палит в нас одиночными. Возможно, подключилась охрана магазина.
- В тачку! – кричит наш русский спаситель и запрыгивает в длинный чёрный лимузин, припаркованный у входа. – Быстрее!
Но нас торопить не надо, мы уже внутри, на заднем сидении. Видимо, по какой-то условной команде Антона автобот рвёт с места, нарушая все правила движения и безопасности… пешеходов. Мы точно сбили каких-то туристов, когда вылетели с бетонной дороги напрямик, на площадь. До «бигбена» со львами считанные метры, но мне показалось, что они растянулись на мили.
- Второй пост, это Ангел! Мы под огнём, пробиваюсь к вам, прикройте! – кричит Антон и опускает стекло.
Замечаю, как вслед за нами несётся еще один точно такой же автомобиль. А на перерез нам, снизу, от набережной мчит целая стая полицейских машин. Впереди, из арки выбегает несколько солдат с пулемётами, которые начинают поливать металлом площадь, а из-за круглой каменной постройки, похожей на фонтан, слева от нас вдруг открывают огонь какие-то автоматчики в чёрном. Машина оказалась бронированной, но толстые стёкла пошли неприятными трещинами. Щелчки от попаданий доносились со всех сторон. Как-то неуклюже подвернула колёса и перевернулась первая из раскрашенных спецмашин. Антон пытается попасть в нападавших, без прицела, положив руку со стволом на крышу лимузина. Я, честно, уже перестал понимать, где наши, где враги, и кто в кого, и почему вообще стреляет.
Сильный удар сбрасывает нас с кресел на пол, наверное, бот не вписался в узкие ворота или нам пробили колесо, но машина выравнивается и, не теряя ходя, влетает таки внутрь Кремля.
4
- Ещё по одной и едем в Большой!
Вот она обратная сторона знаменитого русского гостеприимства, о которой так много пишут в онлайн-гидах. Толстый лысый мужчина в дорогом спортивном костюме наливает нам с Жаккаром полные рюмки водки, поднимает свою выше головы и мы втроём синхронно залпом проглатываем эту вонючую дрянь. Я терпеть не могу водки! Как-то в молодости то ли перебрал её, то ли водка была палёная, но с той поры даже запаха её не переношу.
А сейчас мы сидим в кабинете из красного дерева и «соображаем на троих», как говорит этот кремлёвский серый кардинал. Я с ужасом смотрю на огромную бутылку на столе объёмом в несколько литров, предназначенную, видимо, для больших вечеринок или моей погибели. С ещё большим ужасом отмечаю, что моему организму всё это нравится. Как и Жаккару.
- Ну чё ты, Жан, давай ещё по одной. Это ж ваша водка, французская. «Серый гусь», хорошая. Я б тебя нашей угостил, конечно. Но, боюсь, ты не выживешь, брат мусью!
Лысый заржал так, что мне опять стало не по себе. Ему вторил хор Босховских демонов самой различной масти. Комната постепенно заполнялась ими.
- Так кто это был, Владимир? – Жаккар растягивал слова.
- Или «Чёрная сотня», или Зелоты. Хотя сейчас столько активировалось этих всяких экстремистов. Союз против Содружества, партия против Нулей, движение «Назад в пещеры», староверы, анархисты… Да кто хошь мог быть! Узнали про смерть президента и решили устроить бучу, расшатать лодку. Козлы!
Его глаза нехорошо сверкнули:
- Мы найдём их всех и сотрём в порошок. Даже не сомневайся, Жан. Давай выпьем за это и поедем уже в номера!
- Владимир, а могли это быть «Сыновья Грома»? – Жаккар предпринимал последние попытки контролировать свой язык.
- Нет, - тут толстяк замолчал и насупился.
Также неприветливо смотрели на меня Гильгамеш в золотых доспехах и его брат Энкиду в собственной шерсти, оба при оружии.
Неловкую тишину прервал Антон, появившийся в дверях с перевязанной рукой:
- Товарищ Громов, спектакль закончился, вас ждут!
