После финансового кризиса 2007-2009 годов дисбалансы и риски, которыми была полна мировая экономика, усугубились политическими ошибками.
Мы писали об этом ранее: правительства не занимались устранением структурных проблем, обнаружившихся во время финансового краха и дальнейшей рецессии. Играя в политические игры, и руководствуясь логикой электоральных циклов, они откладывали необходимые решения, из-за чего риски только росли, а новый кризис становился неизбежным.
И вот кризис начался, а угрозы по-прежнему не решаются. Власти предпочитают старые рецепты финансовых интервенций, за которые придется расплачиваться в будущем.
Возможно они даже достигнут успеха и мы придем к слабому U-образному восстановлению экономики. Возможно даже в этом году. Вот только за ней обязательно последует резкий обвал L-образной «Очень великой депрессии» длиною в десятилетие. И ее причиной станут десять зловещих, рискованных трендов.
Первый тренд связан с дефицитом бюджетов и сопутствующими рисками – долги и дефолты.
В ответ на кризис, вызванный Covid-19, правительства принимают решения, которые требуют колоссального роста дефицита бюджетов. И это в тот момент, когда во многих странах госдолг уже достиг высоких или даже непосильных уровней. Более того, потеря доходов многими домохозяйствами и компаниями приведет к тому, что и долг частного сектора тоже станет непосильным, что поставит крест на каком-либо развитии многих стран.
Второй фактор – демографическая бомба замедленного действия в развитых странах.
Кризис показал, что в системы здравоохранения надо направлять намного больше бюджетных средств, чем есть сейчас, а всеобщий доступ к услугам здравоохранения являются необходимостью, а не роскошью. И поскольку большинство развитых стран – это стареющие общества, то рост финансирования здравоохранения и социального страхования лишь увеличит скрытые долги этих недофинансируемых сегодня систем.
Третья проблема – повышение риска дефляции.
Нынешний кризис не только вызвал глубокую рецессию, но и привел к появлению огромных излишков как на рынке товаров (неиспользуемые машины и мощности), так и труда (массовая безработица). А еще он привел к краху цен на сырьевые товары, такие как нефть и промышленные металлы. Это делает вероятной дефляцию долга и увеличивает риски его невозврата.
Четвертый (связанный с предыдущим) фактор – это снижение стоимости валюты.
Центральные банки будут пытаться бороться с дефляцией и стараться не допустить резкого роста процентных ставок (из-за колоссального увеличения долга), поэтому монетарная политика будет становиться все более нетрадиционной и чреватой серьезными последствиями. В краткосрочной перспективе, ради предотвращения депрессии и дефляции, правительствам понадобится монетизация бюджетного дефицита. Однако со временем постоянные негативные шоки на стороне рыночного предложения, вызванные ускорением деглобализации и возобновлением политики протекционизма, сделают стагфляцию практически неизбежной.
Пятая проблема – широкие и радикальные цифровые изменения в экономике.
Для защиты от разрывов в производственных цепочках компании из развитых стран будут возвращать свое производство из регионов с низкими издержками (например, Китай). Но так как в этих странах издержки (на зарплаты и т.п.) намного выше, то будут расти темпы автоматизации. Как следствие, зарплаты снижаться, пламя популизма, национализма и ксенофобии - распространяться.
И здесь мы подходим к шестому крупному фактору – деглобализация.
Пандемия ускоряет тенденции балканизации и фрагментации, которые были уже очевидны. Процесс разрыва связей между США и Китаем ускорится. Большинство стран отреагируют на это усилением протекционистских мер с целью защитить собственные компании и работников от сбоев в глобальной системе. После пандемии мир будет характеризоваться ужесточением ограничений на передвижение товаров, услуг, капитала, труда, технологий, данных и информации. Это уже происходит в таких секторах, как фармацевтика, производство медицинских материалов и оборудования, а также продовольствия: в ответ на кризис правительства ограничивают экспорт продукции этих отраслей и принимают другие протекционистские меры.
Этот тренд будет усиливаться недовольством демократией (седьмой фактор).
Лидерам-популистам обычно идет на пользу слабость экономики, массовая безработица и рост неравенства. В условиях возросшей экономической нестабильности появится мощный импульс объявить иностранцев виновниками кризиса. Как рабочие, так и широкие слои среднего класса окажутся открыты к риторике популистов, особенно к их предложениям ограничить миграцию и внешнюю торговлю.
И здесь мы подходим к восьмому фактору: геостратегическое противостояние между США и Китаем.
Поскольку администрация Трампа прилагает все усилия, чтобы свалить на Китай вину за пандемию, режим председателя КНР Си Цзиньпина будет еще активней заявлять о том, что Америка строит заговор с целью не допустить мирного подъема Китая. Разрыв китайско-американских связей в сфере торговли, технологий, инвестиций, данных, а также монетарных отношений будет нарастать.
Дипломатический разрыв создаст условия для начала новой холодной войны между США и их противниками, причем не только Китаем, но и Россией, Ираном и Северной Кореей. И это девятый фактор.
Поскольку в США приближаются президентские выборы, есть все основания ожидать всплеска тайных, боевых киберопераций, которые потенциально могут даже привести к обычным военным стычкам. А поскольку технологии – это ключевое оружие в борьбе за контроль над отраслями будущего (и в борьбе с пандемией), частный технологический сектор США будет все сильнее интегрироваться в промышленный комплекс национальной безопасности.
Последний риск, который нельзя игнорировать: экологические изменения, которые, как показывает кризис Covid-19, могут вызвать даже больший экономический хаос, чем это сделал финансовый кризис.
Регулярно повторяющиеся эпидемии (ВИЧ с 1980-х годов, SARS в 2003-м, грипп H1N1 в 2009-м, MERS в 2011-м и Эбола в 2014-16 годах) являются (как и изменение климата), по своей сути, рукотворными катастрофами: они порождаются низкими медицинскими и санитарными стандартами, злоупотреблением природными системами, а также возросшей взаимосвязанностью в глобализированном мире. В предстоящие годы пандемии и многие паталогические симптомы изменения климата будут становиться более частыми, тяжелыми и дорогостоящими.
Эти десять рисков были хорошо видны еще до пандемии Covid-19, а теперь они угрожают идеальным штормом, который отправит всю мировую экономику в десятилетие отчаяния.
К 2030-м годам технологии и более компетентное политическое лидерство, возможно, позволят уменьшить, устранить или минимизировать многие из этих проблем, открыв путь к более инклюзивному и стабильному международному порядку, опирающемуся на сотрудничество. Но такой счастливый конец предполагает, что сначала мы должны понять, как нам пережить предстоящую «Очень великую депрессию».
Подробнее читаем здесь