Давеча я была на кладбище, навещала могилу деда. И с ужасом обнаружила, что некоторые могилы начали зарастать борщевиком.
Я - как и многие - с детства его боюсь. Взрослые много раз предостерегали нас, маленьких детей, от того, чтобы трогать борщевик. Что он ядовит, что он опасен, что он очень живуч. И абсолютно бесполезен.
Сейчас борщевик ассоциируется у меня с обидой. Обидой, которая крепнет и захватывает все больше душевного пространства под солнцем ненависти. Обидой, которую так трудно изжить из себя, она становится все сильнее благодаря дистанции. Чем больше ты заставляешь себя не думать об обиде, тем выше поднимается ее стебель, тем мясистее ее ядовитые соцветия, тем больше ее семян рассеивается в твоей жизни.
От борщевика есть только одно спасение - много лет подряд косить его под корень, не дать расти высоко. Это так похоже на прощение своей обиды. Ты долго-долго залечиваешь ожог: щедро даришь себе прощение и учишься говорить с теми, кто тебя обидел (на кого ты выбрал когда-то держать зло).
Оттого и стало мне грустно, что на кладбище появился борщевик, ведь он облюбовал могилы тех, о ком предпочли забыть, кого не навещают, от кого дистанцируются даже после смерти.