Дорога в Большой театр оказалась совсем короткой, мы сели и практически сразу вылезли из лимузина, окруженного армадой последней военной техники. Тем не менее, весельчак успел напичкать нас какими-то «волшебными пилюлями». Изображение, поступающее в мозг с двух моих камер, обрело просто невероятную чёткость и детализацию, при этом слишком яркие цвета чуть расплывались на картинке. Как будто на меня надели какие-то навороченные VR-очки.
Восемь белых колонн устремляется вверх и поддерживает стартовую площадку, откуда в небо собирается взлететь двухколёсная античная квадрига, запряжённая четвёркой зелёных коней. Колесница бога Гелиоса и четыре коня, олицетворяющие собой восходящее, полуденное и вечернее Солнце. Брат Вергилий, как там их звали? "Эритрей, Эфоп, Ламп и Филогей". Они раздувают ноздри и от нетерпения встают на задние копыта, а из колесницы сам Аполлон, лучезарный и златокудрый бог, манит меня рукой с лавровым венцом: поднимайся сюда, Джон, я за тобой.
Внутри – такой же классический стиль и роскошные интерьеры в красно-золотых тонах, вполне подходящие для борделя премиум-класса, куда нас притащили. Мы поднялись в небольшой зал с красными шторами от потолка до пола, в котором было всего несколько столиков и компактная сцена с джаз-бендом. Звучала ненавязчивая «Девушка из Ипанемы», рядом со мной за столиком оказался какой-то известный русский футуролог. По крайней мере, он так представился и ещё настоял на том, чтобы мы обменялись контактами. Он начал какие-то заумные разговоры про будущее мира. Я был на всё согласен, мы пили просекко. Я видел, как к столикам подходят красивые девушки в костюмах балерин, кто-то уходит, кто-то остаётся за столом. К нам тоже кто-то подсел. Мы перешли на новозеландский совиньон блан. Свет притушили, а музыка заиграла громче, кажется, Майлз Дэвис. Она что-то говорила мне, но было не слышно и мало что видно. Она взяла меня за руку, это было приятно, и повела куда-то вглубь леса из красных штор. Мне показалось, что я видел отрубившегося Жаккара за столом. И ещё мне показалось, что за нами кто-то идёт. Из леса высунул нос старина Босх.
Мы оказались в какой-то герметичной комнатушке с красной круглой тахтой. Я подумал про клаустрофобию. Она заботливо уложила меня и начала раздевать. Теперь я мог разглядеть её: стройная и тонкая, с правильными чертами лица, с голубыми глазами и чёрными длинными прядями. Очень красивая и очень похожая на… мою сестру. Может, это она? Может, она выжила?
Она начала целовать мою шею, и тут я пришёл в сознание. Почему-то мы заговорили по-французски.
- Стой, стой, не надо. Кто ты?
- Я – Надя. Всё нормально, расслабься.
- Нет-нет, я не могу, мне надо в Париж.
Я порывался уйти, но она мягко не отпускала.
- Они поймут, что ничего не было и накажут меня. Подожди немного, - она почему-то опасливо оглянулась. – И мне нужно кое-что тебе сказать. Ты же Джон Краурс?
- Да, это я. А ты…
- Надя, это значит Надежда. Меня просили тебе передать. Ты должен знать. Убитый президент и его советник Громов постоянно здесь бывали. Часто они были моими гостями. Так вот у них у обоих вот здесь на груди, где сердце, тату с орлом и буквами. Одинаковые тату.
- Двуглавый орёл? А что за буквы?
- Я не знаю, как они произносятся, это древний язык, но помню саму надпись.
Я вынул из джинсов телефон, и она написала пальцем:
bane rages
Над первой «e» была стрелочка вверх, а над «s» - стрелочка вниз.
«Рабле всё объяснит»
- Но это не то, что тебе просили передать.
- Кто просил?
- Громов вовсе не такой тупой, как притворяется. Он очень умный и хитрый. Мне говорили его настоящую фамилию, но я не запомнила, кончается на «ский», типа Дубровский, но не Дубровский.
- Это из Пушкина? Сегодня – сплошная классика!
- Слушай внимательно, что мне передали...
Я стал «слушать внимательно» и различил какой-то шорох. Она продолжала:
- …этой осенью, самое позднее в октябре, на Афоне они готовят новую…
Странный щелчок, и девушка роняет голову мне на грудь.
«Глушитель»
Надо мною нависла забинтованная рука.
- Что ж ты такой пронырливый? – злобно шипит Антон и направляет глушитель на меня. – Мог бы успокоиться уже к обеду.
- Фраза «Слава Богу» была командой для снайпера? – давно догадался я. – Всё было инсценировкой?
- Нет, Зелоты по-настоящему откуда-то нарисовались. Это мы ещё выясним, - раненной рукой он с трудом достал и раскрыл планшет – А ты мне объясни вот это.
На смазанном стоп-кадре, видимо, выдернутом из видеозаписи из галереи, человек в сером комбинезоне уборщика нёс длинную деревянную панель. На панели был Разносчик, вернее, его половина, а на фото в комбинезоне был я, вернее, половина моего лица.
- Зачем вы убрали Начальника? Кто тебя послал?
Он кричал, а я безуспешно пытался соображать, что вообще всё это означает.
- Мы всё узнаем. Я уже знаю, кто ты.
Он поднёс планшет к лицу и оригинально носом перелистнул фото:
- Ты - Яков Козловский. Вот фото с твоего пропуска. Новосибирск, 2022 год.
Цифры, даты, имена, прозвища, библейские символы, всё поплыло у меня перед глазами. Я хочу заснуть, пусть меня уже убьют, и я наконец высплюсь.
- Можешь молчать, всё равно у меня есть разрешение на ликвидацию, - он приставил холодную тёмную трубку мне ко лбу. – Видел такие таблички на высоковольтных столбах: «Не влезай - убьёт»? Так вот зря ты сюда влез.
Последнее слово прозвучало как-то неуверенно. Антон упал на балерину, и у меня перехватило дыхание от внезапной тяжести. Надо мною навис Жан-Поль Жаккар, и впервые я рад был его видеть.
- Вернул вам должок, Джон. В расчёте. Что он говорил про Новосибирск?
Вместо того, чтобы освободить меня, он поднял с пола планшет и полистал фотографии, потом засунул его куда-то внутрь себя.
- Вы, правда, не знаете про своего брата? Или вы что-то скрываете от меня?
- У меня была сестра.
- Да, она умерла во время эпидемии. А еще у вас был брат Жак или Яков. Он был старше вас минут на пять. У вас есть брат-близнец, Джон. По нашим данным, во время пандемии «американки», когда вы жили в Нью-Йорке, он приехал в Россию и под чужой фамилией работал тут несколько лет в различных биолабораториях, в Москве и Новосибирске.
Жаккар включил свой излюбленный «рентген» и просто упивался моим шоком и беспомощностью:
- Я не знаю, где он сейчас. Но я уверен, что знаю, что он от вас хочет. Яков жаждет, чтобы вы записали его историю, как когда-то Иоанн Богослов. Джон, он хочет, чтобы вы как апостол следовали за ним, фиксировали его деяния и потом написали для него новое евангелие.
Как мы выбрались из той комнаты и театра, окружённых целой армией, и как мы добрались до представительства Французского кантона, из которого прыгнули в Париж, я не знаю. Но я точно помню, что взглянул на крышу Большого, и Аполлона там не было.
5
Из дневника вырвано сразу несколько страниц,
а потом идёт запись:
08/05/2020
США – 1.317.376 заражённых, 78.200 погибших
Франция – 138.421 заражённый, 26.230 погибших
Канада – 66.434 заражённых, 4.569 погибших
Россия – 198.676 заражённых, 1.827 погибших
Весь мир – 3.935.828 заражённых, 274.655 погибших
После всего этого ужаса, случившегося у Рокси, каждым утром, когда просыпаюсь, я отбрасываю одеяло, свожу ноги вместе и раскидываю руки в стороны, произношу «Отче наш» и вслед за молитвой называю имена близких, для каждого прошу: «Спаси и сохрани, спаси и сохрани, спаси и сохрани». Я не знаю, почему изображаю распятие, но это стало моим обязательным утренним ритуалом.
В воскресенье - День Матери, нужно будет позвонить Маме в Квебек, давно не виделись и не слышались. Стараюсь, но никак не могу простить её.
А сегодня День Победы во Второй Мировой, V-E Day. Накануне в Белый дом позвали ветеранов, им всем далеко за 70 лет, а кто-то из наших официальных вояк на приёме оказался с короной… Посмотрел в сети: 75 лет назад наши с русскими и французами победили в Европе германских нацистов. В той войне погибло 75 миллионов человек. Засяду читать про холокост и концлагеря.
Сегодня ещё в мире отмечают День Красного Креста и Красного Полумесяца. В христианском календаре – День Иоанна Богослова, апостола и евангелиста, автора Апокалипсиса (Revelation to John).
Также особый праздник у зороастрийцев - Гаханбар Спента-Маинью: они жгут костры, варят священное пиво и возносят хвалы Святому Духу, который ведёт на праведный путь Арты, к Любви и Творчеству. Солнце входит в 19 градус Тельца. Символ – Жар-птица или Павлин. Надо перечитать «Заратустру» Ницше.
А в родной Канаде должен начаться Фестиваль тюльпанов. Я как-то был на его открытии в Оттаве, это было невероятно красиво: по каналу Ридо проплывала целая флотилия невообразимых цветов, в парке проходил Бал тюльпанов, звучала музыка, все пили шампанское. Не знаю, как это будет выглядеть в сегодняшних обстоятельствах. Оказывается, традиция тоже началась в 1945-ом. Во время войны в Канаду от фашистов бежал королевский дом Нидерландов, и будущая королева Маргриет родилась в госпитале Оттавы. Но по голландским законам, чтобы унаследовать трон, нужно родиться в Голландии. И тогда наше правительство специальным указом объявило комнату госпиталя, где родилась принцесса, территорией Нидерландов. И вот с 45-го года каждый май благодарные фламандцы заваливают нас цветами, присылают по 100 тысяч луковиц.
Британский историк Гарольд Николсон: После Первой Мировой и эпидемии «испанки» мир стал свидетелем исчезновения 5 императоров, 8 королей и 18 династий, случилась серия революций, исчезли 4 империи: Австро-Венгерская, Российская, Германская и Османская, выжила и процветала лишь Британская империя.
После Второй Мировой – произошёл фактический закат Европы с массовой миграцией и сменой строя, возникло две сверхдержавы, «новые империи» – США и СССР. Что нас ждёт после этой пандемии, которую уже окрестили новой мировой войной?
The New York Times сегодня пишет, что вчера умерли 216 человек, среди них – 5-летний ребёнок, который умер от загадочной болезни, вызванной коронавирусом. R.I.P.
Врачи прозвали её «Pediatric Multisystem Inflammation Syndrome», они говорят, что речь идёт о симптомах, напоминающих уже известную в Европе так называемую болезнь Кавасаки, когда у детей воспаляются кровеносные сосуды. НО многие дети у нас впадают в состояние шока, возникает токсический шоковый синдром – осложнение, которого нет при синдроме Кавасаки. Доктора подозревают, что это массивная и вредоносная гиперреакция иммунной системы на Covid-19, а значит риски для детей гораздо выше, чем мы все предполагали. В Нью-Йорке этим PMIS больны уже 64 ребёнка, это только госпитализированных, у которых либо позитивный тест на корону, либо обнаружены антитела.
4.813 стариков умерло в домах престарелых по стране. R.I.P.
По сравнению с этим ничего не значит сообщение о закрытии парков Манхэттена и Бруклина на выходные и подземки на ночь.
Ко всему прочему, в выходные обещают холод и даже снег.
GOD SAVE AMERICA
[продолжение следует]